В январе 1924 года недалеко от Москвы, в усадьбе Горки, умер величайший организатор партии большевиков и Октябрьской революции Владимир Ленин. Прошел век — самое время попробовать разобраться хотя бы в части политического наследия основателя ленинизма. Помочь в этом «Поиску» любезно согласился заведующий кафедрой социальной философии и философии истории философского факультета МГУ профессор Карен МОМДЖЯН.
— Как так получилось, что вас и сегодня продолжают занимать идеи и учение Ленина?
— Для начала определимся. Я не специалист по Ленину и никогда им не был. Сфера моих профессиональных интересов — скорее, Маркс, а марксизм и ленинизм — учения разные. И все же с удовольствием расскажу о Ленине.
Начну с комплиментов. На мой взгляд, это единственный русский государственный деятель, который оказал влияние на мировую историю. Да, были у нас очень крупные фигуры: Петр I, конечно, Екатерина Великая… Однако не думаю, что их деятельность существенно повлияла на судьбы Латинской Америки или Африки. А Ленину, несомненно, это удалось.
Не будем обсуждать сейчас, каким было влияние, положительным или отрицательным. Достаточно констатировать очевидный факт: Ленин — фигура мирового масштаба, это не могут отрицать даже его противники.
— Что собой представляет ленинизм?
— Давайте начнем с оценки этого феномена. Попробуем ответить на вопрос, успешна ли была политическая деятельность Ленина? Думаю, что однозначный ответ невозможен.
На мой взгляд, он блестяще разрешал тактические задачи, а стратегические ему не дались. Тактические — это свержение самодержавия, захват власти, создание сильного государства, способного радикально изменить общественную жизнь в стране. Они были достигнуты, хотя справедливости ради укажем на ряд привходящих обстоятельств, от Ленина не зависевших, но которые способствовали его успеху.
Состоялся бы Ленин, если бы не провальная политика царского самодержавия, породившего множество социальных проблем и втянувшего страну в ненужную войну, окончившуюся катастрофой? Это Николай II создал революционную ситуацию в России, а Ленин блестяще ею воспользовался. Как и прекраснодушной политикой Временного правительства. Его возглавляли симпатичные мне люди, настоящие русские интеллигенты. Назову Милюкова, да и Керенского упомяну. Но их поступки убеждают (лично меня): интеллигенты политикой заниматься не должны.
— А кто же, если не они?
— Интеллектуалы. Между ними и интеллигентами — огромная разница, которая определяется отношением к известной формуле «цель оправдывает средства». А интеллигенты в политике нередко путают сущее и должное, желаемое и возможное. Руководствуются отвлеченными идеями, которые, как сказал еще Ф.Энгельс, всегда посрамляют себя, когда противоречат практическим интересам.
Вспоминаю кризисное начало 1990-х годов. К нам в МГУ приехал Егор Гайдар и выступил перед преподавателями. Он был вполне оптимистичен. Говорил о политической воле, при наличии которой все трудности в России будут устранены. Три-четыре года — и страна перейдет на западный путь развития, превратится в подобие Швейцарии. Гайдар, по сути, игнорировал вопросы, можно ли рассчитывать на быстрый успех либеральных реформ в стране с патерналистским менталитетом, где большинство населения воспринимает собственность как предмет кражи, труд связывает с принуждением, а свободу понимает как «волю», не связанную с ответственностью.
— Так это и есть наследие ленинизма.
— А я уверен, что особенности менталитета, имеющие долгую историю. Напомню хотя бы, что крепостное право в России закончилось лишь во второй половине XIX века. Возвращаясь к Ленину, скажу: он был полностью лишен прекраснодушия и использовал любые средства для достижения своих целей.
— Значит, власть может расстреливать несогласных и загонять их в концлагеря?
— С точки зрения морали этого делать нельзя ни в коем случае. Кроме того, существуют неприемлемые формы принуждения, которые нередко становятся контрпродуктивными для политики.
Но скажу так: специфика большой политики состоит в том, что в ней нередко приходится принимать решения, сомнительные с моральной точки зрения. Особенно это касается экстремальных ситуаций войны, когда политики вынуждены обрекать на смерть тысячи достойных людей, чтобы сохранить жизнь сотням тысяч.
Подведем черту. Если у вас аллергия на принуждение, вы верите только в «пряник», всячески избегая «кнута», вам в политике делать нечего. Мораль в ней есть, но это — мораль конечных целей, ради достижения которых приходится вступать в конфликт с собственной совестью.
Вернемся к Ленину. Справедливости ради, у этого выдающегося политика были очень сильные соратники. Не знаю, чем бы закончилась гражданская война, если бы не Троцкий, который с нуля организовал Красную Армию, что никак не умаляет заслуги Ленина, которому нередко приходилось защищать советскую власть от Троцкого.
— Возвращаясь в Горки. У вас нет ощущения, что в последние годы Ленин понимал, что многие его усилия напрасны и ни к чему не привели?
— Есть. Но давайте по порядку. Поговорим о стратегическом поражении Ленина. Скажу сразу: я не отношусь к числу тех, кто черным цветом закрашивает всю советскую историю. В ней было немало достижений.
Аграрная страна превратилась во вторую по мощи державу мира, совершив мощнейший рывок в области науки и технологий, создав достойное образование и высокое искусство. Не стану говорить о цене, заплаченной за эти достижения. Для меня важно, что все они были достигнуты на ниве государственного строительства в то время, как стратегической целью Ленина было не мощное государство, а невиданное в истории общество свободных людей, не знающих эксплуатации и социального неравенства.
Осуществить эту стратегическую цель Ленин не сумел. Да она и была недостижима, поскольку его деятельность основывалась на двух ошибочных предположениях. Правда, за первое ответственен не столько Ленин, сколько Маркс, который был убежден, что капиталистическое общество, основанное на рыночном производстве, частной собственности и наемном труде, еще в XIX веке исчерпало возможности своего развития.
И Ленин вслед за Марксом верил в близкий конец капиталистического строя, приняв родовые муки цивилизованного капитализма за его агонию, и пытался свергнуть вполне жизнеспособный строй.
Вторая ошибка Ленина, уже не связанная с Марксом, касалась его понимания социализма. Напомню, классики марксизма полагали, что в основе социализма лежит общенародная собственность на средства производства. Энгельс называл «фальшивыми социалистами» людей, считавших признаками социализма огосударствление средств производства, не завершавшееся их обобществлением.
Именно это и произошло в Советской России, где государство присвоило себе средства производства и никому их не передало, превратив в корпоративную частную собственность верхушки бюрократического аппарата.
В результате возник общественный строй, который Маркс называл «азиатским способом производства» (современные исследователи используют термин «политарное общество»). Такое общество, не имеющее отношения к социализму, существовало еще в Древней Месопотамии и было воссоздано в ХХ веке в европейской стране. В политарном обществе исчезает лишь парцеллярная (индивидуальная) форма частной собственности, но не сама частная собственность, которая используется для эксплуатации людей, ее лишенных и не способных оказывать влияние на процессы производства и распределения. При этом государственная эксплуатация многократно жестче обычной и не перестает существовать из-за того, что способствует развитию государства, а не личному потреблению политаристов.
В итоге был создан строй, в котором не было ни свободы, ни социального равенства. За три десятилетия он исчерпал свои мобилизационные возможности и стал препятствием на пути развития производительных сил, не создавая стимулов к труду.
Ответственен ли за это Ленин? Скажу так: он был умнее многих своих сподвижников и в последние годы жизни предвидел подобное развитие ситуации. Напомню, по его решению был осуществлен переход от политики «военного коммунизма» к НЭПу, о котором он говорил: «Это всерьез и надолго».
Можно представлять, каких душевных мук стоил ему этот «Ренессанс капитализма», столь необходимый для выживания страны. К каким последствиям привела бы эта политика, если бы осуществлялась «всерьез и надолго», можно только гадать.
— Востребовано ли политическое наследие Ленина сегодня, ведь левые идеи гуляют по миру?
— В какой-то мере безусловно. Но я уверен, что идея социализма в ее большевистском истолковании скомпрометирована окончательно. И не понимаю коллег, рассуждающих о «неудаче социалистического эксперимента в СССР». Нужно ли компрометировать высокие идеи социализма, называя социалистическим политарный строй, противоречивший этим идеалам?
В заключение напомню: Ленин был не только политиком, но и мыслителем, внесшим определенный вклад в развитие философского и социологического знаний, о чем, конечно, нужно говорить отдельно.
Записал Григорий ДРОЗД
Нет комментариев