В середине июня распоряжением Правительства РФ руководителем ВАК утвержден вице-президент РАН академик Владислав Панченко. Он сменил на этом посту Владимира Филиппова, президента РУДН, академика РАО. И прежде, чем обращаться по поводу интервью к новому главе, мы решили выслушать Владимира Филиппова, услышать, что сделано за годы его работы в Высшей аттестационной комиссии. Это все-таки более 10 лет…
— Действительно, я был председателем ВАК с февраля 2013 года, — уточнил Владимир Михайлович. — Триггером серьезной модернизации тогда системы аттестации научных кадров высшей квалификации стало вскрытие в конце 2012 года вопиющих фактов: обнаружены были примерно 25 липовых диссертаций, преимущественно по историческим наукам.
В них не просто присутствовал плагиат, а он был их основой: там, в частности, указывались статьи авторов диссертаций, которые вообще не были опубликованы, и несуществующие отзывы кафедр и организаций…
— По каким специальностям еще были выявлены фальсификации?
— По естественно-научным и техническим — редко, в основном по экономическим, педагогическим, юридическим. Наверное, самый вопиющий пример, как ни парадоксально, в области медицинских наук: из 103 страниц диссертации 99 оказались плагиатом.
Автор просто взял главу из чужой докторской и вставил ее в «свою» кандидатскую диссертацию. А во многих других случаях из порядка 150 страниц диссертации почти 100 были плагиатом.
— И где защищали эти фальшивые диссертации по историческим наукам?
— В МГУ и в Московском педагогическом государственном университете. Виктор Антонович Садовничий, узнав об этом, сразу принял жесткие меры: если раньше какие-то документы по защите от имени ведущей организации, от кафедр могли утверждать проректоры или даже деканы, то теперь любую связь соискателя с МГУ подтверждал только ректор. Ну а эти 25 липовых защит, конечно, были отменены уже вскоре решениями ВАК и министерства.
Я благодарен Председателю Правительства России ДДмитрию Медведеву, что уже через месяц после моего прихода в ВАК, в марте 2013 года, под его руководством было проведено на базе МФТИ совещание, в котором участвовали тогдашний министр Дмитрий Ливанов, помощник Президента России Андрей Фурсенко, вице-президент РАН Валерий Козлов, ряд ректоров ведущих вузов России.
Именно там был обсужден широкий комплекс мер по масштабной модернизации российской системы аттестации научных кадров высшей квалификации. И через несколько месяцев многие из них были утверждены Постановлениями Правительства РФ в новых Положениях о ВАК и о порядке присуждения ученых степеней в Российской Федерации.
В результате на сегодня ситуация с защитой диссертаций в стране по сравнению с 2012 годом изменилась кардинально.
Прежде всего, была установлена более ответственная организация работы диссоветов, заседания диссоветов стали проходить под аудиовидеозапись. До того, бывало, доктор наук зайдет, поставит подпись, что присутствовал, а сам побежит по своим делам. Вернется к голосованию, на котором и не знает, по сути, за что голосует (в частности, потому и были затем вскрыты сотни фактов «плагиатных» диссертаций — ведь кто-то же за них голосовал).
Результат — соискатели предоставляли фиктивные выписки с заседаний кафедры, а как ввели непременную аудиовидеофиксацию, ситуация стала меняться. Надо уйти члену совета? Останавливаем заседание на технический перерыв… Пусть хоть десять раз — все под видеозапись.
Но больше всего подействовал комплекс решений по повышению гласности в подготовке и проведении защит. Ввели правила: за 10 дней до защиты размещать в Интернете на сайте организации, где проводится защита, диссертацию соискателя, автореферат, отзывы официальных оппонентов и отзыв научного руководителя, отзыв ведущей организации плюс заключение структуры, которая рекомендует диссертацию к защите.
Раньше, бывало, соискатель сам сочинял отзывы от официальных оппонентов, писались они чуть ли не под копирку. А что — они же не были доступны научной общественности. Когда же стали размещать все эти документы на сайте, пришлось объективно писать самим оппонентам. Многие стали даже отказываться быть официальными оппонентами.
— Почему?
— Потому, что с 1 января 2014 года в обязательном порядке все диссертации стали проходить проверку на плагиат. А правительство постановило: если обнаруживается фальсификация в работе и защитивший диссертацию лишается степени, то ВАК на портале министерства на 10 лет размещает об этом информацию, указывая не только диссертанта, но и его научного руководителя, оппонентов, ведущую организацию.
Это очень сильно способствовало повышению качества экспертизы диссертаций. Одновременно решением правительства был установлен срок давности по лишению степени (10 лет) и в какой-то момент в ВАК собрались порядка 800 заявлений о необходимости лишения ученых степеней.
— И что вы сделали?
— Несколько лет подряд на заседание президиума ВАК (оно проходит по пятницам) выносили на рассмотрение по 30-40 с лишним дел. И, отменяя защиты, лишали степени кандидатов и докторов наук. Потом ввели правило: если вы были научным руководителем или консультантом по диссертации лишенного ученой степени, то в течение пяти лет не имеете права быть членом диссовета.
— Черные пятницы…
— Вся эта совокупность мер, конечно, существенно повысила качество работ. Но когда ты поднимаешь качество, у тебя начинает снижаться количество: защищенных диссертаций стало меньше.
— Может, это хорошо?
— Мы на эту тему говорили с Владиславом Яковлевичем Панченко, нынешним председателем ВАК: чтобы заявлять, много или мало у нас появляется новых кандидатов и докторов наук, надо понимать, а сколько их надо?
На этот вопрос искать ответ, вероятно, будет РАН вместе с Минобрнауки, с отраслями. Экспертам предстоит учесть и возраст ученых, и развитие науки и экономики…
Нужна серьезная аналитика по областям науки и даже — по научным специальностям. Потому что смотришь иное направление — вроде доктора наук есть, но большинству из них — за 70 лет. В итоге у нас уже давно есть научные специальности, по которым невозможно создать ни одного диссовета в стране.
Вот в экономике, юриспруденции явно перебор кандидатов и докторов наук, а в офтальмологии их нехватка. На встречах с членами и представителями экспертных советов ВАК в июне этого года я как раз говорил о том, что нужна взаимосвязь: аттестация — это вершина подготовки научных кадров, а начинается процесс в вузе, в научных организациях, во взаимодействии с отраслями.
Если у вас в аспирантуру поступают все меньше и меньше, то и на выходе не будет роста количества защищенных диссертаций. До СВО в течение почти 10 лет было существенное падение приема по ряду направлений аспирантуры.
— Ну, сейчас-то в аспирантуру рвутся…
— Судить надо не по количеству, а по качеству приема. И важно уделить особое внимание талантливым молодым ученым. Стипендия аспирантов — 7 тысяч рублей. Выходит, либо родители должны продолжать кормить аспирантов — детей уже с высшим образованием, либо аспиранты — подрабатывать.
Хорошо, если организация имеет достаточно средств на доплаты аспирантам, а если надо подрабатывать на стороне, да по ночам? Какая тогда наука? (Хотя и я в свое время в аспирантуре работал сторожем на стройке, но у меня уже была семья…)
Особенно, по естественно-научным, техническим, аграрным специальностям, где необходима большая экспериментальная работа. В итоге на выходе из аспирантуры процент защит диссертаций — 20-30.
Возможно, и не надо эту тему перекладывать полностью на плечи бюджета: государство могло бы существенно увеличить поддержку аспирантов по приоритетным направлениям подготовки, а принимающие в аспирантуру по другим специальностям вузы и научные организации должны (обязаны!) обеспечить аспирантов доплатами, например, до уровня средней заработной платы по региону.
— То есть начинать надо не с защиты диссертации, а с ее подготовки?
— Безусловно. Например, есть требование к членам диссовета, что они за пять лет обязаны иметь не менее 10 публикаций по соответствующей научной специальности. Вроде немного, но этот рубеж для некоторых наук становится барьером. И РАН предстоит организовать эту аналитическую работу, конечно, вместе с Минобрнауки, потому что оплачивать ее будет министерство (институты, вузы подведомственны Минобрнауки, а не РАН).
Но наверное, экспертную оценку — сколько кадров нужно, по каким научным областям или специальностям — лучше проводить с участием каких-то комиссий, организованных РАН, и с участием соответствующих министерств, например Минздрава, чтобы определить совместно с заказчиками, сколько необходимо ученых по актуальным направлениям медицины.
И еще предстоит поработать над системой мер, позволяющих ускорить проведение защит диссертаций. Правительство поддержало инициативу Минобрнауки и ВАК в ряде таких новаций.
Например, далеко не всех аспирантов надо заставлять писать «талмуд» диссертации. Решением правительства введена практика проведения защиты диссертации по научному докладу — «по совокупности опубликованных работ».
То есть соискатель ученой степени готовит короткий доклад (аналог автореферата диссертации) и прикладывает свои основные публикации по теме диссертации. Если у аспиранта больше десятка статей на указанную тему в высокорейтинговых научных журналах, зачем тратить время на написание фолианта? Более того, если аспирант не защитит диссертацию в срок — его обучение в аспирантуре считается теперь неуспешным, что плохо и для аспиранта, и для организации.
Кстати, теперь нет нужды заставлять аспиранта искать диссовет, где его примут. Теперь можно создать разовый диссовет в составе пяти-семи ученых по тематике диссертации.
Новация успешно апробирована в Санкт-Петербургском госуниверситете, РУДН, РАНХиГС, МГИМО и ряде других организаций. Но эти пять-семь ученых мало того, что должны иметь соответствующую «ваковскую» специальность по защищаемой диссертации, но обязательно еще и публикации по тематике диссертации.
Еще одно новшество существенно поспособствовало созданию многих диссоветов в регионах Дальнего Востока, Сибири, на новых территориях.
Дело в том, что теперь минимальная численность диссовета не 19, как было последние десятилетия, а 11 ученых. Более того, ныне в состав диссоветов (докторских!) разрешено включать лица со степенью PhD или кандидатов наук, но из числа активно работающих ученых.
— Это нонсенс: кандидат наук голосует за присуждение докторской степени.
— Но в том случае, если этот кандидат наук за последние пять лет имеет не менее 20 публикаций в высокорейтинговых журналах: это уже серьезно!
Поводом для этой новации послужило то, что некоторые ведущие вузы страны, получившие право самостоятельного присуждения ученых степеней, не могли включить в составы диссоветов ведущих зарубежных ученых, даже нобелевских лауреатов, — ведь они имеют, как правило, только степень PhD, а для нее нет автоматического признания на уровне доктора наук в России.
Тут тоже была большая дискуссия, в итоге РАН поддержала инновацию с условием, что таковых кандидатов наук и лиц со степенью PhD в диссовете будет не более 25% его состава.
И для зрелых, известных в научном мире ученых, с большим научным багажом, у которых масса публикаций, но которые тратить время на написание 300-400 страниц докторской диссертации не хотят, было разрешено для защиты предоставить автореферат и полсотни опубликованных за 10 лет статей в высокорейтинговых журналах. То есть защита по научному докладу.
— Я еще слышала о возможности защиты диссертации… по картине.
— Да, звучит вроде бы нелепо. Но есть такая научная специальность — искусствоведение. У нас в Российской академии образования в этом году выступал народный художник, академик Российской академии художеств Сергей Андрияка — с болью о том, что в области искусствоведения крайне мало докторов наук: невозможно даже сформировать диссертационные советы, а из-за этого в вузах культуры и искусства не хватает преподавателей — кандидатов и докторов наук.
Он показал, что в СССР деятели искусств защищали диссертации по произведениям, только называлось и тогда это грамотнее: защита диссертации не по картине, а по научному докладу. В нем художник, скульптор или архитектор демонстрировал, что он придумал нового в технике создания самого произведения искусства или материала для него.
Предложение пока обсуждается, его, помимо РАО, поддержало Минкультуры, теперь изучает РАН. Каждую научную специальность, считаю, надо индивидуально рассматривать, но при этом должна быть какая-то планка, ниже которой нельзя опускаться.
— А кто будет ее устанавливать?
— Очевидно, экспертные советы ВАК, их 44, каждый численностью от 40 до 90 человек, то есть всего экспертов более 2 тысяч. Теперь, наверное, это можно будет делать в более тесном сотрудничестве с отделениями РАН.
А вообще, «система ВАК» огромна, имеет более 3 тысяч диссоветов. Чтобы стать членом диссовета, напоминаю, надо иметь за последние пять лет минимум восемь публикаций. Это для многих — преграда, некоторым хотелось бы быть в составе диссовета просто за прежние заслуги.
(Окончание следует)
Беседовала Елизавета Понарина
Фото Николая Степаненкова
Нет комментариев