Оптовый оптимизм. Россияне никогда не унывают.

В информационно-аналитическом резюме указывается, что, несмотря на более высокие столичные показатели доходов в абсолютном выражении, модели доходного расслоения с учетом характерного для тех или иных типов поселений уровня жизни выглядят сегодня в столицах и регионах схожим образом. Это отличает нынешнюю ситуацию от ситуации начала 2000-х годов, когда столицы отличались более высокими долями как благополучного, так и неблагополучного населения по сравнению с регионами. Однако за последние 15 лет модель доходной стратификации в столицах претерпела заметные изменения, приблизившись к модели, характерной для провинций, и сегодня во всех типах поселений доминирует так называемая медианная группа. То есть и в столицах, и в регионах большую часть населения составляют люди, имеющие средний уровень жизни.

Социологи отмечают, что сложная экономическая ситуация последних лет в большей степени повлияла на жителей столиц. Они сильнее, чем жители провинций, ощутили ущерб от кризиса и негативную динамику не только своего материального положения, но и уровня жизни в целом. Однако жители крупнейших городов более оптимистично, чем остальные россияне, настроены на позитивные изменения в будущем. 

Жители столиц (Москвы и Санкт-Петербурга) характеризуются более активным финансовым поведением, чем жители регионов: среди них в большей степени распространено наличие сбережений, в то время как долговые обязательства примерно в равной степени характерны для жителей разных типов поселений. Социологи указывают, что реальный уровень жизни определяется также рядом немонетарных характеристик, которые зачастую имеют более устойчивый характер. При более высоких доходах и более широких потребительских возможностях жители Москвы ниже оценивают свою удовлетворенность такими базовыми аспектами жизни, как возможности питаться (как хорошие их оценили 17% жителей Москвы при 39% жителей Санкт-Петербурга и 39% — провинций), одеваться (22, 33 и 30% соответственно), получать качественную медицинскую помощь (12, 17 и 17% соответственно). Важным аспектом уровня жизни являются жилищные условия. Ими жители столиц и регионов в целом чаще удовлетворены (35% — в Москве, 40% — в Санкт-Петербурге и регионах), чем не удовлетворены (9% — во всех типах поселений), хотя количественно во всех типах поселений при этом преобладают средние оценки. 

Как отметила доктор социологических наук главный научный сотрудник ФНИСЦ РАН Наталья Тихонова, поселенческое неравенство оказывается частично связано с привычками инвестирования в человеческий капитал как свой собственный, так и своих детей. При этом практики использования различных платных услуг — как базовых, так и определяющих особенности образа жизни — в большей степени распространены в столичных городах, что, однако, не приводит к большей удовлетворенности их жителей различными потребительскими аспектами своей жизни.

Большинство россиян в настоящее время вынуждено прибегать к различным стратегиям улучшения своего положения, хотя сравнительно с 2003 годом в провинциальных городах эта доля сократилась как в силу отсутствия такой необходимости, так и в результате осознания невозможности этого. И в столичных, и в других городах наиболее распространенной стратегией являются действия работников на рынке труда — их пытается использовать более половины населения. Чаще всего это выражается в работе по совместительству, использовании любых возможностей разовых или временных приработков. Более эффективными подобные практики оказываются в столицах. В сельской же местности самым распространенным способом улучшения своего материального положения выступает использование личного подсобного хозяйства. По мнению авторов работы, говорить о качественных различиях и разломе между благополучным и неблагополучным населением по признаку его проживания в столицах или вне их границ сегодня не приходится.

По характеру занятости жители столицы заметно отличаются от жителей остальных типов поселений. Фактически Москва и Санкт-Петербург являются сейчас “сервисными” городами — в них самая высокая доля занятости в сферах нефизического труда высокой и средней квалификации, которая в 2017 году составила около 52% от всех занятых, в региональных и районных центрах — лишь 45 и 39% соответственно. Социологи отмечают, что, начиная с 1990-х годов, в России наблюдаются процессы деиндустриализации, сопровождающиеся деквалификацией нефизического труда, то есть одновременного сокращения доли не только работников физического труда, но и доли работников высокоинтеллектуального труда в составе рабочей силы — с параллельным наращиванием занятости работников средней и низкой квалификации. На протяжении последних десятилетий эти тенденции реализовывались в первую очередь в столицах. В результате они (главным образом Москва) и стали городами “сервисной экономики”, в которых доля лиц, занятых нефизическим трудом средней и низкой квалификации, за последние 15 лет выросла втрое, заметно обогнав центры субъектов РФ, где соотношение служащих и рабочих осталось к весне 2017 года примерно таким же, как в 2003-м. В столицах рост численности служащих произошел именно за счет сокращения рабочих, причем этот процесс шел столь активно, что доля служащих в столичных городах даже обогнала этот показатель в регионах и стала превышать его почти в полтора раза, хотя в 2003 году  соотношение было обратным.

Авторы информационно-аналитического резюме указывают, что на эту ситуацию накладываются существенные различия в сфере труда и занятости между столицами и регионами, главное место среди них занимают разрывы в индивидуальных доходах, основу которых для подавляющего большинства россиян составляет заработная плата. Как минимум половина работающего населения столиц получает в 2-2,5 раза больше, чем работающие россияне из регионов при тех же средних и медианных показателях возраста и трудовых нагрузках. Средние и медианные значения индивидуальных доходов в регионах в два раза ниже, чем в столицах, при этом они довольно сильно различаются по разным типам поселений в регионах. Разрывы в зарплатах столичных и региональных работников хорошо описываются как внутри- так и межпрофессиональными различиями. Медианные индивидуальные доходы руководителей, предпринимателей и самозанятых (подавляющее большинство из которых — это управленцы среднего и низового уровней) в столицах существенно выше, чем в регионах. Эти различия еще более выражены для профессионалов. Так, если в столицах индивидуальный доход половины профессионалов составляет порядка 50 тыс. рублей в месяц, то в областных, краевых и республиканских центрах он уже менее 30 тыс., а в районных центрах — менее 25 тыс. рублей.

К тому же сегодня российские столицы предлагают более широкие возможности сделать карьеру, причем на более стабильной и содержательной работе, которая может способствовать профессиональному росту и реализации творческого потенциала работника, а также обеспечить больший уровень его социальной защищенности. Так, 51% (при среднем значении 38%) работающих жителей Москвы и Санкт-Петербурга отметили, что они частично удовлетворены своими возможностями сделать карьеру, 47% —  стабильностью своей работы (при среднем значении в 41%). Тем не менее стоит отметить, что жители двух столиц ожидают от своих городов еще большего, в результате чего в них сегодня самая низкая доля тех, кто полностью удовлетворен возможностями своего карьерного продвижения (таких — всего 11%), что в два раза ниже среднего по стране уровня. Лидируют же по показателю удовлетворенности своими возможностями сделать карьеру районные центры, в которых доля “довольных” работающих россиян доходит до 25%. Это говорит о том, что в райцентрах существуют условия, которые могут быть привлекательны для части работников, нацеленных на саморазвитие и рост, традиционно ассоциируемый с крупными городами и столицами.

Таким образом, между столицами и регионами в современной России достаточно много общего в сфере занятости, что позволяет говорить о “единой России”, а не “двух Россиях”. Но все же, отмечают социологи, проживание в крупных городах этой “единой России”, а тем более в Москве, дает в сфере занятости дополнительные возможности, являющиеся своего рода привилегией. 

Что касается человеческого капитала столиц и регионов, то по сравнению с регионами  столицы характеризуются средним по стране уровнем образованности, соответствующим профессиональной специализации Москвы и Санкт-Петербурга как городов “сервисного”  типа. Достаточно тревожной является тенденция явного переключения столиц с процессов накопления и развития фундаментальных показателей человеческого капитала в пользу развития практических навыков (работа на компьютере, знание иностранных языков). Жители региональных центров, напротив, стараются развивать и практические навыки, и фундаментальные составляющие своего человеческого капитала. 

Преобладающим уровнем образования остается в нашей стране среднее специальное, причем доля его обладателей выросла за последние 15 лет с 37 до 43%. Высшее образование имеют 30% россиян в целом и 33% — в столицах, 38% — в областных, краевых и республиканских центрах, 26% — в райцентрах и 25% — в селах. Если учитывать тех, кто имеет незаконченное высшее, а также второе высшее образование или ученую степень кандидата или доктора наук, то образование выше среднего специального имеют 43% жителей столиц и 52% жителей других центров субъектов РФ, в то время как в районных центрах и селах доля этой категории населения менее трети (32%).

При этом для столиц характерно простое межпоколенное социальное воспроизводство образовательных ресурсов, в то время как для всех типов поселений в регионах, даже для районных центров и сел, — расширенное. Жители регионов, в особенности областных, краевых и республиканских центров, ценят образование больше, чем жители столиц, и являются, как правило, более образованными, хотя это далеко не всегда сказывается на их зарплатах. К тому же представители регионов, в особенности руководители и профессионалы, более активно инвестируют в собственное образование и человеческий капитал своих детей. При этом основная для столиц категория работающих — служащие — оказывается не просто менее образованной по сравнению с их коллегами в региональных центрах, но еще и фактически полностью исключенной из процесса инвестиций в образование детей. Это, по мнению авторов исследования, может порождать консервацию человеческого капитала данной группы и увеличивать риски ее “пролетаризации” в будущем.

Социологи выяснили, что семья была и остается важнейшей ценностью для россиян вне зависимости от того, на каком этапе социальных трансформаций находится общество. Две трети населения понятие “жизненного успеха” связывают, в первую очередь с наличием семьи и детей, т. е. семья выступает не просто “социальной нормой”, а своеобразным критерием достижения жизненного успеха. Впрочем, достаточным это условие бывает крайне редко: только 3% тех (причем не в столицах), кто при перечислении основных составляющих жизненного успеха относили к ним наличие семьи и детей, ограничивались  только этим. По мере уменьшения размера населенного пункта доля россиян, которые связывают жизненный успех с наличием семьи, нарастает. Так, для столиц она составляет 53%, для региональных городов — 66%, а для сел — 72%. Причем в 2003 году соответствующая доля была равна 70%, превышая аналогичный показатель для провинциальных городов (68%). Это означает, что в Москве семья и дети все чаще рассматриваются как проявление личных предпочтений и не выступают главным критерием успеха. Ослабление роли семьи как значимой сферы приложения усилий россиян нарастает, и лидером в этом вопросе выступает столица страны, отмечают авторы исследования.

Интересно, что столицы теперь перестают восприниматься как “место исполнения всех желаний” — от профессиональных до личных. По мнению ученых, причина этого явления кроется отчасти в том, что в регионах улучшилась социально-экономическая ситуация, но —  главное — в приостановке в столицах “социальных лифтов”.

С течением времени провинции становятся все более привлекательными для населения с точки зрения реализации жизненных стремлений в семейной сфере — создания семьи с любимым человеком и воспитания детей. На их фоне преимущество столиц становится более спорным, а риски негативного влияния среды на детей в них продолжают восприниматься как относительно высокие. 

В целом семейный ландшафт в России — брачность, наличие детей и иных иждивенцев, уровень иждивенческой нагрузки и т. д. — практически не имеет сегодня специфики в тех или иных населенных пунктах. Более того, равенство возможностей в этой области в столицах и провинции фиксируется и самими россиянами. По их мнению, регионы становятся все более привлекательными для решения семейных задач, в то время как риски, связанные с воспитанием детей, в столицах сохраняются.

В вопросах воспитания детей территориальная специфика установок россиян также отсутствует. Вне зависимости от места проживания бесспорной для них остается значимость образования, честности и доброты, самодисциплины и трудолюбия, умственных способностей и мужества. В то же время отдельные установки на воспитание детей довольно вариативны. Например, Москву характеризует повышенная ориентация на воспитание в детях веры в Бога, терпимости, гражданской позиции, демократических ценностей (хотя доля приверженцев таких установок и в Москве очень невелика), а жители регионов страны чуть в большей степени, чем москвичи, тяготеют к более значимым в практической жизни качествам: самодисциплине и трудолюбию, наличию профессии, которая всегда даст “кусок хлеба”, и т. д.

Миграция в пределах страны ежегодно охватывает порядка 3% россиян. Это, казалось бы, небольшой процент населения страны. Однако за десятилетие в миграции принимает участие примерно каждый четвертый, причем горожане превосходят в этом смысле сельское население более чем в два раза. Хотя Москва и Санкт-Петербург являются несомненными магнитами для мигрантов со всей России, их доля в общей миграции в пределах страны составляет не более 10-15%, т. е. не превышает долю их населения в составе населения страны в целом. С учетом низкой миграционной активности сельских жителей это означает, что основные миграционные потоки охватывают городское провинциальное население. В 2017 году большая часть россиян (68%) в той или иной мере была знакома с миграцией либо на опыте своих родителей, либо на личном опыте, т. е. можно говорить о довольно высокой степени мобильности россиян в последних двух поколениях. Тот факт, что 44% россиян на вопрос о желаемом месте проживания в 2017 году либо называли место, отличное от того, где они проживают сейчас, либо затруднялись с определением своей позиции, свидетельствует о том, что потенциал миграции и сегодня очень велик, считают социологи.

Москвичи мотивируют смену места жительства в первую очередь личными обстоятельствами, во всех остальных поселениях наблюдается полное единодушие:  переезжать на новое место жительства имеет смысл в основном ради работы. Готовность москвичей уезжать в регионы в силу личных обстоятельств говорит об отсутствии между ними и другими россиянами “демаркационной линии” не только “на вход”, но и “на выход”. Выводы авторов исследования свидетельствуют от том, что мотивы миграции, несмотря на их специфику в столице и регионах, не создают разрывов в современном российском социуме и, скорее, интегрируют его, чем дезинтегрируют. 

Соотношение миграционных историй двух поколений россиян свидетельствует, что как в столицах, так и в провинции наблюдается понижающийся тренд миграционной активности или, иначе говоря, снижение масштабов внутрироссийской миграции. Из-за слабости потоков внутрироссийской миграции Москва оказалась сегодня конечным пунктом внутристрановых перемещений, а доля старожилов в составе ее населения, даже несмотря на “подпитку” ее мигрантами, постепенно растет. Мигранты, приезжающие в Москву, оседают и, сливаясь с коренными москвичами, начинают формировать особое сообщество, которое все больше обособляется от остальной России. С учетом большой доли в Москве мигрантов первого поколения, которые через поколение перейдут в ранг коренных жителей, а также имея в виду, что москвичи уже сейчас почти не поддерживают контактов с нестоличными поселениями, негативный эффект самоизоляции Москвы будет, по мнению социологов, со временем только усиливаться. Аналогичные процессы, но пока еще в неявной форме, намечаются и в других крупных городах. 

Представляющая эту часть исследования Наталья Тихонова отметила и другой, не менее настораживающий процесс — это намечающееся ухудшение в результате миграции “социального портрета” жителей сельской местности. С одной стороны, сельская местность — один из главных поставщиков мигрантов, и уезжает из нее в основном  активная молодежь. С другой, — это место, куда стекаются мигранты, пополняющие “низы” российского села, что может способствовать ухудшению и сейчас весьма критического социально-экономического состояния многих российских сел.

Касаясь сложившегося в общественном сознании образа Москвы, социологи говорят о характерной для него “дуальности”. Согласно результатам исследования россияне довольно четко “разводят” столицу как некий центр концентрации власти и богатства, с одной стороны, а с другой, — как город, населенный миллионами людей, сталкивающихся с теми же проблемами, что и остальные граждане страны, и играющий значимую роль в системе смыслов в национальной культуре. При этом восприятие Москвы имеет в разных поколениях свою специфику. Молодежь чаще видит ее прежде всего благополучным городом, предоставляющим бόльшие шансы, а представители старших поколений чаще обращают внимание на ее особую роль в национальной культуре. Однако вектор изменений образа Москвы как в населении в целом, так и в отдельных его группах имеет позитивный характер. Параллельно с изменением образа Москвы в глазах россиян меняется и образ российской провинции. Сейчас он очень позитивен и характеризуется  прежде всего теплыми человеческими отношениями, нормальным ритмом жизни, а также тем, что провинция — это и есть “настоящая Россия”. Растет и убежденность россиян в том, что жизнь в провинции совсем не так плоха, как ее пытаются порой представить, что и в глубинке можно жить хорошо. Москвичи же среди наиболее острых проблем, с которыми им приходится сталкиваться, в разы чаще, чем жители провинции, называют нехватку времени даже на повседневные дела, невозможность общения с близкими людьми, недостаточное внимание со стороны других людей: все это — следствия “сумасшедшего” московского ритма жизни.

Еще один примечательный результат исследования: на общем фоне небольшого превалирования сторонников стабильности в обществе над сторонниками перемен выделяются два полюса. На одном — столичные мегаполисы (особенно Москва), на другом — вся остальная Россия. При том что именно Москва пять лет назад была эпицентром протестных выступлений с требованиями существенных перемен, сейчас столица России является регионом с самым низким уровнем требований перемен и самой высокой поддержкой правительственного курса на укрепление стабильности.

Ожидание, что москвичи обладают более либеральными политическими взглядами, по результатам исследования не подтвердилось. При этом авторы работы отмечают некоторые аспекты, по которым жители Москвы кажутся более близкими к стереотипу либерала: они заметно слабее других россиян воспринимают атмосферу “осажденной крепости”, в вопросах региональной политики реже соглашаются с установкой на приоритетную помощь слабым, а в оценках конкретных зарубежных стран меньше соглашаются с транслируемыми в СМИ “образами врага”. 

В тех же аспектах, которые касаются наиболее общих и принципиальных политических взглядов, москвичи демонстрируют сильную приверженность не либерализму, а государственничеству. Они гораздо меньше, чем жители других регионов, склонны принимать оппозиционные лозунги главных социальных противоречий, у них самое негативное отношение к требованиям перемен, они больше других россиян склонны к “почвенничеству” и антизападничеству. Таким образом, антитеза “столичные либералы —  провинциальные государственники” в современных российских условиях отсутствует.

В целом социально-психологическое состояние россиян, скорее, благополучное, чем неблагополучное, особенно у лиц допенсионного возраста.

В наибольшей степени довольны возможностями удовлетворения своих базовых потребностей жители центров субъектов РФ, а в наименьшей степени — москвичи. В работе отмечается неудовлетворенность рядовых москвичей своим социальным статусом и возможностями выражения своих политических взглядов, ярко выделяющая их на фоне всех остальных россиян. Решающую роль в этих принципиальных отличиях позиции столичных жителей как от петербуржцев, так и от жителей других регионов сыграло опережающее ухудшение ситуации с заработной платой москвичей в период кризиса, особенно болезненно воспринимаемое ими на фоне сформировавшегося в Москве глубокого социального неравенства, прежде всего доходов. Это неравенство не только рассматривается москвичами как несправедливое и ведет к ощущению ими “приниженности” своего социального статуса, но до сих пор намного превышает тот порог, при котором возможен эффективный экономический рост. 

Авторы работы делают вывод, что в целом население России, скорее, удовлетворено своей жизнью, чем не удовлетворено ею. Тем не менее картина в плане самооценки россиянами различных сторон жизни, как и их социально-психологическое самочувствие в целом, складывается довольно противоречивая. С одной стороны, наиболее распространенными во всех сферах (кроме отношений в семье и с друзьями) являются оценки “удовлетворительно”, которые дает более половины населения, а не “хорошо”. Более того, по ряду позиций картина за период кризиса ухудшилась, особенно существенно — по ситуации на работе, возможностям отдыха в период отпуска,  проведения досуга. С другой же стороны, по распространенности позитивные оценки и сейчас превышают у россиян негативные по большинству аспектов их жизни. 

По мнению директора ФНИСЦ Михаила Горшкова, в целом можно говорить об отсутствии значимых разрывов или “раскола” между столицами и регионами в современном российском обществе.