Летучие мыши есть почти везде на планете, кроме Антарктиды. Но их становится всё меньше. Леса исчезают, болезни выкашивают целые колонии, пестициды лишают еды. А в последние годы к этим проблемам добавился ещё один неожиданный враг — ветряные турбины, символ «зелёного» будущего.
По оценкам Программы ООН по окружающей среде, каждый год от лопастей ветряков гибнут миллионы летучих мышей по всему миру. Только в Канаде говорят примерно о 50 000 погибших животных в год, в Германии — свыше 200 000, а в США — более полумиллиона. И это лишь ориентировочные цифры.
При этом мыши — не просто милые ночные зверьки. Как напоминает профессор Уинифред Фрик, главный научный сотрудник организации Bat Conservation International, это важнейные «невидимые работники» для экосистем и экономики. Многие виды уничтожают насекомых-вредителей на полях, другие разносят семена фруктов, третьи опыляют растения. Мексиканские длинноносые и малые длинноносые летучие мыши, например, опыляют агаву — из которой делают текилу. «Любите маргариту — поднимите тост за летучую мышь», — шутит Фрик.
Сначала учёные думали, что основной убийца — баротравма: резкие перепады давления возле быстро вращающихся лопастей якобы разрывают внутренние органы животных. Но более новые данные показывают, что большинство мышей всё-таки погибает от прямых ударов лопастей. Для Фрик это, по сути, техническая деталь: как бы то ни было, счёт идёт на миллионы жизней.
С другой стороны, ветер — один из главных столпов чистой энергетики. На него приходится около 8% мировой выработки электричества, и эта доля растёт. Вопрос в том, как сделать так, чтобы борьба за климат не превращалась в скрытую бойню для диких животных. «Ветроэнергетика должна работать ответственно, чтобы не подталкивать популяции летучих мышей к падению», — подчёркивает Фрик.
Формально, во многих странах строительство ветропарков завязано на экологические оценки. Перед установкой турбин девелоперы обязаны провести оценку воздействия на окружающую среду: изучают миграционные пути, места гнездования, особо ценные природные территории. По словам представителя Global Wind Energy Council (GWEC), природные резерваторы, ключевые места размножения и участки с высокой биоразнообразной ценностью обычно исключают из списка потенциальных площадок под ВЭС.
Но на практике всё сложнее. Исследователи отмечают, что правила по защите летучих мышей сильно отличаются от страны к стране и нередко почти не контролируются. Добровольное соблюдение рекомендаций «на глобальном уровне проблематично и фактически почти отсутствует», говорится в одном из обзоров. То есть бумага есть, а реальные ограничения — не всегда.
Когда ветропарк уже построен, основная защитная тактика сегодня — так называемое «тотальное ограничение» (blanket curtailment). По сути, турбины принудительно останавливают при слабом ветре, в те часы и месяцы, когда летучие мыши наиболее активны. Анализ опубликованных работ показал: если останавливать турбины при скорости ветра ниже 5 м/с, с заката до рассвета, в период примерно с середины июля по середину октября, смертность летучих мышей удаётся снизить более чем на 60%.
Но это не даётся бесплатно. Компьютерные модели показывают, что в некоторых регионах такая стратегия может уменьшить годовую выработку энергии более чем на 10%. Для бизнеса и энергосистемы это очень ощутимая потеря — и не все готовы на такую жертву, особенно там, где нет жёстких требований.
Альтернатива — «умное ограничение» (smart curtailment), объясняет Кевин Денман, управляющий директор американской компании EchoSense. Идея проста: не выключать турбины вслепую «на всякий случай», а делать это только тогда, когда рядом реально появляются летучие мыши. За этим следят специальные сенсоры.
Система EchoSense устанавливает на турбины устройства, которые слушают окружающее пространство в ультразвуке — в том диапазоне, где летучие мыши «видят» мир с помощью эхолокации. Как только сенсоры улавливают характерные сигналы, ближайшие турбины автоматически снижают обороты или останавливаются, давая животным время safely пролететь мимо. В исследовании 2023 года, частично профинансированном Министерством энергетики США, показано, что такая система смогла вернуть примерно 50% энергии, потерянной при «глухом» ограничении. При этом статистически значимой разницы в количестве гибнущих летучих мышей между двумя подходами выявлено не было.
EchoSense — не единственные, кто идёт по этому пути. Французская компания Biodiv-Wind делает ставку на инфракрасные камеры, фиксирующие силуэты летучих мышей. Испанская DTBird & DTBat использует ИИ, который в реальном времени по звуку распознаёт виды животных. Биолог летучих мышей из EchoSense Роджер Родригес отмечает: такие системы, которые умеют отличать вид от вида, в будущем могут позволить временно останавливать турбины только для защиты наиболее редких и уязвимых видов, не выключая их «для всех подряд».
Представитель GWEC в ответ на вопрос о «умных» технологиях подчеркнул, что отрасль в целом приветствует любые шаги, помогающие совместить выработку чистой энергии с охраной природы. По его словам, биоакустические системы уже нередко становятся обязательным элементом проектов, чтобы снизить риск для местных популяций летучих мышей.
Ещё одно направление — отпугивание, а не просто «подстраивание» под поведение животных. Компания NRG Systems тестирует ультразвуковые отпугиватели, которые создают вокруг опасной зоны вращающихся лопастей — так называемой rotor swept area — очень громкую для летучих мышей среду. Для человека эти частоты неслышны, но для животных это что-то вроде звуковой стены. Система устанавливает на турбину набор динамиков, из которых идёт мощный ультразвук в диапазоне частот, используемых многими видами для эхолокации. Идея в том, чтобы дезориентировать мышей и заставить их держаться подальше.
В сочетании с «умным» или частичным ограничением такие отпугиватели могут дополнительно снизить смертность и вернуть часть потерянной энергии, предполагает Леон Хейлстоунс, вице-президент по маркетингу NRG Systems. Некоторые исследования действительно показывают, что у ряда видов летучих мышей ультразвуковые отпугиватели работают: животных реже фиксируют в опасной зоне, а число столкновений сокращается.
Но и здесь всё не так однозначно. Фрик напоминает: есть данные, что у некоторых видов результат может оказаться даже обратным — из-за их природного любопытства. Громкий необычный звук притягивает их, а не отталкивает. Плюс физика: высокочастотный звук быстро затухает, поэтому «плотно накрыть» всю зону, где крутятся лопасти, довольно трудно. Хейлстоунс говорит, что их команда сейчас экспериментирует с количеством, положением и углом наклона устройств, чтобы максимально эффективно перекрывать опасный объём.
В итоге консенсус экспертов прост: технологические «костыли» важны и перспективны, но главное — разумное размещение и грамотный режим работы самих турбин. Сначала — избегать мест, где летучие мыши особенно активны, затем — корректировать работу ВЭС так, чтобы уменьшать риск в критические периоды, а уже поверх этого добавлять сенсоры, искусственный интеллект и ультразвук.
«Наша задача — выжать максимум энергии из ветра, но сделать это так, чтобы не платить за это исчезновением видов», — подводит черту Фрик. Иначе цена «зелёной» энергетики окажется куда выше, чем просто киловатты в розетке.
