Без выходных и праздности. Постоянное движение к вершинам профессионализма не терпит остановок.

Видимо, поэтому на вопрос “Что сейчас самое важное в “фабриках будущего” для него, лидера и инициатора проекта?” он ответил: “Не превратить проект в его имитацию. Ну, а если подробнее, то важно, что фактически “фабрики будущего” коррелируют с моделью Университета 4.0” (см. “Время торопит”, Поиск №30-31, 2016). Так в последние годы в СПбПУ Петра Великого называют вуз, который является не просто образовательным учреждением высшей школы (Университет 1.0), где доминирует научно-исследовательская деятельность (Университет 2.0), и даже не предпринимательским Университетом 3.0, который генерирует вокруг себя экосистему инноваций — высокотехнологичные спинауты, стартапы, малые инновационные предприятия, а такой университет, который плюс ко всему названному еще и берется решать задачи, к которым по разным причинам не в силах подступиться промышленность. И не какая-нибудь, затерявшаяся в глухомани, а высокотехнологичная промышленность. Кстати, спинаут СПбПУ Петра Великого — ООО Лаборатория “Вычислительная механика” (компания CompMechLab®) — совсем недавно в рамках национального рейтинга быстрорастущих технологических компаний “ТехУспех” признана инновационной компанией номер один России. А при открытии ВУЗПРОМЭКСПО министр образования и науки РФ Ольга Васильева отмечала Инжиниринговый центр этого вуза как профессионально работающий с BMW.

— Университет 4.0 по концепции связан с цифровыми “фабриками будущего”, — продолжает Алексей Иванович. — 4.0 — это когда передовое подразделение университета, например Инжиниринговый центр, уже готово решать задачи, которые вызывают сложности у промышленности. Типичным примером как раз стал проект “Кортеж” (разработка Единой модульной платформы), когда весь отечественный автопром в начале 2014 года сказал, что “этот проект в эти сроки сделать невозможно”. “Кортеж” — это иллюстрация реализации Инжиниринговым центром совместно с головным исполнителем проекта ГНЦ “НАМИ” концепции “цифровой — “умной” — виртуальной фабрики” и формируемого в Политехе Университета 4.0. Страна такого масштаба, как Россия, должна уметь и иметь возможность сделать лимузин для своего президента, то есть создать универсальную базовую платформу, по техническим характеристикам соответствующую уровню мировых лидеров автопрома. Затем элементы этой платформы отечественные автомобилестроители смогли бы включать в проектирование собственных машин. В пилотном проекте “Кортеж” Инжиниринговый центр СПбПУ совместно с компанией CompMechLab® отвечали за разработку и реализацию уникальных технологий проектирования и всех расчетов элементов кузова и, главное, краш-тесты по пассивной безопасности. В начале июня было проведено независимое испытание — и с первой же попытки (!) новый автомобиль из нового металла, изготовленный на основе новых технологий сварки, уникальной “интеллектуальной” штамповки, технологий сборки и т.д., получил высший балл (!) по безопасности на краш-тестах в Германии и России. Это произвело большое впечатление на руководителей государства, министерств и ведомств… И все озадачились одним вопросом: “Почему у вас получилось, а у других не получается?” А получилось потому, поясняет Боровков, что мы применили принципиально новую парадигму проектирования. Мы 10 лет работаем с мировыми лидерами автомобилестроения и знаем, что за это время они в 20 раз сократили объемы натурных испытаний, в том числе с нашей помощью. А у нас в промышленности работает традиционная схема: сделал опытный образец — испытал натурно. Не получилось — вернулись к перепроектированию. А зарубежные компании-лидеры не только уменьшили натурные испытания, но и при этом более чем в 100 раз увеличили виртуальные испытания на основе математических моделей, обладающих чрезвычайно высоким уровнем адекватности реальным материалам, конструкциям, физико-механическим, технологическим и производственным процессам — “умным” моделям…

— Говорят, но формируют для них простейшие модели, а нужны “smart big datа” — “умные” модели, где мы используем до триллиона характеристик на входе. То есть учитываем при разработке модели все, что можно знать о разрабатываемой конструкции, начиная с материалов (а их около 100), эксплуатационных условий нагружения, включая технологические процессы сварки, штамповки и заканчивая сборкой, которые выполняются на следующих этапах жизненного цикла изделия. Вся эта содержательная информация “закладывается” в виртуальную “умную” модель, и тогда она отвечает современной парадигме перестройки производства: от традиционного к передовому. Это и является ключевым ядром 4-й промышленной революции, о приходе которой говорил заместитель председателя Правительства РФ Аркадий Дворкович, открывая форум 

ВУЗПРОМЭКСПО. Потому что все видимые продукты этой 4-й промышленной революции — роботизация, Интернет вещей (когда мир вокруг нас будет наполнен предметами, умеющими взаимодействовать друг с другом и внешней средой, чтобы обслуживать потребности людей даже без их команды) — никаких особых преимуществ не дадут странам. Разве только тем, кто их первым внедрит, и вторым, кто учтет ошибки первых и свою бизнес-модель выстроит лучше. Успех ждет только тех, кто освоит построение “фабрик будущего” как основных компонентов Цифровой экономики. Наша “фабрика будущего” — это пересечение множеств лучших в мире технологий цифрового моделирования и проектирования, создания новых материалов и аддитивных технологий. Преимуществом таких “фабрик” является цифровое безбумажное производство на основе уникальных “умных моделей” и компьютерного моделирования с применением бионического дизайна, технологии оптимизации, 3D-печати, композитов и метаматериалов… И самое важное — в дальнейшем, когда цифровое умное производство располагается в разных частях страны (становится “виртуальным”), вовлекает в работу малый и средний бизнес, за счет чего повышается уровень эффективности промышленной цепочки по многим позициям. Одна из характеристик наступившего времени — очень быстрая сборка проектных консорциумов распределенного типа: например, команды из Санкт-Петербурга, Москвы, Казани, других городов России объединяются, и происходит конвергенция технологий и компетенций. Нужны разные производственные навыки, всем иметь всё невозможно, “вырастить” быстро компетенции мирового уровня немыслимо, ибо дорого и долго. А в сумме для успешной реализации проекта нужны и те, и другие, грамотно объединяя их, достигаем синергетического эффекта.

— Конечно, в первую очередь, НПО “Сатурн” — двигателестроительное предприятие, затем в целом готовы подключиться Объединенная двигателестроительная корпорация, холдинг “Вертолеты России”, Объединенная судостроительная корпорация, Объединенная ракетно-космическая корпорация и др. — с очень интересными и актуальными промышленными задачами государственного значения. Если же мы говорим о разработке Единой модульной платформы (проект “Кортеж”), то это ГНЦ “НАМИ” — головной исполнитель. Далее, совместно с Ульяновским автомобильным заводом мы планируем разработать и создать новый внедорожник УАЗ “Патриот” 2020. Легко ли мы “привыкаем” друг к другу? Почти год потребовался, чтобы “перевоспитать” конструкторов и “сработаться” с ними. Они же все гордые, “всё умеют”, но опыта регулярной работы с мировыми лидерами не имеют. Много времени уходит, прежде чем они понимают, что это совсем другая парадигма организации работы, которая позволяет многие вещи делать без ошибок, быстрее, дешевле. Ведь в чем смысл “фабрик будущего”? Если говорить образно, то они позволяют разрабатывать и производить современную продукцию в 10 раз быстрее, в 10 раз дешевле и при этом задействовать в 10 раз меньше людей. Такое пугает. Срабатывает защитная реакция коллектива — а мы как же? 

— Я считаю, тому, кто реально хорошо представлен на трех сегментах глобального рынка: первом — мирового производства. Вот, например, наша работа с BMW — это мировой автопром, далее, это Европа, Штаты. Если ты регулярно работаешь с ними, то понимаешь мировой технологический фронтир и, соответственно, куда и с какой скоростью он движется. Второе — ты должен быть представлен на самом емком высокотехнологичном рынке, который есть в мире, — сегодня это Китай. И мы уже на нем присутствуем, но если хотеть там закрепиться, то основная задача — “вытолкнуть” с него конкурентов, например японские и корейские компании. То есть “делать” хайтек мирового уровня, как минимум, не хуже японских компаний и несколько дешевле, необходимо продемонстрировать свои уникальные компетенции, но при этом в системе, где все достаточно стандартизовано с точки зрения сложности работ и стоимости высокотехнологичных работ.

— Безусловно. Мы предложили решения для производства узлов, деталей под разные модели автомобилей — и обычных, и премиум-класса, и беспилотников, и спортивных, и грузовых, и для электромобилей… Причем обратите внимание: первый этап проекта начался 12 декабря, а закончился через неделю — 18 декабря.

— Да, я вам рассказываю, как работает мировой автопром — и тогда появится ответ на вопрос, кто может строить “фабрики будущего”. В воскресенье потому, что мы в работе учитываем разницу часовых поясов — 5 часов для Китая (Шанхай, например) и России (Санкт-Петербург). Мы сдали в воскресенье, а утром в понедельник в 9 утра по китайскому времени с нашими материалами начнут работать. И когда мы в понедельник, уже по нашему времени, появимся на рабочем месте, то получим отклик. Недаром же говорят: “То, что мы собираемся обсуждать в обед, китайцы с утра начали делать”. 

— 20 января 2017 года. Независимо от отпусков, новогодних каникул и прочих моментов. И так одновременно мы начали несколько проектов разной длительности, с разными компаниями (которые, например, производят около 7 миллионов автомобилей в год, то есть примерно в пять раз больше того, что планирует произвести Россия в 2017 году). Важно, что все проекты на разные задачи. И реализуются они не по схеме “я умею вот это делать и давайте вам предложу”, а ты узнаёшь, что у них “горит”, что они не умеют делать и за что они готовы платить уже завтра деньги, и, соответственно, демонстрируешь, что ты умеешь решать их задачи на мировом уровне, что уже делал подобное, скажем, для BMW, Mercedes, Audi и

для них сделаешь лучше, дешевле, быстрее, чем японские компании.

— Порядка двухсот, только не в одном ИЦ. У нас совершенно другая модель. Барьеры — вузовский сотрудник, невузовский — отброшены. У человека есть основное место работы и, как правило, совместительство в высокотехнологичной компании, и, наоборот, сотрудники компании принимают активное участие в учебном процессе. Это обеспечивает проекту большую динамику. Причем очень активны малые инновационные предприятия, из которых мы и формируем экосистему инноваций. Основная цель — создать интеллектуальную среду для разных мультидисциплинарных команд, в которых собраны лучшие кадры. 

— Донести до вузовского, инженерного сообщества, что это неминуемо коснется каждого. Народ думает, что сие — забава инициативных, что можно пересидеть — и глобальные процессы пройдут стороной. Но мир меняется, сегодня с утра я перепостил в “Фейсбуке” текст о том, как учатся в Индии и Китае: отчаянно, упорно, массово. Вот с кем конкуренция нас ждет. И я объясняю своим студентам, что если вы “сачкуете” и ничего не делаете час-два-три, то знайте, что уже тысячи, десятки и сотни тысяч конкурентов за это время продвинулись вперед. Так что, ленясь, вы фактически программируете себе унылое будущее. 

— Понимать и формировать свое будущее. Да, мы не можем с китайцами и индусами соревноваться в массовости, мы не можем с ними соревноваться в качественном выполнении рутинной работы, но это значит, что ты должен подняться по цепочке вверх, где наукоемкие мультидисциплинарные и кросс-отраслевые технологии и где высокомаржинальная разработка в кратчайшие сроки глобально конкурентоспособной продукции нового поколения. Принципиально важно понимать, что именно в этом ключевое конкурентное преимущество России.