Живописная Ливадия — заключенный между морем и древними горами, утопающий в благоухающей зелени маленький поселок недалеко от Ялты — в разное время была центром притяжения и источником вдохновения для многих выдающихся людей. В середине XIX века здешние угодья приглянулись Александру II, и он основал в Ливадии свою летнюю резиденцию. Имение императора включало в себя Большой и Малый дворцы, церковь, дачу Эриклик и множество садов. Спустя полвека Большой дворец был разобран, и на его месте по указу Николая II возвели мраморный Белый дворец в легком итальянском стиле. Шли годы, сменялась власть. За XX век белоснежный дворец успел побывать царской резиденцией, санаторием для крестьян, принять в своих залах Иосифа Сталина, Франклина Рузвельта и Уинстона Черчилля и в конце концов превратиться в музей. Сегодня Белый дворец частично отреставрирован и открыт для посещения, в нем проходят торжества и конференции, а для широкой публики работают несколько экспозиций. Остальная же часть Ливадийского ансамбля, включающая в себя массу исторических построек и великолепный парк, находится в запустении. Удивительно, но факт: этот живой памятник архитектуры почти не упоминается в научных работах, даже запросы в Сети, и те выдают лишь общие сведения. Но недавно благодаря Российскому фонду фундаментальных исследований (РФФИ), поддержавшему изучение Ливадийского ансамбля, было открыто множество неизвестных фактов, часть из которых может (и должна) послужить базой для дальнейших работ, направленных на сохранение великолепного архитектурного творения.
Какие же секреты таит в себе Ливадия? На вопросы «Поиска» отвечает доктор архитектуры, член-корреспондент РААСН Инесса СЛЮНЬКОВА.
— Вы исследовали архитектуру Ливадийского ансамбля. Почему выбрали именно его?
— Ливадия — одна из главных достопримечательностей Южного берега Крыма, но вот уже много лет она находится вне поля зрения наших ученых. В советское время наука развивалась в рамках союзных республик, и раньше ответственность за изучение и сохранение ценного наследия лежала на местных властях. Отсюда и результат: научных публикаций чрезвычайно мало.
Меня же к этой работе подтолкнул разговор с сотрудниками дворца-музея в 2015 году на конференции фонда Елисаветинско-Сергиевского просветительского общества, из которого я поняла, что изучение архитектуры Ливадийского ансамбля в ближайших планах музея не значится. Экскурсии на тот момент проводились исключительно по дворцу. Непросто было даже отыскать такого гида, который покажет парк, другие территории ансамбля и хотя бы в общих чертах расскажет о застройке. Специалисты признавались, что для них маловероятна возможность работы в центральных архивах России. Мне не оставалось ничего другого, как подчиниться случаю, «руке судьбы», хотя до этого были другие планы.
— Насколько вообще была изучена Ливадия в архитектурном плане?
— Центральное место в исследованиях всегда занимали научные изыскания по дворцу Николая II. Они получили отражение в очерках, альбомах, путеводителях и видеофильмах. Благодаря таким трудам сейчас одна за другой реставрируются и вводятся в экспозицию исторические комнаты дворца. Есть еще книги о Романовых в Крыму, монографии о творчестве архитектора дворца М.П.Краснова, книга о дворцовой церкви и книга о Розовом саде. Но никогда не проводились исследования, посвященные императорскому парку и Турецкой беседке, дому министра двора и зданиям для свиты, оранжерейному комплексу и другим объектам. Буквально два-три слова можно прочитать о таких ключевых и утраченных памятниках, как Большой дворец Александра II, Малый дворец Александра III, горная дача Эриклик и Вознесенская церковь. Создавалось впечатление, что вопросы места, роли, значения Ливадии в системе произведений таврического романтизма были отложены до времени монографического изучения ансамбля. В работе над проектом РФФИ ставилась задача исследовать его в исторических границах царского имения Ливадия как уникального произведения градостроительства, архитектуры, императорского искусства.
— Как проходили ваши исследования?
— Основные источники по Ливадии находятся в Санкт-Петербурге, поэтому поддержка РФФИ играла решающую роль в осуществлении проекта. Весомую долю времени и сил заняла работа в архивах и музеях: поиски, выявление и получение копий необходимых материалов, которые в итоге насчитывают сотни одних только изобразительных, графических листов. Другая трудоемкая составляющая проекта заключалась в натурных обследованиях Ливадии, ведь их необходимо было проводить на огромных по площади территориях, в исторических границах царского имения. Такое исследование осуществлялось по методу сопоставления найденных в архивах старых планов ансамбля, проектов зданий и фактического состояния на данный момент архитектуры мемориальных территорий музея и поселка. Командировки в Ливадию, работа в фондах музеев и Научной библиотеке Большой Ялты, участие в научных конференциях с докладами по проекту — все это было бы невозможно без поддержки РФФИ. Но проведение исследования было бы неосуществимо и без профессионального сообщества. Для меня важное значение имеет взаимодействие с коллегами из НИИ теории и истории изобразительных искусств Российской академии художеств, в котором тружусь, и коллегами из Российской академии архитектуры и строительных наук.
— Удалось ли раздобыть что-то эксклюзивное и неизвестное?
— Изобразительные материалы всегда играют решающую роль в визуализации исторического облика ансамбля, именно поэтому в своей работе я особое внимание уделяла архитектурным эскизам работавших в Ливадии мастеров. Вы удивитесь, как много неизвестных вещей мне удалось обнаружить в Фонде императорского двора Российского государственного исторического архива и отделе эстампов Российской национальной библиотеки, в фондах музеев Ливадии, Ялты, Санкт-Петербурга, экспозициях музеев Феодосии, Севастополя, Симферополя. Среди удивительных находок были, к примеру, чертежи русского архитектора и акварелиста Ипполита Монигетти, русского художника Александра Бейдемана, российского архитектора Давида Гримма, одного из создателей «русского стиля», и других. На самом деле количество собранных мною документов оказалось настолько внушительным, что их спокойно можно использовать для подготовки справочных трудов.
По мере изучения материалов на первый план также вышла совершенно новая междисциплинарная проблема — исследование Ливадии как отражение в архитектуре мифопоэтического образа Крыма. Ведь Ливадия как место резиденции монарха и произведение дворцово-паркового искусства — это феномен материализации мифов о Тавриде.
— О чем рассказали подлинные чертежи генеральных планов имения? Вам открылись какие-то секреты?
— Вопросов по ходу исследования возникало больше, чем ответов. Особенности архитектуры нового Большого дворца указывают на его принадлежность к искусству символизма начала XX века, в то время как сам Ливадийский ансамбль также вобрал в себя наследие искусства историзма: соединение подражания античности, мавританского, византийского стилей, так называемый «таврический романтизм». Эволюцию ансамбля особенно отчетливо можно проследить, сопоставив генеральные планы разных лет: от 1860-х до 1910-х годов. Кстати, благодаря анализу чертежей удалось выявить определенную взаимосвязь между старым и новым зданиями Большого дворца: в сооружении, построенном для Николая II, очевидны отсылки к архитектуре стоявшего на этом месте дворца Александра II и Александра III.
— Если говорить про сам дворцовый комплекс и его территорию, в каком состоянии сейчас находятся объекты и парк?
— В ведении Ливадийского дворца-музея — несколько памятников дворцовой части ансамбля и Турецкая беседка. Ранее единое пространство дворцово-парковых территорий перерезано заборами. Оно раздроблено на зоны, которые принадлежат и подчиняются разным организациям и юридическим лицам. Все эти территории и огромный парк на склоне горы в сторону моря оставлены без реставрации, находятся в упадке, с полуразрушенными в результате оползней павильонами. Совершенно удручающе выглядит морская набережная.
— Какова дальнейшая судьба Ливадии, на ваш взгляд? Собираетесь ли вы принимать в ней участие?
— Лучшим выходом из создавшегося положения, наверное, мог бы стать национальный проект, наподобие того, что был реализован по восстановлению ансамбля Новый Иерусалим на Истре. Но предсказать, как дальше повернется дело, невозможно. Хотелось бы надеяться, что завершенный проект РФФИ и новые публикации в журналах послужат дополнительным стимулом для решения проблемы сохранения и использования Ливадии как уникального и ценного памятника национальной художественной и материальной культуры. Благодаря проекту РФФИ понемногу формируется определенный задел для будущей реставрации, сохранения идентичности и выявления эстетического потенциала памятников, введения их в актуальную культуру.
Вопросы сохранения наследия ансамбля в ходе реализации проекта обсуждались с сотрудниками музея Ливадии, некоторыми потенциальными инвесторами. Материалы и исследования по Вознесенской церкви переданы мною в помощь тем, кто сегодня трудится над воссозданием этого уникального памятника. Партнерство осуществляется на общественных началах.
Татьяна ЧЕРНОВА
Нет комментариев