Ученые владеют исчерпывающей информацией на самые разные, на первый взгляд не связанные с наукой темы. Например, сотрудник Южного научного центра РАН (Ростов-на-Дону) доктор биологических наук Павел Балыкин многое может рассказать о состоянии рыбной отрасли в стране, о том, как использовать ресурсы моря, если оно поделено между несколькими странами, и как рыбный промысел сказывается на биоразнообразии того или иного водного бассейна.
— Павел Александрович, потеря запасов осетровых рыб чему-нибудь научила нас?
— Если почитать русскую классическую литературу, то становится ясно: белуга и черная икра были одними из самых распространенных блюд в трактирах царской России. Сейчас осетр, севрюга, стерлядь и другие входят в категорию редких, исчезающих, а то и красно-книжных видов.
Из этого и других известных примеров — скажем, уничтожения лесов Амазонки — понятно, что проблема сохранения биоразнообразия не столько научная, сколько хозяйственная задача. Она относится к сфере организации и управления природопользованием.
— Но ведь существуют рыбоводные заводы. В Азовское море ежегодно выпускаются миллионы экземпляров молоди осетровых видов рыб. Как видно, эффект от этого небольшой.
— Сейчас единственный инструмент восстановления тех или иных популяций рыбы на Каспии и Азове — выращивание и реинтродукция их молоди. Однако деятельность рыбоводных заводов в Каспийском и Азовском бассейнах давала эффект, когда рыбное хозяйство принадлежало одному государству — СССР. Сейчас, когда есть другие пользователи — Украина, Казахстан и прочие, нет смысла вкладывать деньги в рыборазведение. Даже Японии и США не удалось увеличить запасы лососей, потому что в открытом море они доступны другим странам.
Поэтому лично я считаю: биоразнообразие Азовского моря утрачено давным-давно, восстановить его невозможно, так же как и естественное воспроизводство, включая нерестилища на Дону. И никакие целевые программы здесь не помогут. Тем более в условиях, когда Азовское море поделено между двумя странами — Россией и Украиной. Там с рыбой известные проблемы — безудержное браконьерство, промышленный перелов. Причем, как сообщали в открытых источниках, ловят всё подряд — включая молодь, выпускаемую нашими рыбозаводами.
— А как изучается влияние промыслов на биоразнообразие?
— Рыбный промысел, охота, вырубка лесов уменьшают биоразнообразие природных экосистем. Добыча ценных промысловых рыб, животных, деревьев нарушает природное соотношение в пользу “непромысловых” видов. Они начинают доминировать, снижая эффективность рыболовства, охотничьего и лесного хозяйства. В первой половине ХХ века рыбным промыслом в Азовском море добывались ценные осетровые, шемая, рыбец, судак, лещ, тарань. Уловы достигали 300 тысяч тонн в год. Сейчас добывается 9-12 тысяч тонн. Более половины водных биоресурсов составляют малоценные хамса и тюлька, вылов которых не превышает 15% от возможного в силу незаинтересованности рыбной промышленности.
Из-за осолонения Азовского моря в обозримый период ситуация будет только ухудшаться. Изучить влияние промыслов на биоразнообразие природных экосистем возможно с использованием информационной базы ведомственных НИИ (рыбного, охотничьего, лесного хозяйства), однако она недоступна специалистам РАН, вузов, институтов Минприроды. Следовало бы создать всероссийскую общедоступную информационную базу состояния возобновляемых природных ресурсов.
— Как вы оцениваете сегодняшнее состояние водных биоресурсов южных морей России?
— Сегодня экосистема Азовского моря испытывает колоссальные изменения: уровень солености резко растет, стремительно стирая границы с Черным морем. Пресной воды из Дона и Кубани поступает в море с каждым годом все меньше, нерестилища застраиваются, а судоходство набирает темпы.
В течение нескольких лет коллектив ученых ЮНЦ РАН участвовал в проекте по изучению механизмов сохранения биоразнообразия. Исследование объединило химиков, физиков, математиков, гидробиологов, ученых других специальностей. Мне, как сотруднику отдела водных биоресурсов южных морей, было интересно увязать две стороны изучения природных ресурсов — биоразнообразие и состояние водных биоресурсов.
Мы проанализировали данные Росрыболовства о добыче в Веселовском водохранилище Ростовской области — пресном водоеме, а также в солоноватоводном Азовском море. Результаты исследования показали, что биоразнообразие промысловой ихтиофауны Азовского моря в XX веке постоянно уменьшалось.
— Какова ситуация в других водоемах?
— Биоресурсы Берингова моря (и уловы) примерно в 100 раз больше биоресурсов Азовского моря. Только российский улов в первом составляет 500-800 тысяч тонн, а в иные годы превышал 1 миллион тонн. Еще больше ловят американцы. Наши уловы в Азовском море в последние годы — 9-12 тысяч тонн. При годовом российском улове порядка 4,5 миллиона тонн промысел в Азовском море можно закрыть. Кроме рыбаков этого никто не заметит.
Однако сегодняшнее изобилие в самом далеком российском море никого не должно успокаивать. Результаты траловых съемок в юго-западной части Берингова моря (воды северо-восточной Камчатки) показали, что биоразнообразие промысловых рыб — минтая трески, наваги, сельди, мойвы, корюшки-зубатки, камбалы, палтуса и бычков — находится в состоянии неустойчивого равновесия.
Это связано с промысловой деятельностью и природными факторами. Интерпретация результатов траловых съемок с применением индексов и показателей биоразнообразия демонстрирует значимые изменения в ихтиофауне, которые могут сказаться на рыболовстве через три-четыре года. Такой подход значительно расширяет методику среднесрочного прогнозирования состояния рыбных запасов.
— Что можно предпринять для сохранения биоразнообразия?
— Есть опыт создания криобанка. Методы криоконсервации генофонда рыб очень эффективны для искусственного воспроизводства редких и исчезающих видов рыб Волго-Каспийского и Азово-Черноморского бассейнов. Из замороженной спермы успешно получают жизнеспособную молодь осетровых. Новизна методики криоконсервации заключается в использовании стимулирования клеточных мембран низкочастотным током при скоростном замораживании и использовании новых протекторов обволакивающего действия.
До сих пор остается проблемой получение жизнеспособных яйцеклеток рыб после замораживания и их сохранения при температуре жидкого азота. Следующий этап — восстановление популяций редких и исчезающих видов этого класса животных с использованием генотипического подхода. Попытки криоконсервировать яйцеклетки и эмбрионы рыб были начаты учеными в конце 1970-х годов. Тогда пытались замораживать икру как морских, так и пресноводных рыб. Исследования не дали положительного результата. Лишь позже удалось получить жизнеспособную икру осетровых рыб с использованием криопротектора обволакивающего действия. Однако дальнейшие попытки повторить эксперимент не удавались, икра начинала развитие и перед выходом эмбрионов из оболочки наступала гибель. Наши исследования в этом направлении продолжаются.
Если говорить в целом об отрасли, то в управлении ею необходим переход к экосистемному подходу. Сейчас разрешенный улов определяется и утверждается Росрыболовством для отдельных видов, тогда как следовало бы оценивать возможности морской или пресноводной экосистемы в целом. И исходя из этого — регулировать интенсивность промыслов.
Вероника БЕЛОЦЕРКОВСКАЯ
Изображение с сайта 1flashnord.com
Нет комментариев