Укрощение айсбергов. Ученые готовы управлять арктическими рисками.

— Потенциальная угроза не значит катастрофа. В каждой конкретной ситуации надо предсказывать и просчитывать реальные риски, и, подтверждаю, в ряде случаев они управляемы! 

Вспоминаю, как в 2003 году институтская экспедиция на судне “Михаил Сомов” в Баренцевом море обнаружила в районе Штокмановского месторождения среди множества сравнительно небольших айсбергов махину весом 3,7 млн тонн. Обычно на защиту буровых платформ от айсбергов выдвигаются специальные буксиры — России этот флот еще предстоит создать. Но столь весомую угрозу буксирами не отведешь! Экстремальная находка повлекла за собой изменение концепции освоения месторождения: стационарную платформу, намертво прикрепленную ко дну, проектировщики заменили передвижной, которую при появлении гигантского айсберга можно будет сдвинуть с его маршрута.

В ходе последующих экспедиций к площадке месторождения мы продолжали исследования с борта судна и самолетов. В том числе с помощью “Михаила Сомова” делали опытные буксировки айсбергов (см. снимок). Научились не только отслеживать “ледовые горы”, но и создавать их объемные портреты с помощью подводной съемки.

Проанализировали и аномальное скопление айсбергов на Штокмановском месторождении тогда, в 2003-м. На протяжении всей зимы не стихали северные ветры, и дрейф вынес эти глыбы смерзшегося снега из высокоширотной Арктики к югу Баренцева моря. По статистике такое событие случается раз в 100 лет. Может, в период разработки месторождения оно и не произойдет, но к нему надо быть готовым. В идеале можно уловить момент, когда айсберг отколется от ледника и сползет в океан, зафиксировав сейсмический толчок. Далее нужно разглядеть айсберг (или его обломки) даже полярной ночью с помощью высокоточной спутниковой съемки, спрогнозировать его движение с учетом атмосферных условий — тут помогают метеорологические модели. Вся эта информация, собранная воедино, позволяет просчитать степень опасности айсберга для инженерного сооружения и работающих на нем людей. И пусть штокмановский проект “Газпрома” был заморожен, сути это не меняет: айсберговую, как и разнообразные ледовые угрозы (раннее замерзание акватории, сжатие льдов, облипание и обледенение судов), можно спрогнозировать и обнаружить, что называется, на дальних рубежах. 

Задача создаваемой системы очень проста: дать целеуказание пользователям. Сообщить на буровую платформу или в центр управления о появлении объекта, который может стать опасным (у нас есть система ранжирования опасности). О том, что мы за ним наблюдаем и предупредим, если понадобится принимать меры. 

— Картинка недалека от истины. У нас на 9-м этаже расположен центр ледовой гидрометеорологической информации, своеобразный арктический гидрометцентр, так что со льдами разбираемся прекрасно. Изучением и прогнозированием мощных полярных циклонов занимаются специалисты Государственного гидрометеорологического института. Сейсмические наблюдения, включая фиксацию отколов крупных айсбергов, ведет еще один участник проекта — Кольский филиал Геофизической службы РАН. 

Создание центров, где аккумулируется информация, поступающая с гидрометеорологических и сейсмических станций, — неотъемлемая часть проекта. Это распределенная система аппаратно-программных комплексов, заточенных под конкретные практические нужды. К примеру, появятся в Карском море несколько буровых платформ — их деятельность будет обеспечивать один из региональных центров. Причем в него будут стекаться не все данные наблюдений, а лишь целевая специализированная информация, необходимая для принятия решений. Можно ведь создать супернавороченную систему, потратив на нее все деньги от добычи нефти, но она будет нефункциональна. 

— На Шпицбергене разворачивает свою деятельность Российский научный центр. Он создан по решению российского правительства с участием нашего института. На Шпицбергене с его уникальным географическим положением, близостью к Атлантике климатические изменения в океане и атмо­сфере проявляются быстрее, чем в других зонах Арктики. Этим определяется прогностический потенциал полученных здесь данных. Центр оснащен телекоммуникационной инфраструктурой, которая позволяет принимать спутниковую информацию, “освещающую” практически весь Северный Ледовитый океан и особенно районы, где развивается хозяйственная деятельность, — Баренцево, Карское моря. Таким образом, архипелаг — оптимальная площадка и для локальных исследований в интересах “чистой науки”, и для глобального мониторинга.

Согласно распоряжению правительства, в нашем институте сформирована Шпицбергенская арктическая экспедиция (наподобие уже многолетней антарктической), которая будет работать на регулярной основе. Так что недаром в названии проекта присутствует Шпицберген. С развитием его научной базы, созданием центра коллективного пользования для проведения междисциплинарных исследований по российским и международным программам укрепятся позиции нашей страны на архипелаге и во всем Арктическом регионе. 

— Все-таки сейсмический фон в Арктике не очень сильный. Но землетрясения силой до 5-6 баллов имеют место. Они могут привести к перемещению донных грунтов, и, если на этих грунтах лежат трубы или установлены стационарные платформы типа Приразломной в Печорском море, возможны неприятные последствия. Между тем государственная сеть сейсмических наблюдений в Арктике пока недостаточно развита. Компании, получившие лицензии на разработку недр от Баренцева до Чукотского моря, заинтересованы в установке дополнительных сейсмических станций. Оказываем им научно-методическую помощь, поскольку это и в наших интересах. Карта сейсмического районирования Арктики, используемая при проектировании инженерных сооружений, устарела, в ходе данного проекта ее обновляем. 

Сейсмика может активизировать не только оползни, но и выделение газа из морского дна. Скажем, в море Лаптевых есть участки дна, где вода пузырится, как газированная. В основном это метан, он горючий. Подожженная поверхность моря — не кинотрюк, а реальность, с которой надо считаться в Арктике. В 1990-е годы одна мурманская организация вела разведочное бурение в Печорском море. Произошел газовый выброс, подбросивший судно, как на батуте. Эмиссия газа из земных глубин происходит и на суше, при оттаивании вечной мерзлоты. Чего стоит феномен воронки газовых выбросов, 50 х 50 м в глубину и в диаметре, обнаруженной недавно на Ямале, близ Бованенковского месторождения. Словом, геологические риски — это очень серьезно, лучше их не усугублять, а минимизировать. Наконец, выделение газов в атмосферу вызывает парниковый эффект, напрямую влияющий на климат планеты. Так что изучать эту эмиссию — в равной мере фундаментальная и прикладная задача, ей мы тоже уделяем внимание.

— Один из разделов проекта посвящен сценариям климатических изменений в Арктике, в частности, их влиянию на ледовую обстановку. Тренд последних 25 лет сохраняется: Арктика теплеет и зеленеет (имею в виду участки суши, ранее традиционно покрытые снегом), и пока нет оснований полагать, что он сменится на противоположный. Безусловно, это будет благоприятствовать более активному трафику по Северному морскому пути. Но для российской Арктики, где живет и трудится более миллиона человек, возникнут сложности, связанные с оттаиванием вечной мерзлоты, разрушением берегов, повышением уровня моря. Это может сказаться на деятельности портовых комплексов, таких как Сабетта в Обской губе, откуда в 2018 году предполагается начать круглогодичную отгрузку сжиженного природного газа.

— По логике, они будут активнее таять, что мы уже наблюдаем. С другой стороны, специалисты по климату предрекают усиление снегопадов, что приведет к увеличению массы ледников и, возможно, айсбергов. Исходя из этого, полагаю, что в ближайшие десятилетия айсбергов меньше не станет и, с учетом интенсификации хозяйственной деятельности в Арктике, фактор айсберговой угрозы не исчезнет, а обострится. Но, как мы уже говорили, противодействовать ей можно. Когда в 2014 году “Роснефть” вела разведочное бурение в Карском море на месторождении “Победа” и выяснилось, что в России нет специальных буксиров ледовой защиты (а без них арктический флот неполный), такая служба была создана! То есть подобные проблемы решаются “по мере их поступления” не только в теории, но и на практике.

Но я не разделяю призывы горячих голов побыстрее внедряться в Арктику, чуть ли не брать ее штурмом. По моему убеждению, спешить не надо. Как ни парадоксально, это даже и неплохо, что экономический кризис замедлил темпы ее освоения. Появилось время подумать, глубже исследовать этот уязвимый, холодный, непростой во всех отношениях регион. Ученые призваны предложить такие методы, чтобы и морская деятельность была максимально защищена от природных угроз, и окружающая среда не пострадала от техногенного вмешательства. 

В этом смысле значение проекта, который мы реализуем, сочетающего фундаментальную и прикладную составляющие, трудно переоценить. Сейчас много и справедливо говорится о недостаточной востребованности науки экономикой и обществом, но как раз арктическая наука весьма востребована. И пусть вклад бизнеса в наши исследования и экспедиции все-таки больше, чем государства, вполне можно говорить об эффективном государственно-частном партнерстве.