Караканский бор знает каждый новосибирец. Этот лесной массив упоминается в исторических источниках 400-летней давности: в 1631 году здесь, у Чингис-городка, состоялось сражение между царскими войсками и восставшими сибирскими татарами. Изучают Каракан и археологи, нашедшие здесь памятники каменного века, и экологи — в 2022 году для части бора получен статус особо охраняемой природной территории. Но не менее интересным объектом оказался бор для… социологов.
— Узнав, что мы «вышли в лес», представители других научных специальностей с интересом спрашивали: «Вы там белок считать будете?», — с улыбкой начинает рассказ профессор Новосибирского государственного и Новосибирского государственного технического университетов доктор социологических наук Ирина Скалабан. — Я много лет занималась городскими сообществами, а к постановке «проблемы бора» подтолкнуло участие в волонтерской деятельности по уборке лесного массива. Впервые попав на берег Обского водохранилища («моря», как гордо называют его местные) со стороны Караканского бора, я увидела, что это крайне популярное среди горожан место отдыха живет своей, ни на что непохожей, жизнью. С одной стороны — теплое для Сибири Обское море, с другой — узкий длинный красивый бор с уникальными природно-биологическими характеристиками. Неудивительно, что сюда стягиваются толпы туристов из Новосибирска, Кемерова, Новокузнецка, Томска, Омска, Красноярска и с Алтая. Наш научный интерес к неформальным практикам природопользования в Караканском бору был подкреплен грантом Фонда поддержки социальных исследований «Хамовники».
Можно за полтора часа добраться до Каракана на машине из Новосибирска, пособирать грибы, порыбачить на берегу, просто попить кофе на свежем воздухе — новая практика, характерная для городских компаний…
— Каракан — место медийное, регулярно фигурирует в региональных новостях, поэтому популярность его только растет, — добавляет старший преподаватель кафедры общей социологии НГУ Тимофей Алексеев. — Сюда не только приезжают туристы с палатками — рядом с бором живут дачники, население окрестных деревень. Это социальные группы с разными практиками, взаимодействие между ними никак не регулируется, поэтому можно наблюдать, как формируются зачатки общественного договора. Солидарность — важнейшая социологическая проблема. В бору, в отличие от города, все не структурировано, момент сложной солидаризации различных групп возникает стихийно, и в этом уникальность научной проблематики.
— Жестко структурированы только административные границы, — подчеркивает старший преподаватель кафедры общей социологии НГУ Полина Лаврусевич. — Территория Караканского бора относится к нескольким районам: Ордынскому и Сузунскому Новосибирской области и Каменскому Алтайского края. Доходит до смешного: сотрудники Ордынского музея знают, например, о существовании деревни Милованово только по бумагам, хотя она всего в 5 километрах от села Чингисы, просто через переправу. Есть, скажем, таинственное Соколово — эту рыбацкую Мекку даже найти удалось не сразу, хотя там годами строились добротные коттеджи новосибирцев. Административное деление приводит к тому, что хозяйственные и культурные связи между деревнями становятся фантомными: так, продукты в Рождественку привозят за 70 километров из Сузуна, а не за 10 из Завьялова, поскольку Завьялово — в Искитимском подчинении. Более того, административное деление достигло даже епархий: раньше монахи из Завьялова следили за старой чингисской церковью, и люди, составляющие православное сообщество, хорошо знали друг друга, сейчас служить в Чингисы раз в две недели приезжает батюшка «с того берега».
«Ожерелье деревень» вокруг бора образовывалось в течение ста лет, с конца XVII века, и почти все ранние поселения сохранились, хотя некоторые трансформировались в дачные поселки. Разные формы интенсивных хозяйственных отношений, включая территориальные споры между деревнями разных сторон бора, сформировали общую «караканскую» идентичность. Однако административная раздробленность, отсутствие налаженных путей между «берегом» и «подборицей» (так местные именуют противоположные стороны бора), сокращение общих хозяйственных задач сегодня затрудняют участие деревень в обслуживании туристических потоков. До 2008 года у новосибирской части бора был единый хозяин — Чингисский лесхоз, но сегодня каждое поселение выживает как может: кто-то выстраивает фермерское хозяйство, другие переключились на обслуживание туристического берега, который заслуживает отдельного рассказа.
— Обрисовав картину «социальной жизни бора», мы сосредоточились на изучении прибрежной полосы, — поясняет Ирина Скалабан. — Там, на севере бора, на территории в 12 километров, мы зафиксировали 230 (!) туристических стоянок. Некоторые существуют с середины 1980-х годов. Контингент туристов очень разный: есть «залетные», как говорят наши информанты, то есть те, кто приехал на выходные. А есть уникальные, с точки зрения социолога, сообщества, которые прибывают на сезон, из года в год, на протяжении 40 лет. Некоторые заезжают в мае и живут в палатках до сентября, курсируя в город. Стихийно возникают интересные социальные практики «пользования местом»: например, новосибирская семья каждое лето занимает излюбленную стоянку на пару недель, благоустраивает ее и передает в заботливые руки туристов из Кемерова… Почти незнакомые люди созваниваются, «бронируют» стоянку. Есть практики посланий и последовательного ведения дневников разными посетителями одного места.
— Хотя, надо отметить, береговые сообщества постепенно стареют, у молодого поколения Караканский бор вызывает уже меньший интерес, — комментирует Тимофей Алексеев.
— Высокая антропогенная нагрузка оказывает на лесной массив негативное действие, — добавляет Полина Лаврусевич. — Однако «пользователи» Каракана начинают уделять все больше внимания экологии: каждый считает это место «своим» и хочет, чтобы его рекреационный потенциал сохранялся как можно дольше. Туристы вывозят мусор, сельские жители проводят субботники на закрепленной за ними территории, работают волонтерские организации. И туристы, и деревенские жители, и дачники продуцируют «миф» и ценность Караканского бора, но воспринять его как целостный объект по-прежнему мешает локальность пользования и административное деление. Между тем у этого места невероятный социокультурный потенциал.
— К сожалению, уникальность социокультурного ландшафта постепенно ослабевает, — констатирует профессор Ирина Скалабан. — Однако у бора может начаться вторая жизнь, связанная, как ни странно, с наплывом туристов: даже деревни «подборицы» потенциально готовы включиться в туристические практики… Социально-экономические процессы, к счастью, идут вопреки административным границам.
Ольга Колесова
Фото предоставлено И.Скалабан
Нет комментариев