Из российских вузов ежегодно выходят тысячи специалистов, при этом предприятия и организации всех отраслей испытывают кадровый голод. Каждый второй выпускник не желает работать по приобретенной профессии, работодатели вынуждены доучивать и переучивать новоиспеченных специалистов. “Перекос” рынка труда поможет преодолеть “стыковка” высшей школы, бизнеса и власти в вопросе подготовки новых профессиональных стандартов.
Несколько лет назад мне, начинающему проректору по экономике и инновациям, было поручено активнее заниматься изучением рынка труда для наших выпускников и кадровых потребностей региона, связями с бизнес-сообществом. Именно тогда я понял, насколько важна эта проблематика для современного университета. Я с моими помощниками активно включился в работу: мы опрашивали предпринимателей, составляли прогнозы кадровых потребностей, наладили связи с Торгово-промышленной палатой РФ и ведущими предприятиями региона, подготовили несколько отчетов и изданий. С тех пор у меня осталась привычка собирать и перечитывать все, что пишут в СМИ по этим проблемам. Обучение в Московской школе управления “Сколково” по программе “100 ректоров” заставило меня по-новому взглянуть на эти вопросы. Стало совершенно очевидно, что без тщательного анализа вопросов взаимодействия вузов и реальной экономики, без исследования всех аспектов востребованности наших выпускников любые дискуссии о будущем высшего образования в Российской Федерации останутся пустыми разговорами.
Кажется, что в последнее время статей о проблеме “вуз — выпускник — производство” стало намного больше, но по-прежнему, как справедливо отмечал ректор РАНХиГС В.Мау, преобладают два тезиса — количественный (много выпускников) и качественный (мало хорошо подготовленных к работе) (“Форбс”, 26.06.2012). Также нельзя не согласиться с В.Мау в том, что оба тезиса “столь же просты, сколь и бессмысленны”. К тому же нельзя забывать, что любимые российские вопросы “Кто виноват?” и “Что делать?” в подобных статьях используются крайне неравномерно — все предпочитают искать виноватых: работодатели обвиняют преподавателей, те, в свою очередь, жесткое министерство и скудное финансирование и т.д. и т.п.
Но думаю, что и мне не обойтись без разговора о соотношении количества и качества.
Высшее образование останется массовым
Рост числа россиян, получивших высшее образование, — важнейший тренд последнего десятилетия. По данным Переписи населения-2010, в 2002 году из каждой тысячи россиян высшее образование было у 162, а уже в 2010-м — у 234. Весьма быстрый рост за такой промежуток времени, причем следует особо отметить, что число россиян, имеющих послевузовское образование, выросло в 1,9 раза (“Ведомости”, 19.12.2011). Многие авторитетные авторы пишут о том, что в постиндустриальном обществе наличие высшего образования “превращается в социальную норму — не иметь его становится неприличным и непонятным” (В.Гимпельсон, “Ведомости”, 19.12.2011). Не будем забывать и о том, что давнишние выводы западных исследователей о более высокой заработной плате (в 1,3-1,5 раза) специалистов с высшим образованием по сравнению с работниками со средним образованием подтверждаются и российской действительностью, что не может ускользнуть от внимания родителей и абитуриентов, думающих о своем будущем. Западные страны уже давно перешли Рубикон массового высшего образования: США — после Второй мировой войны, Европа — в 60-70-е годы прошлого века, постсоциалистические страны — на рубеже тысячелетий.
Критика массовости звучит постоянно. Действительно, если учить в вузе практически всех, то вряд ли можно надеяться на блестящие результаты всех студентов. Не обошлось и без, я бы сказал, модных инновационных аргументов. Например, совсем недавно журнал “Форбс” опубликовал отрывок из книги Майкла Эллеберга “Миллионер без диплома” (11.01.2013). Автор вообще называет высшее образование “пузырем”, который вот-вот лопнет, и пытается доказать, что старый рецепт успешной карьеры (то есть обучение в университете) больше не действует. Учеба вообще рассматривается как инвестиция с точки зрения рентабельности, автор считает, что формальное обучение несовместимо с инновационной предпринимательской деятельностью.
Разумеется, мы можем приводить немало примеров гениев-самоучек, несомненно, что в вузе не могут научить молодого человека всему, что необходимо в наш динамичный век, но столь радикальную позицию скорее надо признать провокационным приглашением к серьезному разговору, а не рецептом будущего процветания.
Уверен, что подобные идеи мало повлияют на желание выпускников школ поступить в понравившийся по тем или иным причинам вуз. Высшее образование останется массовым и во всем мире, и в России. Недавно принятый Закон об образовании закрепляет норму: 800 студентов-бюджетников на каждые 10 тысяч человек в возрасте от 17 до 30 лет. Это очень серьезные цифры в условиях демографического спада. В целом, эта норма позволит отобрать лучших абитуриентов, готовых и желающих учиться за счет государства. И государство за свои деньги вправе требовать от вузов качества, соответствующего XXI веку. Как, впрочем, и родители, и предприятия, оплачивающие обучение своих детей и будущих работников. Таким образом, мы неизбежно должны перейти к проблеме качества подготовки будущего специалиста.
Качество специалиста — результат совместных усилий вузов и бизнеса
Претензии работодателей к выпускникам вузов в 90% случаев ограничиваются простой фразой: “Они не могут сразу включиться в эффективную работу предприятия”. Услышав это, так и хочется задать несколько злорадный вопрос: “А вы что, уже на другой день влились в работу предприятия и учреждения?”. Зачастую из-за неумения выпускника резво стартовать на новом месте работы следуют упреки в низком качестве подготовки в российских вузах. Тогда хочется задать еще один каверзный вопрос: “А что, в других странах все по-другому?”. Забудем пока про первый вопрос, а вот на второй уже есть ответ. Всемирно известный McKinsey Global Institute (MGI) в конце 2012 года закончил исследовательский проект по этой тематике и издал отчет, название которого звучит так: “От образования к трудоустройству”. В исследованных странах почти 40% работодателей основной причиной наличия вакансий назвали отсутствие нужных им навыков у выпускников (“Ведомости”, 19.12.2012). Причем, согласно отчету, ситуация в отдельных странах еще острее: в Турции — 56%, Индии — 53%, Бразилии — 48%. Напомню, что это страны с плотной сетью вузов. В то же время в некоторых странах и на многих предприятиях картина выглядит оптимистичнее. В чем же причина этого?
Дело в том, что США и страны Западной Европы, перейдя к системе массового высшего образования, столкнулись с издержками и рисками этой системы соответственно в 50-е и 70-е годы XX века. Именно тогда стало понятно, что знания, получаемые молодым человеком в университете, не делают его успешным работником. Выпускник знает ответ на вопрос: “Что это?”, но не знает, что и как с этим делать. Не случайно сам термин “компетенция” в противовес термину “знание” появился в 1959 году. В последующие годы на Западе вышли сотни статей, книг, концепций, посвященных проблеме компетенций. Стали говорить о компетенциях общих, ядерных, профессиональных, этических, личностных и т.п. Кстати, под ядерными компетенциями обычно понимаются коллективные (корпоративные) знания, умения и навыки, позволяющие предприятию или организации вести успешную деятельность в меняющихся условиях. Понятно, что пришедший на такое предприятие новичок никак не может владеть подобными ядерными компетенциями.
Объем данной статьи не позволяет охватить даже важнейшие аспекты проблемы компетенций, библиография огромна, разброс точек зрения по странам и исследовательским школам значителен. Важнее остановиться на последствиях всплеска интереса к теории компетенции. Во-первых, университеты активно приступили к внедрению компетентностного подхода в обучении, обращая большое внимание на практическую готовность студента к действию в новых для него условиях. Отделы кадров предприятий стали повсеместно переименовываться в управления по развитию человеческих ресурсов (HRD), но не для большей звучности, а для того, чтобы подбирать и, если надо, готовить работников с определенными компетенциями. В разных странах министерства труда и профсоюзы стали разрабатывать и принимать списки общих и профессиональных компетенций. Например, в США специально созданная комиссия утвердила такие списки в 1992 году. Бизнес-школы стали формировать собственные модели компетенций. Во Франции граждане получили еще в 1990-е годы право на независимую оценку компетенций, что давало работникам новые возможности повышения своего профессионального статуса. Были разработаны методики оценки личностных, в частности деструктивных, компетенций.
Как видим, все участники процесса “образование — трудоустройство” — вузы, бизнес-сообщество, власть — говорят на общем языке и ищут пути решения проблемы.
Особо следует отметить, что внимание работодателей к профессиональному потенциалу работников резко возросло в годы кризиса, этот фактор актуален и сейчас, когда западная экономика явно стагнирует, а компетенции персонала остаются едва ли не последним ресурсом конкурентоспособности предприятия. Характерная деталь: самая авторитетная бизнес-газета The Wall Street Journal 18 ноября 2012 года печатает статью о четырех важнейших компетенциях, которые будут необходимы в 2013 году.
Во-первых, это умение четко выстраивать межличностные коммуникации, во-вторых, создание личного бренда, в-третьих, гибкость, умение быстро реагировать на меняющиеся нужды работодателя, в-четвертых, умение постоянно повышать личную эффективность (“Ведомости”, 18.12.2012).
А что же у нас в России?
Министерство труда и социальной защиты РФ подготовило план разработки профессиональных стандартов на 2012-2015 годы. Их количество, определенное на основе экспертной оценки, по словам заместителя министра труда и соцзащиты Л.Ельцовой, составит около 800 единиц (“Российская газета”, 20.11.2012). Ключевую роль в их подготовке будут играть представители работодателей. Дело в том, что Российский союз промышленников и предпринимателей разрабатывает профстандарты уже несколько лет. В целом подготовка профстандартов и необходимых профессиональных квалификаций является частью дорожной карты Агентства стратегических инициатив по развитию национальной системы квалификаций.
Подведем итоги. Вопреки расхожему мнению о невозможности реформирования системы высшего образования смею утверждать, что благодаря целенаправленной деятельности Министерства образования и науки РФ и всех заинтересованных сторон реформа идет активно. Переход университетов на Федеральные государственные образовательные стандарты третьего поколения — это масштабный переход образовательного сообщества России к внедрению компетентностного подхода к обучению. Несомненно, университетам предстоит еще много работы. Нам придется перестраивать все аспекты учебной деятельности, но в результате должны повыситься эффективность вузов и отдача от каждого преподавателя. Так давайте же активнее включаться в эту работу!
На мой взгляд, крайне важно развивать кооперацию вузов и бизнеса, что является целевой функцией Постановления Правительства РФ №218. В конце 2012 года Воронежский государственный университет победил в конкурсе и получил поддержку проектов “Создание высокотехнологичного производства оптоволоконного сепаратора зерна и семян” (бизнес-партнер ОАО “Воронежсельмаш”) и “Создание производства по переработке растительных масел и растительных волокон в продукты непищевого использования” (бизнес-партнер ОАО “Эфирное”, ГК “ЭФКО”). Общий объем субсидий из федерального центра на эти проекты — 260 млн рублей. Развитие компетенций (профессиональных, аналитических, исследовательских, управленческих, личностных) у сотрудников и студентов ВГУ, участвующих в реализации этих проектов, безусловно, будет идти опережающими темпами. Впереди проекты с концерном “Созвездие” и ОАО “РИФ”.
Дмитрий ЕНДОВИЦКИЙ,
председатель Совета ректоров вузов Воронежской области,
ректор Воронежского государственного университета, профессор
Нет комментариев