Ничто не предвещало, что именно в этот день мне удастся побывать… на Луне. Правда, наш спутник выглядел, увы, не слишком романтично. В довольно большом ангаре пол затянут пленкой, под ней — чистый желтый песок, привезенный с Оки, а сверху набросаны довольно крупные камни. Но в дальнем конце — миниатюрный шарик с иллюминатором посередине — спускаемый аппарат. Значит, действительно Луна! Несколько дней назад по ней разгуливали добровольцы — участники очередного наземного эксперимента Института медико-биологических проблем РАН по программе международного проекта SIRIUS (Scientific International Research In Unique terrestrial Station). Он предусматривает проведение научных исследований в единственном в своем роде испытательном комплексе ИМБП. Рассказывает заведующий лабораторией института, отвечающей за программу психологических исследований экипажа, доктор медицинских наук Вадим ГУЩИН:
— Восьмимесячный «наземный полет» начался 4 ноября и ознаменовался сразу двумя неожиданностями. Первая случилась примерно за неделю до старта. Добровольца из Объединенных Арабских Эмиратов подкосил ковид, и его заменил дублер. А где-то в декабре во время физических упражнений сломала руку российская участница. Сейчас с ней все в порядке, но в эксперимент она не вернется. Так в интернациональном экипаже остались пятеро: командир экспедиции Олег Блинов (РФ), начальник отделения ЦПК им. Ю.А.Гагарина; Виктория Кириченко (РФ), хирург, младший научный сотрудник ИМБП; Уильям Браун (США), магистр Университета Южной Каролины; Эшли Ковальски (США), руководитель проекта Аэрокосмической корпорации; Салех Омар аль Амери (ОАЭ), испытатель-космонавт Космического центра.
Эксперимент смоделирован не как привычный орбитальный полет, а первый межпланетный. С чем сразу столкнулись добровольцы, так это с задержкой связи. При орбитальных полетах она отсутствует, а на этот раз составляет тоже, казалось бы, немного — 5 минут (например, корабль — ЦУП). Но так в одну сторону, так что в целом — 10 (корабль — ЦУП — кораблю), и даже они отрицательно сказываются на настроении добровольцев: могут потерять интерес к общению с ЦУПом, ощущают себя забытыми, непонятыми.
— Что включает «полет» на Луну?
— По одному из сценариев, корабль, сблизившись со спутником Земли, выйдет на окололунную орбиту. От него отделится модуль, рассчитанный на трех человек, и опустится на Луну. Трое (а теперь двое) останутся на орбите. Эксперимент предусматривает выход двух членов экипажа на поверхность Луны (третий в спускаемом аппарате поддерживает связь с «луноходцами»). Три с половиной дня на Луне будут не самыми легкими для них, поскольку жить им предстоит, мягко говоря, в стесненных условиях. Диаметр шарика — около трех метров, и ни о каком личном пространстве, как на орбитальном корабле, где у каждого своя обжитая каюта, речи нет. (В одном из прошлых экспериментов с двухнедельной изоляцией в спускаемом аппарате добровольцы здорово измотались, испытывая проблемы с личным пространством и сном.)
Первый выход на «поверхность Луны» очень скрасил жизнь экипажу. Для него это — событие. Добровольцы надели похожий на очки шлем виртуальной реальности (VR) и увидели себя в скафандрах разгуливающими по Луне. Они переступали через камни, осматривали лунные кратеры, даже управляли заблаговременно доставленным на спутник ровером. Достаточно сложный выход, ко всеобщей радости, рассчитан примерно на час. А мы озадачились: если они так же эмоционально поведут себя на Луне, то в состоянии эйфории не проглядят ли какую-нибудь опасность? Для того и необходимы «наземные полеты», чтобы суметь предусмотреть различные неприятности в космосе. А виртуальная реальность помогает воспроизвести обстановку, в которой ты еще не бывал.
Лунная гравитация во время «выхода» моделируется с по-мощью разработанного ИМБП метода «вывешивания» тела на специальных стропах. Они подтягивают человека вверх с учетом его собственного веса. Таким образом вес снижается до «лунного», и доброволец теперь может свободно ходить, бегать на беговой дорожке и др. в шлеме VR, а мы изучаем изменения в точности движений при меньшей, чем на Земле, гравитации. Нам важно понять, способны ли космонавты после полета в условиях лунного притяжения, а оно существенно меньше земного, освоить даже самые простые движения, ведь на Луне они будут двигаться не так, как на Земле, а вприпрыжку. В их организме после пребывания в невесомости произойдут физиологические изменения. Чтобы следить за ними, ИМБП спроектировал специальную «умную» рубашку с прикрепленными к ней электродами. Они фиксируют интересующие нас физиологические показатели: миограмму, частоту дыхания и пульса. Их сравнивают с результатами, которые демонстрирует человек, занимающийся в «полете» на беговой дорожке. Модель помогает оценить состояние будущих космонавтов после полета, понять, через какое время после приземления, справившись с неминуемыми нарушениями, они смогут приступить к работе. Известно, что при земной гравитации они делают это примерно через пять суток. А при лунной? Поэтому надо так надежно их подготовить, чтобы уже в течение первых суток они сумели бы управлять ровером, как это и запланировано в программе освоения Луны.
— Понятно, что это не единственная проблема, которая вас занимает?
— Нет, конечно. В поле нашего внимания — гендерные вопросы, взаимоотношения членов экипажа, принадлежащих к разным культурам. Скажем, российский стиль общения более авторитарный. Командиром экипажа у нас обычно назначают военного. Американская манера поведения более демократичная. Команда вольна сама выбирать себе командира, и им может быть женщина. Они политкорректны. Все это необходимо учитывать, как и культуральные особенности представителя Эмиратов, иначе совместимости экипажа не достичь.
На МКС за психологическую поддержку своих космонавтов отвечают национальные космические агентства. В нашем эксперименте с добровольцами работают только российские психологи. Это вызывает у зарубежных членов команды недоверие, подозрение, которое только обостряется в условиях замкнутого пространства, отрыва от привычного социального окружения. Добровольцам известно: все, что они делают, включая общение и прием пищи, — предмет наших исследований. Видеозапись, причем без звука, ведется хотя и круглосуточно, но только из мест публичных. И экипажу кажется, что за ним подсматривают. Так рождается известный, многократно описанный феномен: мы тут, а они там нас недооценивают и недопонимают. А задержка связи эти ощущения только усугубляет. Очень важные моменты для понимания психического (эмоционального) состояния и настроения членов команды.
— Всегда ли назначенный командир сохраняет лидерство до конца «полета»?
— Пока мы наблюдаем достаточно уважительное отношение международного экипажа к нашему командиру. Но поручиться, что оно не изменится за предстоящие месяцы, не берусь. В космических полетах, как показывает практика, лидером может стать другой человек, а не назначенный командир.
— У добровольцев есть личное пространство, есть чем заняться в свободное время, но «лететь» им еще долго. Гендерная проблема вас не беспокоит?
— Сегодня говорить об этом преждевременно — прошло слишком мало времени. Действительно, в наземных экспериментах был случай, когда ситуация «на корабле» усложнилась. Одна из девушек пожаловалась на сексуальные домогательства, на наш взгляд, необоснованно. Однако конфликт со временем все же возник — исключение в экспериментах по программе SIRIUS. А вот культуральные в предыдущих экспериментах были. При выполнении задания экипаж по-разному относился к своим обязанностям. И иногда приходилось слышать: «Это ваша станция, вы и беспокойтесь, а я буду делать свою работу». И все же со всей ответственностью скажу: это не повлияло на отношения между членами экипажа, они оставались дружественными. Нечто подобное было и на станции «Мир», когда стыковка прошла неудачно и возник пожар.
— На каком языке общаются добровольцы?
— На смешанном русско-английском. По контракту обе группы сдавали экзамен по языку. Россияне изучали английский, их западные коллеги — русский. Сложнее приходится добровольцу из Эмиратов: он дублер и хуже знает язык. Особенно заметны его проблемы при виртуальных выходах на поверхность Луны.
— Сколько времени отводится экипажу на научную программу?
— В наземной экспедиции все иначе, чем на МКС. Там научные эксперименты занимают лишь небольшую часть рабочего времени. У нас добровольцы заняты 12 часов в день. Даже их физические тренировки проходят с «нагрузкой», когда они испытывают российские и американские тренажеры и сравнивают их достоинства.
— Свободное время они проводят вместе или отдельно?
— Замечено: с течением времени рабочий тонус добровольцев падает, они все больше уходят в себя, становятся менее эмоциональными и экспрессивными, меньше общаются вне работы. (Во второй части экспедиции «Марс-500» они много времени проводили в одиночестве, что естественно, — все мы нуждаемся в личном пространстве.) Поэтому командиру экспедиции важно их тормошить. В прошлом «полете» по его инициативе добровольцы вместе смотрели фильмы, а потом их обсуждали. Сплачивают экипаж такие события, как дни рождения и Новый год, когда все собираются вместе. Так было и сейчас. И хотя по правилам отбой у добровольцев в 23 часа, они сидели вокруг елочки сколько пожелали. (Однажды в эксперименте международный экипаж трижды встречал Новый год: по японскому времени, российскому и европейскому.) По правилам есть они должны все вместе, но так бывает не всегда. Они могут накрыть стол на двоих-троих и сами себе что-нибудь приготовить — девушкам это нравится. Но сейчас об этой стороне эксперимента судить рано. Поживем — увидим.
— И все-таки, если ИМБП провел уже столько подобных экспериментов, зачем продолжать исследования?
— Мы набираем достоверную статистику, поэтому все эксперименты по программе SIRIUS проходят фактически по одному сценарию. Для обоснованных научных выводов нужны сотни проб, огромное количество данных. Скажем, ответы на вопросы, как долго спят члены экипажа, как сказывается на их настроении недосып, почему в одном «полете» с этим были проблемы, а в другом — нет, оправдан смешанный состав экипажа или нет… В каждом исследовании отрабатываем принципиально новые методы диагностики и профилактики нарушений. Чтобы лучше подготовить экипаж, скрасить ему долгий «полет», например, совершенствуем методы психологической поддержки: используем компьютерную технологию — виртуальную реальность. Ее преимущества огромны, она способна поднять настроение, вселить уверенность. Стоит надеть шлем-очки — доброволец видит Землю из космоса, свою квартиру, близких, собравшихся за столом, а за окном — привычный пейзаж, соответствующий данному времени года. В будущем они даже смогут выбирать, кому что по душе: горы и море, вулканы и водопады…
Юрий ДРИЗЕ
Фото Олега Волошина, ИМБП РАН
Нет комментариев