Какое вам дело до звезд? Ответ объясняет отношение к науке.

До поселка Пиркули мы добрались в темноте. Только хорошее знание местности помогло нашим коллегам из Национальной академии наук Азербайджана безошибочно проехать намеченный путь. В начале подъема горстки ламп над столиками придорожных кафе еще как-то указывали дорогу, но потом она витиевато пошла вверх, в гору, освещаемая, казалось, только звездами в бездонном темном небе. Собственно это нам и требовалось: мы спешили к астрономам, а они, как известно, в основном трудятся по ночам. Шамахинская астрофизическая обсерватория имени Насреддина Туси — не исключение. 

Это на экскурсию сюда можно приехать днем. Летом — хоть три раза в день: погулять, рассмотреть непривычные строения, посетить музей. А если намерены с помощью телескопа наблюдать за небесными телами, то являться сюда надо после заката. Причем предварительно записавшись, да еще с оглядкой на погодные условия — чтобы на небе ни тучки. Нам повезло: в конце июня ночи стояли хоть и короткие, но ясные. Как говорят, согласно прекрасному астроклимату Кавказа: ни тумана, ни ветра, ни осадков. У входа в здание, маячившее на фоне неба разверстой щелью круглой крыши, нас встретили и повели внутрь едва освещенными лестницами и переходами в полумрак просторного зала с телескопом посередине. Перед входом красовался ряд фотографий планет, комет, созвездий. Почему-то бросились в глаза не их названия, а то, что до Земли от них 1360, 3000, 7000 световых лет и даже 20 миллионов. 

Заметив, что я обратила внимание на снимки и подписи к ним, Орхан Халилов, ученый секретарь Шамахинской астрологической обсерватории (ШАО), слегка улыбнулся: 

— Здесь все не так, как у обычных людей. Расстояния измеряем не в километрах, а в световых годах. Молодыми зовем звезды, которым не 35, а миллионы лет. И с первых дней работы понимаем: чтобы добиться результата в астрофизике, одной твоей жизни может не хватить.

— А вы всю смену в темноте трудитесь? — поинтересовался наш фотограф, которому очень не хватало света, чтобы начать нормально работать.

Орхан Вагифович развел руками:

— Ну да, летом светает в четыре, а зимой — после восьми утра. Так что вахта порой длится по двенадцать часов. В том преимущество ШАО: выстроили ее на высоте почти 1550 метров над уровнем моря, вокруг самый большой в Азербайджане национальный парк — Шахдагский. Правда, в нем появилась масса желающих организовать какие-то кафе да рестораны, свет от них фотометрии сильно мешает. Но спектральные исследования ведем, как и положено: нет рядом с обсерваторией ни промышленности, ни железных дорог с аэропортами. До Баку полторы сотни километров. Если не считать антропогенное влияние, в этих краях замечательный астроклимат: ясных ночей — 180-190 в году, плюс великолепная прозрачность атмосферы. Как говорится, смотри на небосвод во все имеющиеся телескопы. Их тут шесть, хотя и не самых крупных. Но давайте начнем с истории ШАО.

— С Шамаханской царицы? — не унимались мы, устав от недосыпа и дорожной тряски.

— Про Шамаханскую царицу ищите в сказках Пушкина, баядерок из Шамахы — на рисунках русского художника Г.Гагарина. Пороетесь в книгах — найдете еще легенду, что Московский Кремль строил наш шамахинский зодчий Керемли… — удивил О.Халилов. — Нет, я не буду рассказывать Вам о Шамахы — городе, много веков принимавшем торговцев на пересечении путей Востока и Запада, и о том, что в нем когда-то побывали Афанасий Никитин, автор знаменитого “Хождения за три моря”, и Александр Дюма. Наша тема — обсерватория, построенная здесь, в 22 километрах от Шамахы, более полувека назад по инициативе видных азербайджанских исследователей Гасана Алиева и Юсифа Мамедалиева. Место для нее выбирали тщательно, дабы удобно было наблюдать за галактиками, звездами, кометами, планетами и планетарными туманностями, а также Солнцем. Строили, как известно, научные объекты в СССР основательно. Телескоп фирмы “Цейс” закупили в ГДР, диаметр зеркала — 2 метра, толщина — около 30 сантиметров. Весит 3,5 тонны. Два года его устанавливали, прилаживали, первые наблюдения провели осенью 1964 года. Мы сейчас находимся как раз возле этого телескопа, зеркало — в нижней части белой трубы, в противоположной стороне для баланса установлен противовес. В целом телескоп весит 85 тонн. И вся эта махина вращается параллельно и перпендикулярно земной оси. На нижнем краю белой трубы (телескопа) размещен вспомогательный искатель, чтобы наблюдатель мог, посмотрев сквозь него, определить, “пойман” ли наблюдаемый объект. Если хотите, сами можете попробовать что-то увидеть. Забирайтесь на площадку возле вспомогательного искателя — коллеги настроились на Сатурн специально для вас: разглядите кольца вокруг планеты — так на всю жизнь впечатление останется…

Пока мы по очереди припадали к окуляру, Орхан Вагифович продолжал рассказывать, привычно ориентируясь в полумраке: 

— Купол над нашими головами весит почти 200 тонн, вращается на 360 градусов. Телескоп в нерабочее время всегда направлен в сторону Полярной звезды. А в рабочее время открытая щель всегда перед телескопом, чтобы лучи света, приходящие от звезд, попадали прямо на зеркало. Даем часовую экспозицию и собираем материал. Телескоп полностью автоматизирован, чтобы им управлять, не требуется лишних человеческих усилий. Все команды отдаются с компьютера. 

— Современным или не очень телескоп в основном считают в зависимости от используемого на нем светоприемника. У нас стоят вполне современные. Не зря материалы, которые мы получаем, охотно принимают для публикации в высокорейтинговых астрофизических журналах.

— Я — молодые звезды, которым первые миллионы лет. В данный момент наблюдаем звезду из созвездия Дракон. Получаем спектры, которые обрабатываем по специальным программам, выясняя физику и динамику небесных тел. Потом можно будет получить их фотометрию. Все зависит от цели исследования и оборудования, которое применяем. Обсерватория работает в рамках научной программы, утвержденной НАНА и соответствующей самым актуальным направлениям мировой науки.

— Есть горизонтальный солнечный, есть хромосферно-фотосферный телескоп, 350-миллиметровый менисковый телескоп, 700-миллиметровый зеркальный и 600-миллиметровый рефлекторный фирмы “Цейс”. По масштабам их, конечно, не сравнишь ни с тем, что работает в Специальной астрофизической обсерватории РАН в Зеленчуке, ни с 8-10-метровыми телескопами на Гавайях или в Чили.

— В мире это средний телескоп, даже можно назвать малым. Преимущество в том, что на больших телескопах наблюдательных дней для каждого исследователя немного, а на таких, как у нас, изучают объекты практически ежедневно, едва ли не непрерывно. В целом за сезон набирается больше наблюдательных дней, а тогда можно сопоставить данные и выйти на хорошие результаты. Как? Вот сегодня у нас ясная ночь, а над телескопом, скажем, в Зеленчуке или где-то в Казахстане — облака, ливень, невозможно работать. Но, наблюдая один и тот же объект разными средствами в разные дни, ученые могут совместить полученные данные в рамках единой программы — и все вместе с помощью ИT-технологий, общих баз данных получить содержательный результат, значимый для всех. Для этого и заключают договоры о сотрудничестве, пишут проекты, выигрывают гранты специальных программ и конкурсов, в том числе и международных. 

— Трудно. Но когда в республике стали уделять внимание науке, то, начиная с 2008 года, многое отремонтировали, подкупили оборудование, автоматизировали телескоп. Плюс подлатали жилой фонд обсерватории, построили коттеджи для ученых, приезжающих в командировки. Сегодня на заседании Президиума НАНА утвердили нового директора обсерватории члена-корреспондента НАНА Намига Джалилова, кстати, одного из наиболее цитируемых современных азербайджанских ученых. Он у нас уже год исполнял обязанности директора, так что хорошо знает наш коллектив, плюсы и минусы обсерватории. До того он работал здесь, потом — не один десяток лет в России и Германии. Надеемся, что его опыт поможет нам улучшить функционирование обсерватории, стать участниками международных проектов. В астрофизике и астрономии это необходимо.

— Только не стоит думать, что природные красоты этих мест вдохновляют только художников да ученых, — добавляет дежуривший в ту ночь заместитель директора обсерватории Хыдыр Микаилов. — К сожалению, они будоражат воображение и некоторых чиновников, грезящих возможными прибылями от продажи столь лакомого куска предгорий Большого Кавказа под дачные участки. Недавно один такой побывал у нас, в телескоп даже соизволил глянуть и сделал “мудрое” умозаключение, что вряд ли стоит наблюдать за звездами, если некоторых из них нет уже миллионы лет и только свет их продолжает доходить до Земли… Я ему тогда ответил, что стоит. Стоит наблюдать за прошлым хотя бы для того, чтобы люди могли уверенно планировать свое будущее. А если говорить о наших исследованиях, результаты которых ежедневно применяются в повседневной жизни, то миллионы верующих мусульман, причем не только в Азербайджане, но и по ту сторону Большого Кавказа, сверяют время молитв, начало и завершение месяца Рамазан исходя из дат обновления Луны, определяемых именно нашим учреждением. Кроме того, мы заранее оповещаем о солнечных и лунных затмениях и многом другом, что весьма важно для народного хозяйства.

— Я не мог выбрать иную, — неожиданно ответил Орхан. И пояснил: — Потому что рос среди людей, со звездами связанных. Я — сын астронома, даже родился тут. Точнее, в Шамахы, и то потому, что в Пиркули, где расположены обсерватория и дома сотрудников, больницы нет. Вырос, по сути, возле телескопа, школьником ночами здесь рядом с отцом сидел. Отец тоже в ШАО был ученым секретарем обсерватории, до сих пор работает ведущим сотрудником. А я окончил физический факультет Бакинского госуниверситета, потом магистратуру по специальности “Астрофизика”, защитился, получил PhD и вернулся в ШАО. 80 процентов детей тех, кто здесь работает, тянутся к астрофизике. Хотя кадровые проблемы существуют: то ли зарплата не прельщает, то ли понимание, что открытия в нашем деле редки, а дорога к ним длинна и изнурительна, как бессонная ночь… 

— Главный? Все мои учителя отсюда и из Пулковской обсерватории, где вел наблюдения, когда был на стажировке в Санкт-Петербургском госуниверситете на кафедре астрономии. С зеленчукской Специальной астрофизической обсерваторией РАН у нас тоже плотные контакты: обмениваемся информацией, пользуемся их опытом, приезжаем на стажировки. В октябре они будут праздновать 50-летие, проводить научную конференцию, мы собираемся поехать, повидаться и поздравить коллег. А называть главным учителем кого-то одного не стоит. Не хорошо это, ведь у каждого что-то перенимаешь, все — учителя. Надо же думать о будущих учениках, искать их. Я рад, что этим летом именно в Пиркули, на базе нашей обсерватории Управление по связям с общественностью и популяризации науки Президиума НАНА организует ставшую уже традиционной летнюю школу для представителей медиа-ресурсов Азербайджана. Чтобы захотеть пропагандировать науку, надо ею, прежде всего, увлечься…