В историю восстания морской крепости доктор исторических наук Вадим МУСАЕВ, ведущий сотрудник Института истории РАН (Санкт-Петербург), погрузился если и не случайно, то в силу косвенных обстоятельств. Специалист по Финляндии, он занимался вопросами эмиграции из России и неожиданно напал на следы бежавших в марте 1921 года по балтийскому льду участников неудавшегося Кронштадтского мятежа. Интереснейшая тема привлекла историка. Оказалось, что в советское время она была излишне идеологизирована и освещалась однобоко — как поддержанное из-за рубежа восстание несознательной крестьянской массы, одетой в матросскую форму. И вместо поиска и анализа подлинных причин ответственность перекладывалась на внешних и внутренних врагов молодой советской власти.
— После окончания Гражданской войны по стране прокатились выступления против советской власти, в основном крестьянские. Как случилось, что восстал гарнизон едва ли не крупнейшей военно-морской базы?
— Недовольство подогревалось и копилось достаточно долго, — рассказывает Вадим Ибрагимович. — Виной всему была политика военного коммунизма. От него устали все слои общества, прежде всего крестьяне: не только Тамбовской области, но и Кавказа, Западной Сибири, других регионов. Крестьянские сыны по призыву служили и в Кронштадте, расположенном на острове Котлин, всего примерно в 30 км от центра Петрограда. И письма в гарнизон приходили, и слухи долетали, в частности, известия, что на петроградских заводах много недовольных и они бастуют. Гражданская война закончилась (кроме отдельных очагов, в основном на окраинах республики), а лучше ли стало народу? Экономика восстанавливалась трудно, рабочие жили чуть ли не впроголодь. Сельское хозяйство подорвано продразверсткой, к тому же крестьянам запрещалось подвозить продукты в города. Да и обеспечение моряков и солдат оставляло желать лучшего. В общем, причин для недовольства хватало, и положение в республике было тяжелым, напряженным.
— И все же. Одно дело — общее недовольство и совсем другое — поднять восстание на военно-морской базе, где, наверное, и комиссары были?
— Идеологическая работа на базе, конечно, велась, но была сильно заформализована. Начальство благодушествовало: война закончена (английская эскадра покинула Балтику) — можно дух перевести, пожить, что называется, в свое удовольствие. Слухи о кутежах командующего Балтийским флотом Федора Раскольникова и его жены Ларисы Рейснер, возможно, и преувеличенные, ходили по крепости. Чтобы разобраться в ситуации, моряки выбрали делегатов и отправили в Петроград. На заводы их не пропустили, но то, что они оцеплены солдатами, матросы увидели. Делегаты доложили о своих впечатлениях, и это не улучшило обстановку в гарнизоне.
Было это в конце февраля, а 1 марта на главной площади Кронштадта прошел общегородской митинг. На следующий день — так называемое делегатское собрание, чтобы обсудить политическую ситуацию и сформулировать свои требования. Кронштадтцы приняли обширную резолюцию, были в ней и такие пункты: произвести перевыборы местных советов, не препятствовать образованию левых партий, разрешить свободную торговлю. Однако не выдвигалось приписываемое впоследствии восставшим условие: «Советы без коммунистов». Правда, был лозунг: «Власть Советам, а не партиям». Обратите внимание, поддержали программу даже некоторое большевики. Были сформированы Военно-революционный комитет, председателем его стал старший матрос линкора «Петропавловск» Степан Петриченко, и штаб обороны, отвечавший за военною подготовку базы к восстанию. Так что настроение у кронштадтцев было боевое. Отмечу, что на стороне мятежников были и бывшие царские морские офицеры, перешедшие к большевикам.
— Петроград знал о настроениях гарнизона?
— Не ясно, как, но Смольный был в курсе событий в крепости. 1 марта председатель ВЦИК Михаил Калинин и комиссар Балтфлота Николай Кузьмин приехали на митинг в Кронштадт. Кузьмин обрушился на митингующих с обвинениями в измене, и его арестовали, а Калинину разрешили вернуться в Петроград. Там ввели осадное положение, вероятно, из опасения распространения бунтарских настроений, к тому же возникло подозрение, что во главе восставших может стать белый генерал Козловский (его приравнивали чуть ли не к Юденичу, чье наступление на Петроград еще было свежо в памяти). 4 марта Смольный предъявил восставшим ультиматум о безоговорочной капитуляции. Гарнизон его отклонил и решил обороняться. Через несколько дней приказом Реввоенсовета была восстановлена 7-я армия (численностью до 24 000 человек при 159 орудиях) под командованием Михаила Тухачевского. Его задача — подготовить план штурма крепости и в кротчайший срок разгромить мятежников.
— Какова была численность гарнизона?
— Точно неизвестно. По разным оценкам, количество восставших могло доходить до 18 000, но, скорее всего, не превышало 15 000-16 000. Но и это много, учитывая близость отдельных районов города, на которые могли быть нацелены главные орудия двух линкоров, стоящих на рейде Кронштадта, а также около ста орудий береговой обороны.
Штурмов было два: первый (7 марта) — неудачный, общие потери составили около 600 человек. Армия наступала с двух сторон. Солдаты шли по льду, и многие боялись, что он не выдержит. Были даже случаи отказов выполнять приказ. Второй состоялся через 10 дней. Наступавшие спешили, поскольку лед мог не выдержать такой массы людей. Армию пополнили приехавшие из Москвы примерно 200 делегатов Х съезда ВКП(б) и даже сотрудники Петроградского угрозыска. Численность войск достигала 40 000-45 000. Штурм продолжался весь день и всю ночь. Одни форты на подступах к крепости оказались пустыми, в других мятежники сдавались практически без боя. А в Кронштадте шли ожесточенные уличные бои, и к утру крепость была взята. По данным советских источников, штурмующие потеряли немногим более 500 человек убитыми и свыше 1000 ранеными. Мятежники — около 1000 убитыми и 2000 ранеными. Приблизительно 2000 сдались в плен.
Сразу по окончании боя в крепости расстреляли 13 человек (видимо, руководителей восстания). Позднее по результатам следствия и суда к высшей мере приговорили немногим более 2000. Свыше 6000 оказались в тюрьмах и были высланы.
— Расскажите, что стало с восставшими, которые по льду ушли в Финляндию?
— Их было около 8000 — приблизительно половина мятежников. Финны их интернировали и разместили в лагерях. Сначала кронштадтцы содержались на средства американского Красного Креста, но деньги быстро закончились, и летом беглецы пошли на разного рода работы, как правило, тяжелые. Деньги платили не всегда, и «пахать» приходилось только за еду. Многие участники восстания решили вернуться в Россию, тем более что прошел слух (потом подтвердившийся) об амнистии рядовых участников мятежа. Возвратилось большинство. Но, несмотря на амнистию, некоторых судили и репрессировали.
Оставшиеся в Финляндии руководители восстания установили связь с Борисом Савинковым и обсуждали планы создания диверсионных групп. Планировалось провести в Петрограде диверсионные акции и даже организовать антибольшевистские выступления. Но осуществить их не удалось. Следы оставшихся в Финляндии кронштадтцев теряются, но известна судьба руководителя восстания Степана Петриченко. Он подавал прошение о помиловании, но оно было отклонено. Однако есть документы, подтверждающие, что два предвоенных года он сотрудничал с советской разведкой — передавал ей сведения о подготовке Финляндии в союзе с Германией к войне против СССР. Когда она началась, Петриченко интернировали. В 1944-м освободили, затем арестовали и приговорили к 10 годам лагеря в Соликамске, где он и умер в 1947-м. (Есть версия, что не своей смертью: то ли потому, что много знал, то ли потому, что так и не искупил вину.)
— Реагировала ли советская власть на Кронштадтский мятеж?
— Реакция, безусловно, была, впрочем, как и на многие другие восстания, прежде всего Тамбовское. Решения принимал еще Х съезд партии. Большевики признавали, что военный коммунизм себя изжил, а держаться без конца на одних репрессиях власть не может. Встал вопрос о переходе к Новой экономической политике.
Беседовал Юрий Дризе
Нет комментариев