В апреле стали известны некоторые детали грядущего очередного преобразования высшей школы. О нем впервые заговорили примерно год назад, когда российские вузы вышли из Болонского процесса. Уже в конце июня 2022 года стало известно, что в России будет создана национальная система высшего образования. Министр науки и высшего образования Валерий Фальков заявил, что основными ее принципами станут обеспечение технологического суверенитета, фундаментальность, направленность на развитие интересов страны, и отметил, что она может быть запущена уже в 2023 году.
В своем Послании Федеральному Собранию 21 февраля этого года Президент России Владимир Путин поставил задачу обеспечить традиционную для нашей страны базовую подготовку специалистов высшего образования, создать национальную систему высшей школы через «синтез всего лучшего, что было в советской системе образования, и опыта последних десятилетий».
И вот недавно Валерий Фальков представил контуры новой системы — сначала на расширенном заседании Совета Российского совета ректоров, неделей позже в ТАСС, на пресс-конференции, посвященной приемной кампании 2023-2024 учебного года. Предлагается вернуть традиционную для страны базовую подготовку специалистов с высшим образованием, со сроком обучения от четырех до шести лет. Продолжить обучение можно будет на втором уровне — в магистратуре или ординатуре. Третьим уровнем станет аспирантура, где идет подготовка кадров для научной и преподавательской деятельности. Тех, кто уже получил высшее образование или получает его сейчас, эти изменения не коснутся: дипломы их будут по-прежнему признаваться, учащиеся продолжат заниматься по действующим программам. Однако уже в этом году в рамках трансформации высшей школы будут перераспределены контрольные цифры приема (КЦП). В частности, возрастут КЦП по направлению «Инженерное дело, технологии и технические науки».
Еще одна особенность создаваемой системы — «плавающий» срок подготовки специалистов на первой ступени и, соответственно, гибкость программ. Сроки обучения про той или ной программе должны совместно устанавливать университеты, работодатели и регуляторы. Монополии быть не должно. Министр также отметил, что должны быть сохранены принципы междисциплинарности и ориентации на практику.
«Очевидно, что образование должно держать баланс между фундаментальными и прикладными областями знаний в условиях меняющихся задач экономики и рынка труда. При этом с учетом поручения президента одна и та же программа в соответствии с целями и потребностью работодателей может быть реализована в разные сроки, — заявил Валерий Фальков, выступая перед ректорами. — Надо дифференцировать сроки подготовки специалистов с высшим образованием в зависимости от характера их будущей профессиональной деятельности».
Глава министерства особое внимание уделил изменению магистратуры, заметив, что последние 20-25 лет она по большей части представляет собой продолжение бакалавриата и не выполняет функции настоящего углубленного уровня высшего образования. Глава ведомства подчеркнул, что в новой системе высшей школы «необходимы серьезная трансформация магистратуры, ее усовершенствование как структурное, так и содержательное».
Ректоры вносили свои предложения по изменению системы высшего образования. Ключевые моменты обозначил президент РСР ректор МГУ им. М.В.Ломоносова Виктор Садовничий: сохранение преемственности научных школ, материальная поддержка аспирантов (для повышения их мотивации проводить исследования), влияние новых технологий на уровень образования студентов. Также президент РСР заявил о необходимости рассмотреть риски, связанные с использованием студентами методов искусственного интеллекта при подготовке научных работ.
Напрашивается вопрос: что мешало все это делать в рамках существующей системы «бакалавр — магистр»? И не помешает ли то же самое и нынешней предлагаемой трансформации?
Хотя, как известно, Болонская система строилась по западным лекалам, в свое время академик РАО Владимир Филиппов, министр образования РФ в 1998-2004 годах, инициатор вступления России в Болонский процесс, не раз подчеркивал, что уровневое образование очень выгодно и для России. Современная экономика развивается стремительно, во многих отраслях монолитный пяти-шестилетний специалитет не успевает измениться настолько, чтобы соответствовать ее запросам. Бывший руководитель Рособрнадзора академик РАО Виктор Болотов считает, что только Болонская система обеспечивает необходимую гибкость учебных программ. Там, где это необходимо, подготовка в рамках специалитета идет и сейчас, почему-то сегодня об этом не вспоминают. Но еще недавно активно обсуждалась и продвигалась структура обучения «2+2+2», при которой студент, лучше поняв свои интересы, способности и возможности, после второго курса бакалавриата может перейти на другую смежную специальность, чтобы еще через два года снова подкорректировать свою образовательную траекторию. А курсовые программы с временным переводом в другой вуз, сетевые программы взаимодействия университетов? Все это было возможно в рамках Болонской системы. Сейчас судьба этих форм обучения скрыта в густом тумане неопределенности. Будем изобретать свой национальный велосипед?
Конечно, вузов в стране много, они разного уровня, и не секрет, что порой переход на двухуровневую систему выливался в простой «распил» единой программы специалитета на две части, без особой переработки содержания. Тогда действительно бакалавры получаются недоучившиеся, а магистры — не особо углубившиеся в специальность. Возможно, именно таких бакалавров отказываются признавать работодатели, и именно эти случаи имел в виду Валерий Фальков, когда говорил о современной магистратуре, не выполняющей функции углубленного уровня образования. Но Болонская ли система тому причиной? А может, все же ситуация, при которой перегруженным работой преподавателям было не до создания нового контента? Неудивительно, что они порой шли по пути наименьшего сопротивления. (Причем, похоже, никто из вышестоящих их особо не останавливал ни в вузах, ни в министерстве. Значит, все устраивало?) Тем не менее ситуация постепенно менялась в лучшую сторону. Взять хотя бы замечательный пример грантовой программы Фонда Потанина, в рамках которой за последние годы были разработаны и реализованы прекрасные магистерские программы, про которые никак не скажешь, что они поверхностные.
Кстати, сейчас о финансовой стороне вопроса перехода на национальную систему тоже не слышно. Кто, когда, с какими ресурсами будет разрабатывать новые учебные планы и программы, остается пока за скобками. Видимо, преподаватели. Видимо, на тех же условиях. Не получится ли опять так, что пока наверху будут перекраивать высшую школу на новый национальный лад, внизу преподавателям придется в первую очередь думать о выживании.
Впрочем, обсуждение новой национальной системы образования продолжается. Надеемся услышать мнения экспертов как о плюсах, так и о рисках новой перестройки высшей школы.
Наталия БУЛГАКОВА
Нет комментариев