Профессура объясняет, зачем стоит к ним стремиться
Под самый Новый год Центр экономики непрерывного образования РАНХиГС провел семинар, на котором говорилось о будущем высшего образования — и российского, и мирового. Начала обсуждение директор ЦЭНО доктор экономических наук Татьяна Клячко. Как позже отметят ее коллеги из других научных структур, в представленной ею работе выявлены и просчитаны очень длинные тренды, отмечены процессы, резко изменившие абрис российской высшей школы как в целом, так и по отдельным регионам. Запомнилась одна фраза из доклада, изобиловавшего цифрами, что наша система высшего образования, так долго именовавшаяся «заскорузлой и неповоротливой», на деле после развала СССР продемонстрировала жизнестойкость и высокую адаптивность к изменившимся обстоятельствам. Без экономических привилегий вузы сумели изменить структуру подготовки, развить платное образование, создать сектор частных вузов, втянувших в свою орбиту определенную часть молодежи, не успевшую найти себе работу.
Путь был негладким, ухабистым. «Сейчас на него вступило среднее профессиональное образование, — отметила модератор семинара Елена Полушкина, — там тоже появились частные ссузы, платные курсы, возникла филиальная сеть, которая проживет столько, сколько потребуется меняющейся экономике». Но будет ли сеть ссузов на карте России раскинута так же, как сеть статусных вузов, с явным уклоном в западную часть страны и редкими выделяющимися точками на Дальнем Востоке, в Сибири? Все зависит от промышленности, потребностей общества и умения увидеть перспективу.
А какова она у высшего образования? Вот на эти вопросы попытались ответить сотрудники Центра финансово-экономических решений в образовании Института образования НИУ ВШЭ. Группа авторов доверила профессорам Ирине Абанкиной и Кириллу Зиньковскому донести их мысли до участников семинара.
Ирина Всеволодовна сосредоточилась на экономике специализации высшей школы. Да, свидетельствовала она, почти до 2008 года развитие шло экстенсивно, но Россия оказалась одной из немногих стран, которая умудрилась за счет собственных ресурсов, кадров перейти на новые рельсы подготовки, сформировать новые отрасли высшего образования, которых раньше страна не имела: по финансовым рынкам, недвижимости, новым формам торговли, рекламе, урбанизму… Другие страны, оказавшись в подобной ситуации (Китай, например), в огромном количестве посылали свою молодежь учиться за границу. Возвращавшиеся специалисты вносили перемены в отрасли. Россия не могла осуществлять такие заимствования, но создавала принципиально новые виды университетов. Как образцы были названы и ВШЭ, и частный вуз МИРБИС, где происходила активное работа по образованию самих преподавателей. Были, правда, и другие примеры — с продажей дипломов, немотивированного пребывания студентов в вузах, имитировавших обучение. Но вот с 2008 года, утверждают докладчики, началась глубокая реструктуризация высшей школы. Этому способствовали новая технология доступности высшего образования, попытка на конкурсной основе распределять невеликие ресурсы. Ну, а что это, как не отбор вузов в число федеральных, национальных исследовательских, опорных университетов в ряды участников Проекта 5-100, а теперь в «Приоритет-2030»? Обоснование того, что не одно десятилетие 3-4 десятка вузов получают порядка 40% всего госфинансирования, а остальные две с лишним сотни — оставшиеся 60%.
И дело не в том, справедливо это или нет. А в том, что не этот путь, похоже, ведет к успеху. К.Зиньковский напомнил посвященным (а именно они — участники семинара) два понятия: «экономика масштаба» и «экономика разнообразия». И спросил, на что опираться вузам в конкурентной борьбе? Ни между вузами одной страны, ни на международном уровне эту битву за «пряники сладкие, которых всегда не хватает на всех», никто не отменял и не собирается. Иначе зачем все эти рейтинги, счеты-подсчеты? Как читатели помнят, достижение эффекта от экономики масштаба — это то, что вузы уже попробовали (многотысячные контингенты, подсчет числа студентов на одного преподавателя, слияние эффективных вузов и не очень, Большой университет с огромным кампусом и т. п.).
Не одно десятилетие вузы надеялись получить этот эффект, но, как всегда, его получали не все. Плюс, не дойдя еще до финиша долгого пути, экономисты высшей школы поняли, что страна и здесь не увидит желаемого результата. А тут еще цифровизация и вишенкой — пандемия, разом переиначившая мировую систему ВО. И опять, заметьте, сильные (не всегда крупные) вузы в считаные недели перестроили форму обучения, предложили сетевые программы и сетевые университеты. Нет, не те, что в начале так назывались, а те, которые позволили задуматься о перспективности экономики разнообразия, понадеяться на эффект от нее или, проще говоря, от партнерства в сетевизации образовательных программ.
Что это такое? Профессор И.Абанкина подробно анализировала тренды и риски «франшизы», «единой программы», «аренды», «совместительства», «чужих курсов» и т. п. видов образовательной деятельности. Причем с точки зрения преподавателя вуза. Потому что единая программа — интеллектуальный продукт, а значит, требуется его серьезная защищенность — и правовая, и финансовая. Чтобы ее обеспечить, надо многое сделать.
А добавьте к этому еще электронные курсы, без которых сегодня не обойтись, если вы хотите дать студентам лучшее. Не бывает, чтобы все самое ценное скопилось в одном месте, будь то сокровищница знаний — университет, портал, платформа, город или страна. Мир приступил к созданию нового — сетевого — формата образовательной деятельности.
А мы решились, начали, отстаем?
Да, буксуем, пришли к выводу участники семинара. Осмысленности мало, усилия недостаточны, нет сопротивления, но есть боязнь рисков. Обеспечить сетевое образование может не союз юридических лиц, не увеличение размеров кампусов, а генерация сетевых программ.
Профессор ВШЭ К.Зиньковский, разбирая эту часть маршрута в будущее высшего образования, заметил, что переход к новой экономике образования подозрительно напоминает конкуренцию на разных рынках. То есть тут требуется не упрощение продукта, чтобы устраивал всех, как одежда унисекс, а деление на модули, распаковка программ, то есть расширение предложения. Эти подходы сложнее, но именно они могут дать эффект, сработать на индивидуального заказчика.
Понятно, что курс на сетевые программы изменит ландшафт системы высшего образования, в том числе и в России. Возможно, уменьшит число вузов, перестроит их взаимоотношения. Безусловно, вызовет много страхов, отчаяния, но, похоже, цифровизация, новые формы передачи знаний, экономика заставят меняться и преподавателей, и вузы, и управление ими гораздо быстрее, чем мы думали.
Как? Желающим узнать это рискну рекомендовать подключаться, слушать, а то и участвовать в семинарах, которые по пятницам стал регулярно проводить Центр экономики непрерывного образования РАНХиГС: https://ipei.ranepa.ru/ru/sobytiya.
Елизавета ПОНАРИНА
Нет комментариев