Есть ректоры, пришедшие со стороны. Есть — уходившие “в люди” и вернувшиеся в родные стены. А есть те, кто, пройдя путь от студента до первого лица своего вуза, берутся менять его с целью вывести на арену мировой конкуренции. Рисковое дело, если нет немеряных сил и финансов. Но почему-то коллектив МФТИ, о котором идет речь, эта задача не страшит, сложность ее только добавляет им драйва. По крайней мере, так показалось мне, когда я беседовала с ректором МФТИ Николаем Кудрявцевым. “Мир меняется, и, чтобы в нем чувствовать себя уверенно, мы тоже меняемся, — не рисуясь, объяснил он свои действия. И, чуть помолчав, добавил: — Раньше между крупными изобретениями был разрыв в десятки лет, теперь каждые 5 лет создают принципиально новые технологии. Потому сейчас разрывать образование, где молодежь генерирует новые идеи, с наукой и индустрией непростительно. Надо искать, как объединить их возможности. Проект 5-100 заточен на эти перемены”.
Собственно, о переменах и вся наша беседа. МФТИ из закрытого вуза стал стремительно трансформироваться в структуру, замахивающуюся совершать перемены в отраслях. Его сотрудники в числе глав рабочих групп Национальной технологической инициативы — программы мер по формированию принципиально новых рынков и созданию условий для глобального технологического лидерства России к 2035 году. Куда как громко! Вот я и расспрашиваю Николая Николаевича…
— Как удалось вырастить в маленьком вузе великие амбиции? Ведь в Советском Союзе вуз был совсем для избранных…
— Он и остался для таких, — будто извиняясь, мягко отвечает ректор. — Каждый, кто к нам поступил, — национальное достояние, а выдержал первые три курса — тем более. Мы должны сделать все, чтобы его сохранить. Это не значит “за уши тащить”, когда не учится, это значит сделать так, чтобы он учился. Понимаете, человека лишь наполовину воспитывает педагог, а наполовину — среда. У гуманитариев и технарей одинаково. Попадая в МФТИ, даже если вы средних способностей, но трудолюбивы, то станете хорошим физтехом.
— Интересно вы говорите: воспитанников вуза и университет называете одним словом. Физтехи и Физтех. А что такое Физтех? Ссылаются на Петра Леонидовича Капицу, сказавшего, что в Долгопрудном должен быть учебный процесс, а научно-образовательный — только на базовых кафедрах предприятий…
— Я не нашел ни одного свидетеля этих его слов. А Сергей Петрович Капица, который у нас кафедрой заведовал, утверждал, что отец такого сказать не мог. Да, у нас около 120 базовых кафедр, но в советские годы МФТИ был в подчинении Министерства образования не СССР, а РСФСР, что рангом пониже. И научно-исследовательская часть наша была второй категории. У МАИ, МИФИ — первой, соответственно — финансирование и возможности. До двух третьих состава преподавателей — совместители. На базах, понятно, они и работали, но и здесь большей частью совместители читали физику, математику. Так было, так и есть. Потому, что они ту же физику преподают иначе, чем тот, кто про нее только в книжке читал. Большая заслуга Олега Михайловича Белоцерковского, нашего ректора с 1962 по 1987 год, что он привлекал в вуз много значимых людей. Мы впитывали их знания, удивлялись, задавали вопросы — это придавало жизни драйв. В 1980-е у нас был проректор по науке Анатолий Тимофеевич Онуфриев, суровый, скромный человек, ученик М.Лаврентьева. Он деканов дожимал, добиваясь, чтобы наука развивалась по всем факультетам. А ведь тогда, чтобы получить ставку, нужно было провести решение на уровне министерства. Все было жестко лимитировано. И несмотря на это, в то время как раз и был построен наш фиолетовый корпус для прикладных математиков. Заслуги А.Онуфриева в развитии аспирантуры и науки в Физтехе недооценены, да и О.Белоцерковского тоже. А Олег Михайлович считал, что вузу срочно нужны три корпуса под науку — математический, физический и технический. Первый подняли, а два других не получилось. Олега Михайловича отсюда фактически выдавили, и планы его на долгие годы забылись…
— Тем не менее сегодня биокорпус, как линкор, высится, два инженерных заложили. В МФТИ поменяли парадигму развития? Каким образом?
— Когда я в 1997-м стал ректором, то был убежден: без науки наш институт обречен. Понимаете, мало преподавателю для самореализации двух дней занятий в неделю. А у наших сотрудников и выпускников есть другие возможности благодаря уникальной подготовке. В девяностые годы они сами по себе поехали работать за границу и сделали институту блестящее реноме. Да, нередко говорят, что тогда был расцвет черного рынка поставки научных кадров на Запад, но… тогда оставаться без своего дела здесь было грустно. Словом, благодаря выпускникам, что уехали за рубеж и сделали карьеру, мир увидел и оценил Физтех. И у меня возникло желание на первом этапе ректорства Физтех как бы развернуть наружу, во внешний мир, чтобы он не внутрь на самого себя был ориентирован, а вовне и оброс множеством связей. Тогда это была просто идея, неконкретизированная и без условий для осуществления. Практически до 2004 года и так слабая научная база Физтеха не обновлялась. Все вузы, по выражению нашего ректора Н.Карлова, были “равноположенными”, и Физтех ничем не выделялся из общего лежачего состояния того времени. Только с приходом министра А.Фурсенко в 2004 году произошли, на мой взгляд, важные изменения: заговорили о необходимости выделять лучшие вузы и с их предводительством вытаскивать вообще всю систему. Очевидное утверждение, но до этого все было ровно наоборот. При Фурсенко начались серьезные конкурсы, когда тебе не просто деньги дают, а — это важно — под конкретные обязательства…
— Вы про конкурс “Инновационные вузы”? Вы его выиграли, помнится.
— Да. На тот момент серьезно думали, как сокращать отъезд наших ребят за границу. С ними беседовали. В обществе бытовало мнение, что у нас низкие зарплаты и потому они уезжают. Но более широкие социсследования, не только на базе Физтеха, показали: уезжают, во-первых, потому, что нет соответствующего оборудования и делать науку не на чем. Во-вторых, потому, что хотят достойно жить: учить и растить детей, поддерживать стариков… Нормальные люди об этом всегда думают, а не только о своей науке. И лишь на третьем месте — материальная компенсация за труд. И это определило наше решение потратить почти все деньги, полученные по программе “Инновационные вузы”, на закупку оборудования. Решение опять простое, но оказалось стратегически правильным.
— Тогда на эту тему было много дискуссий. Всегда есть соблазн: сегодня больше денег получать, а не заботиться о завтра.
— Я снимаю шляпу перед физтехами — у нас это все прошло бесконфликтно. Потом был конкурс по “Национальным исследовательским университетам”. И опять мы покупали оборудование. И вот теперь, уже при министре Д.Ливанове, очень умный проект “5-100”, где каждому вузу предложили писать программу развития конкретно под свой университет, не оглядываясь на других. Здесь мы решили вложить основные ресурсы в человеческий капитал. У нас все замкнулось: есть прекрасная научная база — можно приглашать лучших специалистов.
— Это вы о составе Международного совета МФТИ? Председателем — президент Массачусетского технологического института Лео Райф, в составе — вице-президент “Шлюмберже” по технологиям, президент Политехнической школы Парижа, председатель Национальной корпорации здравоохранения Великобритании и т.д. Из соотечественников академики Александр Андреев и Евгений Велихов. Как такую элиту заманили?
— Ну, Велихов, Андреев очень тесно связаны с Физтехом. Фактически это два ангела-хранителя МФТИ. Главным же для совета был выбор лидера — председателя. С Райфом мы много встречались, беседовали, он Россию, думаю, через меня узнавал. Пока он был ректором МIТ, не раз посещал Москву в связи с созданием Сколтеха. Когда я предложил ему возглавить наш Международный совет, он сразу согласился. А дальше под его имя собрать остальную команду оказалось проще. Президенту MIT доверяют. Прошло уже три заседания совета, все приезжали.
— Какие идеи они вам подарили, кроме славных своих имен?
— Какой-то одной не назову. Мы говорим, что делаем и что собираемся делать, а они высказываются по этому поводу, делясь опытом и своим видением ситуации. На первых двух заседаниях мы уделили значимое время, чтобы их в контекст университета ввести, дать о нем аналитическую информацию. Теперь они понимают Физтех хорошо и спуску нам не дают, докапываясь до мелочей. Мыслят прагматичнее и проще, чем мы привыкли: сколько стоит студент, сколько стоит преподаватель и т.д.? И знаете, выяснилось, что все университеты — наши, ЕС и США — стоят перед одними и теми же вызовами. Ну, например, необходимостью реализовывать междисциплинарные вещи, объединяя усилия ученых разных специальностей, что везде трудно осуществлять.
— А как они относятся к тому, что стоимость обучения технической элиты у вас втрое ниже, чем у гуманитария в МГУ или экономиста во ВШЭ? Мне кажется, что в России за год обучения платить до 500 тысяч рублей — запредельно много.
— Я с большим уважением к МГУ и Вышке отношусь, потому что они продвигают много новаторских проектов в образовании. Но у каждого своя стезя. Наше поле — интеллигенция, которая готова своему следующему поколению прививать навыки трудолюбия, упорства, выносливости, терпения в дополнение к хорошим знаниям. Но у нее, у военнослужащих, гуманитариев, чьи дети к нам стремятся, по полмиллиона в год на учебу ребенка нет. Соответственно мы ставим цену минимальную, какую по закону можем, — 176 тысяч в год.
— А проходной балл в МФТИ — самый высокий среди технических вузов страны?
— Точно, выше только у МГИМО, совсем не технического вуза. В эпоху ЕГЭ и олимпиад мы жестко выбираем по баллам, и, когда к нам на бюджет не проходят, мы сами советуем ребятам — идите в другие университеты на бюджет.
— Не жалко отпускать?
— Еще как! Многие через год-два переводятся. А этим летом мы реализовали новую идею, за которой будущее. Понимаете, к нам идут не только отличники, но и ребята с умной головой и золотыми руками, потенциальные изобретатели и технические предприниматели. И потом они создают успешные высокотехнологичные компании. Но на входе они имеют средние и даже ниже средних результаты. По баллам мы их отсекаем, а по делу… Они приносят на собеседование самостоятельно сделанные беспилотники, компьютеры. Раньше на Физтехе не было проходного балла, но если такие ребята получали так называемый разборный балл, то их приглашали на комиссию, где скрупулезно разбирались с ситуацией, пытаясь понять, получится из абитуриента физтех или он все-таки слаб для этого. В том году решили по рекомендациям факультетских комиссий принять таких ребят на платное отделение.
— У кого же они взяли кредиты?
— Ни у кого, мы им спонсоров нашли. Нашего же выпускника Ратмира Тимашева — большое спасибо ему, который и сам когда-то на второй курс к нам переводился, а сейчас входит в топ ведущих интернет-бизнесменов мира. Я написал ему письмо, он посоветовался с партнером, тоже нашим выпускником, и принял решение профинансировать обучение порядка 40 человек. Добрая идея заразительна: некоторые наши базы тоже начали финансировать таких студентов, и выпускники подтягиваются к этому делу.
— Эти ребята, окончив вуз, к спонсорам обязаны пойти работать?
— Нет. Если только базовые организации покажутся им привлекательными. И возвращаясь к вашему вопросу, что такое Физтех? Физтех это — микс людей фундаментальных и прикладных, это две категории вместе. Сегодня как никогда прикладнику важно хорошо знать фундаментальные основы, иначе нового не придумать. Да и для ученого — понимать, где применить его глубокие знания, очень важно.
— Ваша основная наука — физика, бомба… а сейчас у вас в фаворе биология, физиология, нанооптика. Как вы народ на эти направления нашли — широким бреднем ловить умных людей? Или они из ваших же физтехов выросли?
— Та биология, о которой вы говорите, — это применение физико-химических методов в биологических и медицинских исследованиях. У нас нет избытка ресурсов, чтобы закидывать широкий бредень, о котором вы вспомнили. Нам важно сконцентрироваться на том, где у нас есть конкурентные преимущества. Эти направления в наше время получают новое качество, используя методы точных наук, а это наш конек.
— Так что для вас в Проекте 5-100 главное — образование, наука, кадры, интеграция в международное сообщество высшей школы?
— Все вместе. Уделять внимание надо каждому аспекту. Я, например, не могу сказать, что удовлетворен нашей интернационализацией. Физтех был закрытым вузом, как и город Долгопрудный, где наш кампус, до 1991 года. Поначалу, когда приглашали зарубежную профессуру, каждый приезд иностранца был трудовым подвигом коллектива: пригласить, поселить, обеспечить рабочий и бытовой комфорт… Сейчас все это делается по заявлению на сайте вуза — механизм работает, а создать и отладить его было непросто. Ведь мало пригласить, надо сподвигнуть зарубежного научного лидера создать у нас лабораторию. Но прежде провести селекцию: надо ли нам то, что берем? Как основное требование — у мировой величины здесь должен появиться наш постоянный заместитель, которому он передает компетенции, в лаборатории — должны реально работать российские сотрудники, которые готовят публикации, учиться, выполняя научные эксперименты, наши аспиранты и студенты. Чтобы через три года выросла сильная научная школа.
— И много уже создано таких лабораторий?
— 33. Первые 10-12 — в конце 2013 года, вторую партию лабораторий по конкурсу создавали в прошлом году. О том, что получилось, сможем объективно судить через пару лет. Но видно, что уже будут удачи. Например, к Максиму Никитину в лабораторию нанобиотехнологий желающие работать в очередь стоят. Он сам молод, энергичен, реально занимается студентами. Или другой пример — Алексей Арсенин, лаборатория оптоэлектроники. И таких примеров много. В основном это наши выпускники, у которых есть опыт работы за границей. Нам важно, чтобы лидер представлял, как в разных местах мира устроена наука, как надо организовать дело, чтобы постдоки рвались к тебе…
— Сами вернулись или вы их поштучно выманивали назад?
— Кого-то специально звали, видя, что есть смысл вернуть в альма-матер, а кто-то сам, узнав, что Физтех бурно растет и меняется, вернулся. Из таких Тагир Аушев — сейчас проректор, который курирует нашу науку, а начал с того, что узнал про новые лаборатории, победил в конкурсе, запустил лабораторию и теперь руководит всей нашей наукой. Некоторые не физтехи даже, например Алексей Арсенин — он окончил Станкин. Пришел к нам тихо, начал работать, а потом все смелее, смелее стал действовать. Талантливый человек всюду талантлив. Сейчас самые продвинутые физтехи его признают.
— А вам не бывает трудно с этими продвинутыми — приходят со своими завиральными идеями то из биологии, то из информатики, а вам надо понять, чего тут больше — таланта или некомпетентности…
— Это очень трудно, но есть несколько приемов, которые помогают. Как-то одного спросили: “Ты — ясновидящий?”. А он ответил: “Нет, я просто хорошо знаю, как все бывает, и могу предвидеть…” Я считаю, надо посмотреть на человека, как он говорит, как держится — и сложится впечатление, можно ли ему верить. Его рассказ может быть логически выверенным, а может литься как фонтан — шумно и в разные стороны. Для меня очень важно, насколько человек убежден в своей идее. И как себя ведет, когда ему говорят: “Ладно, бери и делай. Мы тебе поможем”. Я сторонник скорее дать возможность и посмотреть, что получится, чем отмахнуться. Как правило, сам не знаю почему, у физтехов получается хорошо. Или вот пример с Андреем Иващенко и его биокорпусом. Он пришел с этой идеей. Первое впечатление — хорошее, но новая для нас область, стоит ли рисковать? Однако физтехи настойчивые. Через какое-то время мне позвонил Сергей Гуз, наш завкафедрой, с которым мы давно знакомы. Попросил еще раз выслушать Иващенко. Мол, он в комитете комсомола у него работал и дела всегда хорошо делал. Послушал второй раз. В результате — вон биокорпус поднялся, а в нем столько перспектив для вуза!
— Идея вам приглянулась?
— О, у нас тут каждый фонтан идей выдаст, только слушай. Администратору же нужно оценить, какие силы надо бросить на реализацию, какие финансы, какую инфраструктуру задействовать и что, когда делать, чтобы потом Физтеху прок был, соразмерный с затратами. Все это вместе точно и сразу оценить никогда нельзя. Принятие решения порой похоже на шаманство, основано на интуиции. А результат не всегда радует. Но не зря говорят, что неудачный эксперимент тоже учит. Человек, заточенный лишь на победу, как правило, неудачник. Мне как-то один иностранный коллега объяснил: “Давай положим бревно или доску у тебя в кабинете на пол, и ты по ней легко пройдешь. А натяни ее между башнями-близнецами?” Они тогда еще стояли. Словом, нельзя перенапрягать человека стрессом ответственности, но надо помочь и воодушевить — и все получится. Я стараюсь не ругать за разовые ошибки, только если человек день за днем наступает на одни и те же грабли…
— Ваши в основном обучаемые люди?
— Безусловно, у физтехов, знаете, очень тонкие профессиональные зрение и нюх. Когда мы стали покупать новые приборы — тут же вокруг них ученые появились, студенты-аспиранты набежали. Им интересно, и они не ленивые. Как-то само собой и новые лаборатории стали появляться.
— У вас в Проекте 5-100 зафиксировано, что к 2020 году Фихтех будет предлагать своим студентам возможность получить чуть ли не 15 видов двойных дипломов. Удается?
— Да, раньше на Физтехе такого вообще не было, а сейчас проректор по международной деятельности Анна Деревнина настойчиво и успешно вводит новую для нас практику, развивая совместные программы с лучшими зарубежными вузами.
— А отсев велик? У вас ведь трудно учиться. Кстати, какова география студентов?
— География — 30 процентов контингента из столицы и Московской области, остальные — со всей страны. Мы еще потому сторонники ЕГЭ, что он дает шанс поступить к нам самым сильным, а они, как известно, равномерно по долам и весям распределены. В больших городах не сконцентрированы. Отсев же у нас стал заметно меньше…
— Жалеете? Говорят, стандартно 20 процентов.
— Нет, последние 10 лет ребята стали лучше учиться. Работал у нас декан Иван Грознов. Естественно, его студенты Иваном Грозным звали. Так вот, этот строгий декан пришел ко мне и говорит: “Представляешь, никого выгонять не надо — все учатся”. Я, правда, слышал мнение, что Физтех должен быть небольшим, человек на 200, базироваться в Москве, иметь самое супероснащение, и коли выпустит хотя бы одного Нобелевского лауреата, то, мол, свою функцию исполнит. А мы уже перевыполнили — выпустили двух нобелиатов. Что теперь, закрываться? Ведь как только вы оставите 200 из тех ребят, что мы принимаем, там точно так же распределятся таланты и рядовые инженеры. Так везде — и у нас, и за рубежом. Повторюсь: все физтехи — это национальное достояние, и наша задача — их обучить и сохранить для науки и технологий.
— Откуда взялась эта юная рафинированная элита Физтеха?
— Мы имеем базу всех сильных учителей по физике и математике в России. Мы их приглашаем, показываем лаборатории, у нас заочная физико-техническая школа. А для юных их воспитанников стали выкладывать в Интернет свои лекции по физике. Чтобы все было в открытом бесплатном доступе, чтобы ребенок в любой части России, хоть на селе, мог найти для себя эти лекции. Международные платформы, такие как Coursera, нас знают, мы продвигаем на их сайты наши лекции на русском языке. Кто делает? Да молодые преподаватели во главе с проректором по учебной деятельности Дмитрием Зубцовым, они — фанаты этого дела. Наши студенты приезжают домой на каникулы и там много о Физтехе рассказывают. В общем, это сложная многоплановая работа, руководит которой Артем Воронов, проректор, а в прошлом сам член сборной России по физике, завоевавший золотую медаль.
— А через 10 лет после окончания где таланты оказываются — за рубежом?
— Полной статистики нет. Все зависит от времени, когда они заканчивают. Сейчас ребята мало уезжают.
— Это потому, что среда стала недружелюбной?
— Вы про санкции? Прошлой осенью у нас здесь был Международный совет. Все приехали, хотя на двоих их политики сильно давили. Ну, так они отпуск взяли и приехали. В такой политической ситуации есть выбор: терпеть и быть пораженными в своей самостоятельности и самосознании либо реагировать. И понятно, что должна быть реакция и другого для нас нет. Наука, образование и искусство — то, что людей соединяет, — в сложной обстановке приобретает особое значение и позволяет стабилизировать ситуацию. Мы не ощущаем каких-то изменений в международном сотрудничестве Физтеха. События последнего времени: МФТИ приняли в ЦЕРН, в коллаборацию CMS. Теперь у нас есть доступ к данным эксперимента CMS, мы можем их анализировать и публиковать статьи от имени полноправного члена коллаборации. Это важный шаг вперед к росту нашей научной репутации. Плюс участие в создании новых детекторов и подсистем, что подразумевает освоение новых технологий, датчиков, получение дополнительных серьезных компетенций, которые мы будем у себя наращивать, базируясь на опыте других и своем собственном…
— Долгим был путь вступления в ЦЕРН?
— Не одно десятилетие. Когда Тагир Аушев несколько месяцев назад пришел к руководству CMS в ЦЕРН, им не потребовалось разъяснять, откуда он: они знают физтехов и его лично как сильных сотрудников, работающих в ЦЕРН. Но до принятия МФТИ в CMS официально они не могли указывать в статьях свою аффилиацию с вузом. Теперь смогут. Мы много сотрудничаем с разными научными коллаборациями через базовые кафедры. Вообще же Физтех создавался для работы в трудные времена и заточен на это. Вот и последние годы мы от промышленности, власти ощущаем больше внимания, чем в годы перестройки.
— А когда Проект 5-100 завершится, вы каким хотите увидеть свой вуз?
— Другим по сравнению с тем, что был. Признанным университетом мирового уровня, дающим высокие научные открытия и прорывные технологии. Да он уже сейчас изменился кардинально. В нем больше жизни стало. Мир меняется. В технологиях раньше бал правили большие корпорации, а сейчас прорывные технологии значимо делаются небольшими коллективами, где мотивация может быть несравненно выше. Потом их либо покупает крупная компания, либо они свою технологию продают ей, а сами создают дальше опять что-то принципиально новое. Стараемся уловить этот тренд. Фактор личности при этом приобретает еще большее значение. А настоящий физтех, поверьте, всегда ищет, как решить проблему, а не почему с ней нельзя справиться. А эту личность надо найти на просторах страны, обучить, воспитать и мотивировать, что определяло Физтех в прошлом и будет определять и в будущем.
Елизавета ПОНАРИНА
Фото Николая СТЕПАНЕНКОВА и Виктора Анаскина
На фото:
Ректор МФТИ Николай Кудрявцев;
Новый биосенсорный чип на основе оксида графена, созданный в МФТИ,
поможет значительно ускорить процесс поиска вакцины от рака и ВИЧ.
Нет комментариев