Оказалось, что лучший способ подготовиться к интервью с заместителем директора и заведующим отделом Института медико-биологических проблем РАН профессором Юрием БУБЕЕВЫМ, — это посмотреть фильмы «Салют-7» и «Время первых». Оба точно по теме нашей беседы: как готовят космонавтов к полетам в дальний космос. В фильмах, в частности, показаны критические ситуации, которые практически невозможно сымитировать и которые на Земле никакими тренировками не предусмотришь. И если находятся люди, утверждающие, что человеку в космосе и делать-то особенно нечего, раз есть роботы, то им стоит напомнить о нештатных случаях, от которых, увы, космонавты не застрахованы. Когда вся надежда на человека, в сложных, трудно предсказуемых положениях он действует куда эффективнее автоматов.
— В учебниках по экстремальной психологии описан случай, произошедший с космонавтом Алексеем Леоновым в 1967 году, — рассказывает Юрий Аркадьевич. — Во время прыжка с парашютом, когда купол заполнился воздухом, лямка парашюта зацепилась за металлическую спинку, крепящуюся за ранцем, и обмотала ногу космонавта. Он завис вниз головой, и его понесло на скалы. Напрягая все силы, Леонов отогнул металлическую спинку и вытащил из-под нее лямку. Уже на земле, к удивлению товарищей, с помощью трех космонавтов Алексей пытался разогнуть металл, но не смог. Как ему удалось сделать это в воздухе, находясь вниз головой, осталось загадкой. Вывод простой: когда речь идет о спасении жизни, включаются резервы, о наличии которых человек и не подозревает.
А двумя годами раньше Алексей Архипович прошел через испытания, которых хватило бы на несколько человек, они положены в основу фильма «Время первых». Раздувшийся в открытом космосе скафандр сделал невозможным возвращение на борт: кислородное отравление из-за неисправности датчика; ручной спуск с орбиты и посадка в незапланированном районе на Урале; выживание в зимней тайге без возможности сообщить свои координаты.
— Это происходило более полувека назад. Сегодня бывают нештатные ситуации?
— К счастью, благодаря более надежной технике опасных происшествий нет (постучим по дереву). Иногда сразу не получается автоматическая стыковка корабля со станцией, зато ручная проходит нормально. На самой МКС случаются утечки кислорода, но без угрозы жизни космонавтам. Периодически выходят из строя то космический туалет, то беговая дорожка — прочие досадные, но относительно безопасные отказы.
— Меняются ли методы подготовки экипажей в связи с будущими путешествиями в дальний космос?
— Подготовка к ним ведется активно, и, думаю, изменения будут значительные. Медики и психологи начали готовиться к таким экспедициям уже давно. Ровно 10 лет назад ИМБП провел эксперимент по моделированию полета на Красную планету («Марс-500»). Началась восьмимесячная международная наземная экспедиция к Луне. Разница между орбитальными полетами и путешествиями в дальний космос, безусловно, большая. При орбитальном полете ЦУП (Центр управления полетами) постоянно следит за ситуацией на станции. Расстояние небольшое (немного более 400 км от Земли), и задержка сигнала составляет меньше минуты. Это значит, что в любой момент ЦУП может проконсультировать экипаж. А в случае крайней необходимости — эвакуировать космонавта, нуждающегося, скажем, в квалифицированной медицинской помощи. И очень важный психологический момент: экипаж постоянно наблюдает Землю — это его любимое занятие при любой возможности. Она, как якорь, держит его внимание.
А при дальних полетах космонавты Землю не видят — лишь черноту бездонного космоса: «якорь» их больше не держит, и это достаточно сильный стресс. Есть, правда, точка зрения, что по мере удаления от Земли экипаж адаптируется: мол, Землю не видно — и ладно. Думается, это неверно. «Якорь» должен быть обязательно и напоминать о себе, поэтому мы должны снабдить космонавтов объектами виртуальной реальности: любимыми пейзажами (как говорят психологи, «местами силы»), которыми они любовались, видами их дома, где можно «побывать», и, конечно, портретами близких. В багаже космонавтов — фотографии, музыкальные записи, фильмы, аудио- и электронные книги. Выбор практически безграничный. Таковы, как мы говорим, средства психологической поддержки.
— Понятно, что у экипажа есть время еще на Земле познакомиться друг с другом, но несколько месяцев они находятся в замкнутом пространстве. Меняются ли их отношения во время полета? Встречаются ли они по его окончании?
— Целая лаборатория института занимается вопросами психологии малых групп. Изучает взаимоотношения членов экипажа, стараясь ничего не пропустить и все предусмотреть. Самое неприятное, что может случиться на борту, — это конфликты. Понятно, что за месяцы полета у космонавтов могут обнаружиться черты характера, ранее незаметные ни окружающим, ни специалистам. И напряжение возникает, что называется, на ровном месте. Скажем, взял инструмент, а на место не положил. Подобные случаи были во время экспериментов по самоизоляции на Земле, и этот опыт помог выработать рекомендации космонавтам. Однако не было случая, чтобы на станции произошло нечто такое, что ставило бы под сомнение выполнение полетного задания. В худшем случае космонавты общались лишь по необходимости и избегали контактов после завершения полета.
— Понятно, ведь корабль — фактически коммуналка, а там чего только ни бывало!
— Конечно, коммуналка, но с вполне комфортными условиями. Если спроецировать контуры МКС, то станция легко уместилась бы на Красной площади или футбольном поле. Поэтому у каждого члена экипажа есть своя «жилплощадь», где в свободное время он может побыть один. Сплочению экипажа, безусловно, помогают предполетные тренинги. Например, испытание на выживание в зимнем лесу, когда спускаемый аппарат якобы попадает не в расчетное место, а, скажем, в глухую тайгу и космонавтам какое-то время (пока их ищут) нужно самим о себе позаботиться. Известно, что экстремальная ситуация сближает людей. Их истинные характеры проявляются очень быстро: сразу становится понятно, кто чего стоит и чего от каждого можно ждать.
— По каким признакам проходит отбор космонавтов? Ведь это супермены — отличники физической и психологической подготовки.
— Да, супермены, и их показатели должны укладываться в космические нормы. Понятно, что они значительно превосходят требования, предъявляемые просто хорошо подготовленным людям, в частности, предусматривают серьезные резервы психики. Выявляют их при очень жестком испытании, когда нередко отсеивается бóльшая часть претендентов. 64 часа они находятся в полной изоляции в сурдокамере. Все это время они не спят, а проводят различные эксперименты и психологические тесты. У многих появляются иллюзии в виде непонятных звуков, голосов, видений… В экстремальной ситуации, на пределе возможного, когда все социальные маски сброшены, испытуемые проявляют себя, показывают, чего они стоят. А проходит испытание тот, у кого больше запас прочности, выше мотивация, кто мобилизуется, напрягая все силы, ради цели — полета в космос.
Одно из главных требований к экипажу, отправляющемуся в дальний полет, — это, как мы говорим, доказать свою низкую конфликтность. Если совсем просто: нам надо знать, уживчивый человек или нет. Для этого мы можем не одного человека посадить в сурдокамеру, а весь экипаж. Есть и методы исследования глубинных слоев психики — подсознания, того, что вырывается наружу в экстремальных случаях. Здесь применимо сравнение с айсбергом. Мы видим только его вершину, а нас интересует подводная часть. Для этого у психологов есть специальные методы, например нейросемантическая психодиагностика. Она регистрирует отклик электрической активности мозга на мелькающие на мониторе картинки или слова. Человек их фактически не видит, зато воспринимает мозг. А энцефалограмма фиксирует, на что он реагирует больше. Это позволяет определить так называемые зоны когнитивной уязвимости, сделать выводы, на что психологам следует обратить внимание. Так мы решаем, готов ли человек до последнего бороться в экстремальной ситуации или сдастся, парализованный страхом.
— Вы были в группе ученых, посетивших в Индии Далай-ламу, общались с тибетскими монахами. Почерпнули ли что-то ценное для себя, что можно использовать в работе?
— Мы знакомились с буддистским опытом психорегуляции. В этой области монахи достигли совершенства. Жили в монастыре и каждое утро, часов в пять, просыпались от гула: это монахи зубрили буддистские тексты. Каждый должен знать наизусть более 1000 страниц. Такую колоссальную память они в себе тренируют. Отметил бы их строгую дисциплину и невозмутимость. Их невозможно вывести из себя. Думаю, для межпланетных полетов очень бы пригодилось их умение уходить во внутреннюю сосредоточенность. Этот опыт неплохо бы использовать экипажам, когда все необходимые операции выполнены и нужно себя чем-то занять. Буддистские монахи исходят из очевидной в этих условиях мысли: самый интересный собеседник — я сам. Тебе не может быть скучно с самим собой. Большой интерес представляют их практики управления энергообменом организма — как резкое его усиление (выживание при экстремально низких температурах), так и торможение (сноподобное состояние для длительных миссий). В общем, у них есть чему поучиться.
Записал Юрий ДРИЗЕ
Нет комментариев