Есть мнение, что не дело историков браться за проблемы дня нынешнего, вторгаясь на территорию, занятую политологами, социологами и экономистами. Профессор РГГУ Леонид Горизонтов убежден: вклад историков в изучение современных процессов требует междисциплинарного подхода и может быть весьма значительным, поскольку опирается на опыт прошлого. Без него нельзя понять происходящее сегодня.
— Так обстоит дело и в сложнейшей миграционной сфере, — полагает Леонид Ефремович. — «Великие переселения народов» сопровождают всю историю человечества. В наши дни массовые миграции — один из вызовов глобализации, на который ищут свой ответ многие страны. К их числу в последнее время принадлежит и Польша. Российский фонд фундаментальных исследований (ныне — РЦНИ) на конкурсной основе поддержал проект по изучению миграционной политики этой страны. Работа над проектом продолжалась три года и завершилась в середине января нынешнего. Можно с уверенностью сказать, что за короткий по историческим меркам срок актуальность избранного вопроса существенно возросла.
— Чем привлекла вас эта тема? И почему именно Польша?
— В прошлом России и Польши, которым я профессионально занимаюсь, было много всевозможных миграций. С текущей повесткой по этой теме мне довелось ближе познакомиться, принимая участие в работе Комиссии по миграционным вопросам и социально-культурной адаптации иностранных граждан Совета при Президенте Российской Федерации по межнациональным отношениям.
Польша, обретя новые границы после Второй мировой войны, сделалась практически моноэтническим государством. Современная миграционная политика страны в проекте рассматривается с рубежа 1980-1990-х годов прошлого века, когда завершился социалистический период ее истории. Почти 40-миллионная Польша стала самым крупным постсоциалистическим государством, вступившим в НАТО и Евросоюз. Поначалу преобладал традиционный для поляков эмиграционный вектор. Многочисленные волны исхода с XIX века в разные государства привели к образованию в них польских диаспор, совокупная численность представителей которых сопоставима с половиной населения страны. В результате второй город мира (после Варшавы) по количеству проживающих в нем поляков — это Чикаго. Новым явлением стал начавшийся в 1990-е годы прием Польшей чеченцев, решивших покинуть пределы России.
Вступление Польши в 2004 году в ЕС активизировало выезд ее граждан, что создало дефицит рабочих рук и сделало страну привлекательной для мигрантов, в первое время главным образом транзитных. Польша пыталась организовать возврат на родину лиц с польскими корнями, прежде всего проживающих в небогатых постсоветских странах, учредив в 2007 году так называемую карту поляка. В середине второго десятилетия XXI века в миграционной политике страны начался качественно новый этап. Категорически отказываясь принимать по установленным Брюсселем квотам беженцев из Азии и Африки, ибо это сопровождалось сильным ростом исламофобии, Варшава стала целенаправленно и массово привлекать трудовых мигрантов из экономически деградировавшей соседней Украины. Свою решимость не допустить в страну азиатских и африканских переселенцев Польша, руководимая консервативной партией «Право и справедливость», продемонстрировала в 2021 году во время драматического кризиса на границе с Белоруссией.
В результате миграционный баланс радикально изменился: иммиграция значительно превысила эмиграцию. С Варшавой были солидарны другие центрально-европейские страны, такие как Венгрия и Чехия. Польше же предстояло выбрать модель дальнейшего развития: либо сохранить свою этнокультурную однородность, либо пойти по пути воссоздания многонационального государства, которое существовало как до разделов Первой Речи Посполитой в конце XVIII века, так и во Второй Речи Посполитой межвоенного двадцатилетия. Обе модели имеют глубокие исторические корни и связаны с важными для поляков ценностями.
Предпочтение отдавалось сезонным рабочим, которые приезжают в Польшу на ограниченный срок. Желающих прочно обосноваться в стране ждала ассимиляция, то есть обретение польской идентичности. (Кстати, и претенденты на карту поляка должны были документально засвидетельствовать свою польскость.) Надежды возлагались на культурную близость поляков и восточных славян, нацеленность последних на трудовую деятельность в отличие от рассчитывающих на социальные пособия неевропейцев, в которых в Польше к тому же видят носителей экстремизма.
За счет трудовых мигрантов в условиях продолжавшегося выезда поляков Варшава намеревалась обеспечить свой экономический рост. Несколько лет назад высказывались даже опасения, что украинцев для этого станет недостаточно и придется задействовать белорусов. Параллельно с рекрутированием иностранцев для тяжелой и непрестижной работы увеличивался спрос на квалифицированные кадры, например, во время пандемии вырос спрос на медиков. Польша готова принимать как уже сформировавшихся специалистов, так и иностранных студентов. Последние, как не без оснований считается, после нескольких лет учебы смогут органично интегрироваться в польское общество. Заодно решают свои проблемы и высшие учебные заведения, заинтересованные в росте числа студентов. В настоящее время граждане Украины и Белоруссии составляют более половины контингента иностранных студентов в Польше.
В 2022 году миграционная ситуация в очередной раз существенно изменилась. В Польшу хлынул поток беженцев с Украины, в котором теперь преобладали женщины и дети. Миллионы граждан Украины пересекли польскую границу за прошлый год. Значительная их часть двинулась дальше, в более богатые страны, большое количество уже вернулось на Украину. Однако многие сотни тысяч остаются в Польше. В отличие от прежних трудовых мигрантов беженцы рассчитывают на особое к себе отношение и создают множество проблем в разнообразных сферах жизни, несмотря на то, что доля трудоустроенных беженцев в Польше значительно выше, чем, скажем, во Франции. Все сложнее делалась взаимная обусловленность эмиграции и иммиграции.
С течением времени изначально весьма благожелательное отношение поляков к ним стало меняться. На волне растущего общественного недовольства правая оппозиция инициировала движение «Стоп украинизации Польши», которое не только акцентирует текущие проблемы, но и прогнозирует необратимые негативные изменения в недалеком будущем. Ведь надежда на полонизацию растущего числа переселенцев становится все более иллюзорной.
— Вернемся к гранту РФФИ. Какова цель вашего исследования?
— Это изучение миграционной политики Польши на протяжении трех последних десятилетий — с особым акцентом на использование в ней богатого исторического опыта страны. В этой связи рассматривается взаимодействие миграционной политики с политикой исторической, играющей весьма существенную роль во внешнеполитической активности Польши.
Обязательства по выделенному гранту всегда являются стимулом для интенсивной работы. В соавторстве с О.Барановой мы подготовили книгу «Третья Речь Посполитая перед лицом миграционных вызовов: политика и история». Есть желание и даже осознание необходимости продолжать работу над темой.
— Представляет ли интерес для нашей страны опыт Польши?
— Вне всякого сомнения. Ситуация каждой страны в той или иной мере уникальна, в то же время миграционные вызовы носят универсальный характер. У России масштабная и непростая миграционная повестка. И в опыте Польши для нашей страны представляют интерес как ее просчеты, так и доказавшие свою эффективность решения. Руководствуясь собственным пониманием национальных приоритетов, Варшава избирательна в приеме мигрантов, стремясь ограничиться теми, кого она считает желательными, то есть полезными для страны. Нет оснований преувеличивать результативность курса на ре-эмиграцию, но арсенал средств, используемых для укрепления связей с соотечественниками, заслуживает внимания. Немалых успехов Польша добилась в области привлечения иностранных студентов, что может иметь далеко идущие последствия.
Подготовил Юрий ДРИЗЕ
Фото: m.politnavigator.net
Нет комментариев