Парад парадоксов. Чего хотят ученые-соотечественники?

Проблематика “утечки умов” из постсоветской России и связанная с ней проблематика о формировании, а затем и взаимодействии с русскоязычной научной диаспорой разрабатываются фактически с распада СССР. Первые работы появились в самом начале 1990-х, 

однако о диаспоре заговорили чуть позднее, в середине 1990-х, когда стало понятно, что такое явление существует и его надо изучать, а с уехавшими учеными не прерывать связей. Конечно, с теми, кто этого хочет. А это и есть “научная диаспора” — эмигранты из одной страны, активно поддерживающие связи друг с другом (формально или неформально) и со страной, откуда когда-то уехали. 

В конце 2000-х российское правительство инициировало ряд мер, направленных как специально на развитие связей с научной диаспорой, так и на вовлечение ее в мероприятия, открытые для всех ученых (экспертиза заявок и проектов, участие в обсуждении стратегических документов страны, совместные исследования). Отдельные аспекты участия русскоязычных ученых в научной жизни страны рассматривались и оценивались, но довольно долго не было масштабного опроса представителей диаспоры. В конце 2014 года было принято решение такое исследование провести. Инициаторами стали четыре организации — Фонд содействия социальному развитию “Новая Евразия”, Международная ассоциация русскоговорящих ученых RASA, Российский совет по международным делам, ООО “Инконсалт К”. 

Был сформулирован ряд исследовательских вопросов, в том числе такой: зачем диаспоре сотрудничать с Россией? Ведь это в основном состоявшиеся ученые, они устроены и давно живут совсем другой жизнью. В чем именно им интересно было бы участвовать, если говорить о российской науке и образовании, готовы ли они “помогать Родине”, то есть делать что-то безвозмездно? Еще один вопрос касался сотрудничества с российскими университетами — важно было понять взгляд университетов на взаимодействие с русскоязычными учеными. 

Изучение мнений и настроений представителей диаспоры проводилось на основе их анкетного опроса по электронной почте. Анкета содержала преимущественно открытые вопросы, ответы на которые надо было давать в свободной форме. По итогам анализа результатов опроса с рядом респондентов по скайпу были проведены углубленные интервью. Анкета была разослана 924 респондентам, которые были идентифицированы благодаря организациям — инициаторам опроса. В ответ было получено 150 анкет, заполненных полностью или частично. Такой результат можно рассматривать как получение данных по группе респондентов, отражающих настроения наиболее активной части русскоязычной научной диаспоры.

Анализ пришедших ответов показал, что на просьбу заполнить анкету откликнулись преимущественно те, кто имеет опыт сотрудничества с российскими коллегами в рамках проектов российских ведомств и институтов развития. 40% респондентов когда-либо работали в качестве экспертов, практически столько же участвовали в федеральных целевых программах (таблица 1). Кроме того, подавляющее большинство респондентов (84%) общаются с российскими коллегами вне рамок государственных или ведомственных программ. 40,3% проводят совместные исследования и публикуют в соавторстве результаты своей работы. 12,7% предпочитают неформальное общение — обсуждение результатов, обмен данными. 

По областям специализации и странам картина получилась почти классическая, похожая на результаты других выборочных исследований диаспоры: почти половину составили физики (34%) и специалисты в области наук о жизни (14,7%). Практически треть респондентов (32%) живут в США, 12,7% — в Германии, 8,7% — во Франции, 18% — в других европейских странах. Абсолютное большинство (72%) работает в университетах; половина участников опроса занимает должности профессора, ассистента профессора или доцента. 21,3% — руководители разного уровня и ранга (от президента и директора до руководителя группы). Наконец, абсолютное большинство — 97,3% — уехали из России более 10 лет назад, но при этом часто бывают в России: 55% приезжают несколько раз в год, 23% — один раз в год.

Есть позитив! 

Основные позитивные моменты сотрудничества связаны с общением с российскими коллегами и молодыми учеными, с обменом опытом и установлением новых контактов. Представители диаспоры особенно ценят умных и мотивированных студентов, с которыми можно работать, приглашать к себе в лаборатории, передавать им опыт. Парадоксальным оказалось то, что пока такие виды деятельности практикуются в ограниченных масштабах. Еще один парадокс: несмотря на то что организационные аспекты работы в России были оценены положительно в единичных случаях, абсолютное большинство респондентов хотели бы продолжать (или начать) сотрудничество с Россией. При этом с большим отрывом приоритет отдается преподаванию и проведению исследований (совместных, по международным грантам и т.п.), а также подготовке российских аспирантов. 9% респондентов ответили, что готовы участвовать в любых видах деятельности, если она будет соответствовать их профилю, не конфликтуя с основной работой. Несколько человек подчеркнули, что готовы участвовать только в тех инициативах, которые не требуют длительного пребывания в России, ограничив максимальный интервал присутствия в стране двумя-тремя месяцами в году. 

Один из вопросов анкеты касался того, в каких видах деятельности в России респонденты готовы участвовать безвозмездно. На него ответили практически все (96%) представители диаспоры, и только двое отказались делать что-либо бесплатно. Такая готовность представителей диаспоры безвозмездно сотрудничать с российскими коллегами оказалась неожиданной. 

Большинство (67,4%) опрошенных готовы бесплатно заниматься педагогической работой, прежде всего участвовать в обу-чении аспирантов. Несколько человек уточнили, что именно в этой области они готовы делать на безвозмездной основе: обучать студентов, аспирантов и молодых ученых в своей лаборатории; предоставлять рабочие места и совместно руководить аспирантами и молодыми исследователями; участвовать в подготовке дипломников; разрабатывать новые образовательные программы; заниматься научным консультированием молодых ученых.

Следующим по частоте упоминаний стало рецензирование заявок на гранты: этим готовы заниматься 61,8% респондентов. Более половины (61%) опрошенных согласны бесплатно читать краткосрочные курсы лекций и участвовать в обсуждении стратегических документов, определяющих развитие науки в России. Далее по частоте выбора следует такой вид деятельности, как участие в редколлегиях российских научных журналов: 57,6% респондентов согласны делать это безвозмездно. 

Наименьшей популярностью пользовались такие виды деятельности, как содействие в разработке процедур рецензирования (видимо, это считается трудоемкой, бюрократической, скучной работой) и редактирование научных статей российских авторов для подготовки к публикации в зарубежном издании. 

Респонденты назвали немало проблемных аспектов взаимодействий с Россией, касающихся как действующих программ, в которых они участвовали, так и общей системы экономического регулирования в России. Политические факторы также были упомянуты (менее чем в 5% случаев). Видимо, представители диаспоры стараются абстрагироваться от внешних проблем и препятствия дальнейшему развитию взаимодействий видят в том, как регулируется сфера науки в России (таблица 2). 

Большинство перечисленных проблем в России хорошо известны, хотя степень важности тех или иных препятствий не совсем та же, как получилась по итогам опроса. Например, серьезную проблему слабой востребованности в стране результатов науки (отсутствие спроса со стороны промышленности, ориентация в основном на госзаказ) отметили только 3 из 144 респондентов, ответивших на вопрос о препятствиях. 

В результатах опроса нашли отражение и традиционные проблемы таможенного, налогового, визового регулирования. Были высказаны предложения по их решению, в том числе на основе зарубежного опыта: “…Очень помогло бы облегчение получения российского гражданства для бывших советских граждан или создание специального вида гражданства для членов российской диаспоры (возможно, по индийскому образцу)”. 

Респонденты высказали большое количество самых разных предложений по дальнейшему сотрудничеству, в том числе несколько оригинальных инициатив. Большинство предлагаемых мер касаются создания новых лабораторий (институтов, иных структур), подготовки и обучения молодых ученых и аспирантов, а также обменных программ для различных целевых групп. 

Следует отметить, что вопрос был задан об инициативах, в реализации которых респонденты сами были бы готовы участвовать. В ответ, однако, было получено немало советов по улучшению тех или иных аспектов функционирования науки в России в целом (например, об изменении работы ВАК, таможенного, налогового регулирования), но не предложений по мерам, в реализацию которых респонденты были бы готовы внести свой вклад.

Еще одно обстоятельство, выявленное при анализе ответов, — недостаточное знание истории организации, инструментов и нормативно-правового регулирования российской науки. Поэтому в ряде случаев советы касались того, что уже действует в России. Примеры — предложения о введении регулирования прав на интеллектуальную собственность по модели Закона Бэя — Доула, грантов — аналогов SBIR (Американская программа “Small Business Innovation Research”), что уже реализуется Фондом содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере, проведении совместных конференций, о создании “зеркальных лабораторий”, приглашении зарубежных экспертов для оценки эффективности университетов/кафедр/институтов и т.д.

Среди новаторских и достаточно подробно изложенных предложений было только два вида деятельности, которые упоминались неоднократно. Это (1) начать программы международных обменов/стажировок разного формата, в том числе для подготовки аспирантов и студентов; (2) осуществлять совместную подготовку аспирантов и дипломников.

Полезным результатом стало то, что целый ряд предложений от диаспоры уже сейчас может быть реализован отдельными НИИ и вузами без разработки специальных программ федерального или регионального значения. Многие из них связаны с повышением информационной открытости проектов, в которых могли бы принимать участие ученые-соотечественники. Им важно иметь понятный доступ к сведениям о мероприятиях (в том числе о потребностях в экспертной работе и рецензировании) различных ведомств, институтов развития, университетов и научных организаций, заинтересованных в сотрудничестве.