23-24 апреля в Москве пройдёт общее собрание РАН. На него съехалось около полутора тысяч академиков со всей России. Редкая возможность сверить научные часы страны. Среди самых больных тем — предложенная Минобрнауки система оценки институтов и отдельных учёных по их публикационной активности. Многие академики уверены, что это не пойдёт на пользу науке. Между тем, задачу — к 2024 году войти в пятёрку ведущих научных стран мира — никто не отменял. Но для этого необходимо увеличивать финансирование. На поддержку фундаментальных исследований в РАН предлагают в следующем году направить 199 миллиардов рублей. На что эти деньги должны пойти прежде всего? Давайте послушаем мнение самих академиков.
МИХАИЛ УГРЮМОВ, профессор-исследователь факультета социальных наук НИУ ВШЭ, академик РАН
ЕВГЕНИЙ ФЕДОСОВ, научный руководитель Государственного научно-исследовательского института авиационных систем, академик РАН
ВАЛЕРИЙ ЧЕРЕШНЕВ, президент Евразийского научно-исследовательского Института Человека, академик РАН
ЕВГЕНИЙ МИКРИН, генеральный конструктор – первый заместитель генерального директора РКК «Энергия», академик РАН
ЛЕОНИД БОЛЬШОВ, научный руководитель Института проблем безопасного развития атомной энергетики РАН, академик РАН
АЛЕКСАНДР ГАБИБОВ, директор Института биоорганической химии РАН, академик РАН
Александр Савенков, директор Иинститута государства и права РАН, член-корреспондент РАН:
Михаил Угрюмов, профессор-исследователь факультета социальных наук НИУ ВШЭ, академик РАН
Фундаментальные исследования абсолютно необходимы, но в связи вот с концепцией, так называемой трансляционной медицины, это некое начальное звено и получение знаний о мишенях, патологических процессах, нормальных регуляций, которые могут служить для дальнейшей разработки и диагностики лечения заболеваний, повышения качества жизни.
Мне казалось, что всю эту цепочку надо, нельзя разрывать и другой разговор, как будет обеспечено финансирование. Ну, например финансирование фундаментальных исследований может быть обеспечено по линии Академии наук. Но тогда нужно понять, по какой линии будут обеспечены остальные исследования. Иначе это теряет смысл, потому что в конечном итоге новые технологии должны приносить пользу каждому конкретному члену общества.
И мне, казалось бы, что есть одна проблема, которая волнует весь мир, причем не только на уровне ученых, клиницистов, но и на уровне политических лидеров, таких, как в прошлом Обама, Саркози. Это проблемы нейродегенеративных заболеваний, таких как болезнь Альцгеймера, болезнь Паркинсона.
И здесь очень много пересекается проблем. Это помимо медицинской проблемы, это проблема экономическая, потому что затраты невероятные совершенно. Это проблема морально-этическая и общество в целом очень заинтересованно в этом. Мало того, проблема еще и в том, что число таких больных резко возрастает. И оно за короткие промежутки времени, но не в процентах увеличивается, а в разы.
И вот мне кажется, что сейчас мир подошел к тому, чтобы понять, как можно бороться с этим заболеванием. То есть, наверное, поняли уже давно, что это заболевание, которое много лет, десятки лет развивается без каких-то внешних признаков, и когда они проявляются уже поздно лечить. Значит, задача определить, когда начинается болезнь, и начать лечить.
Мне кажется, сейчас есть все предпосылки к тому, чтобы к этому подойти и этот вопрос решить. И в этом отношении российские ученые, я думаю, что таких примеров немного, но российские ученые являются очень даже конкурентно способными и может быть в какой-то степени лидерами, мировыми лидерами в этом направлении.
Евгений Федосов, научный руководитель Государственного научно-исследовательского института авиационных систем, академик РАН
Если мы говорим о финансировании, конечно надо поднимать финансирование фундаментально, об этом спору нет, мы забыли про отраслевую. Сегодня в законе о науке даже поминание слова отраслевая отсутствует, забыли. Тем более промышленность, она сейчас интегрировалась в крупные образования, а институты остались вне. Провести такую жесткую грань между фундаментальным и прикладным результатом очень сложно.
Так что отраслевая наука, которая создает конечный продукт, за что критикуют Академию наук, что она вроде оторвана, это ерунда. Она занимается своим делом, она исследует законы природы. Законы природы не связаны ни с самолетами, ни с ракетами, ни там с какими-то так сказать устройствами, которые придумал человек или придумает еще, вот. И это его, это задача Академии.
Сегодня наиболее остро стоит вопрос так называемой цифровизации. Значит, я под цифровизацией понимаю не просто использование вычислительной техники, она давно широко используется, и нельзя сказать, что мы в чем-то там уж резко отстаем, вот.
А вот создание программного обеспечения, которое надо заложить в эту вычислительную технику в России, сегодня это импортные продукты. Потому что как-то так бесконтрольно купили, причем многие закупили, даже не отдавая отчет, что это очень сложный продукт, и они даже разобраться не могут, некоторые, у них не хватает культуры определенной и так далее. А свое создавать, это требует программиста высокого уровня, вот.
По опыту своего института я могу сказать, что у нас программист высокого уровня меньше, чем за 200-300 тысяч не работает. А если значит, мы ему не можем платить, он уходит тут же в Москве на иностранную фирму или работает по Интернету сразу на другую страну и зарабатывает там уже в долларах и так далее. Так что мы здесь не очень конкурентные, получается. И это главная беда.
Валерий Черешнев, президент Евразийского научно-исследовательского Института Человека, академик РАН
Безусловно, на фундаментальные исследования в нашей стране надо существенно повысить финансирование. Но мы все знаем, что примерно 1,1% сегодня на фундаментальные исследования тратится. А по планам, которые ….(?) еще три года назад, с 16-го года, должно быть 1,77. Вы видите, мы конечно явно не дотягиваем.
Но если все развитые страны, уже говорим не о семерке, а о большой двадцатке, перешли в диапазон 2,5-5% финансирования фундаментальных исследований, то в нашей стране, претендующей на пост великой державы, безусловно, это финансирование надо увеличивать.
Ну и тренды современной динамики научной жизни показывают, что первыми становятся науки о жизни, безусловно. И эти исследования надо финансировать может быть даже значительно больше, с опережающим отрывом от других, хотя и другие должны быть на соответствующем уроне. Вот такой тренд, по-моему, сохранится в ближайшие 30-40 лет.
Евгений Микрин, генеральный конструктор — первый заместитель генерального директора РКК « Энергия», академик РАН
Сейчас фактически началась как бы лунная гонка, и вот с точки зрения работ, связанных с исследованием и Луной, и даже не только исследование, а создание там, в перспективе лунной базы, вот, на мой взгляд, это такая, вот вызов такой, вызов, который позволит, ну и науке, и технике пойти вперед. На мой взгляд, вот самая такая вот яркая тема, которой нужно сейчас уделять наибольшее внимание.
То, что касается фундаментальной науки, это понятно, и действительно нужно увеличение финансирования на такие исследования, как математика, физика, химия, биология. Но мне бы хотелось отметить, что необходимо вот увеличение финансирования и на прикладные науки. Я, как и член Президиума, и как генеральный конструктор вот считаю, что нужно развивать прикладную науку. И это очень важно, и вот такие вопросы пограничные, как прикладная математика, машиностроение, вот нужно вкладывать средства именно в эти дисциплины.
Сейчас очень конечно большое вот внимание уделяется таким вещам, как наука о материалах, это вот аддитивные технологии, композитные материалы. Это вот с точки зрения наукоемких производств, это очень важные вещи. Поэтому вот в первую очередь здесь ожидается вот такой прорыв, который позволит нам уйти вперед.
Леонид Большов, научный руководитель Института проблем безопасного развития атомной энергетики РАН, академик РАН
Неблагодарное дело предсказывать, какие направления являются самыми многообещающими и самыми прорывными. И вот здесь мы переходим к вопросу об организации фундаментальной, исследований по фундаментальной науке. Вот здесь задание программы фундаментальных исследований и на длительную перспективу, это определенного рода создание условий для творчества, что в этих направлениях целесообразно вкладывать деньги и давать ученым возможность творить. А дальше вот кому и на какие конкретные исследования выдавать деньги, вот это и есть искусство руководства этой очень сложной области всей науки.
И причем во всем миру сошлись к тому, что наиболее правильный подход к этому состоит в том, что если имеются состоятельные ученые, неважно, это заслуженные мэтры или молодые люди, но которые чего-то здравое предлагают, то вот именно им нужно давать деньги, то есть вкладывать деньги не в строчки, записанные там в государственной программе 2,4,5, а, а есть состоятельные люди, содержательные, ведущие и предлагающие интересные исследования, именно вот в этих людей нужно вкладывать деньги и смотреть, что у них получится.
Если начинает что-то получаться, вкладывать больше, если не получилось, но люди честно прошли свою дорогу, сказать спасибо, это направление надо закрыть, давайте смотреть, придумывайте что-то другое, будем вас поддерживать.
Ну, фундаментальные исследования являются базой для всего остального. И когда в Советском Союзе существовала единая система управления наукой, в основе её была именно фундаментальная наука, которая занимается тем, что получает новые знания.
И управление фундаментальной наукой, оно очень и очень специфично. Никто лучше самих ученых не знает, не чувствует, где новые области, новые направления, которыми нужно заниматься. И одновременно с этим заранее неизвестно, где результаты будут определять дальнейшее развитие человечества, а где окажется тупиковое направление. Поэтому при организации исследований по фундаментальной науке необходимо идти достаточно широким фронтом, чтобы не пропустить какого-то важного направления.
И с другой стороны, в отличие от инновационной, прикладной деятельности, где можно рассчитывать на один, два, три года и предсказывать, что может быть получено за короткое время, в фундаментальных исследованиях горизонт планирования, он существенно дальше. Нужно много лет заниматься любимым делом и тогда есть надежда, что что-то очень важное получится.
Александр Габибов, генеральный директор Института биоорганической химии им. Шемякина и Овчинникова РАН, академик РАН
Российская наука — это часть мировой науки, поэтому я считаю, что наука развивается во многом скачкообразно, имея конечно определенные вектора. Задача российской науки, это, заключается в избежание опасности не учесть эти вектора развития.
То, что в области, которой касается life science, как принято говорить, или наука о жизни, я считаю, что принят правильный вектор руководством Академии наук и так сказать Министерством науки и другими организациями, это действительно очень важны проблемы редактирования генома, изменение редактирования клеток.
И эти направления уже имеют явно практический выход. Я имею в виду САR-технологии. Это химерные антигенные рецепторы, когда мы можем, мы научились, иностранные ученые и российские, научились перепрограммировать клетки, Т-клетки иммунной системы, делать их более активными по отношению к раковым клеткам. Это очень перспективное направление.
В тоже время нам конечно нельзя отставать, мы очень сильно отстаем во многих аспектах рентгеноструктурного анализа и вообще структурной биологии. Слава Богу, нас принимают в Европейской молекулярно-биологической лаборатории и благодаря усилиями, так сказать, руководства России были внесены соответствующие, существенные влияния финансовые в международные структуры, в основном сосредоточенные в Германии и наших ученых там принимают.
Но в принципе, я считаю, что нужно обратить внимание на трехмерную структуру белков и вообще биомолекул. Потенциал есть, у нас есть соответствующие, очень крупные центры, но в силу провала, финансового провала 90-х годов, у нас, конечно, были потеряны некоторые так сказать приоритетные, приоритетные, я бы сказал, ниши в этой области. Сейчас они нагоняются. Есть так сказать тенденции положительные.
Ну, что касается организации, я считаю, что реформа случилась, уже ничего исправлять нельзя, да и не надо. Поколения ученых уже живут в новой, в новой так сказать атмосфере, в новых условиях, но при этом я считаю, что никакой борьбы между Академией наук и Министерством вообще проводить не нужно. Всякая борьба вредна. Не так уж у нас много ресурсов и ученых, а нужно всячески так сказать усилия объединять в том, чтобы наши ученые занима, продолжали оставаться в топе в определенных областях.
Нет комментариев