Приблизить «ясный свет». Опыт медитаций буддийских монахов поддается изучению

Не так давно Далай-лама XIV пригласил нескольких российских исследователей мозга в свою резиденцию в предгорьях Гималаев для диалога о природе сознания — ключевой проблеме как для буддистов, так и нейрофизиологов.

Далай-лама не просто крупнейший буддийский мыслитель, круг его интересов необыкновенно широк. В ведущих странах он посетил наиболее успешные лаборатории, к нему приезжали признанные в мире ученые, в том числе российские нейрофизиологи. Среди них — постоянно выступающий в газете «Поиск» руководитель лаборатории нейрофизиологии биофака МГУ им. М.В.Ломоносова профессор Александр КАПЛАН.

— Как так получилось, что из всего перечня интереснейших тем ваша лаборатория сконцентрировалась на природе сознания? Связано ли оно с медитациями и, если да, то как?

— Сознание — мозговой процесс, позволивший человеку взглянуть на себя и свои действия со стороны, выделить свое «я» из окружающего мира, ощутить себя личностью. И что бы ни происходило в мозге человека, все связано с процессами сознания. Именно оно позволяет ему контролировать свои действия в соответствии с субъективным опытом и быть в согласии со своими убеждениями. Хотя можно обойтись и без него и жить как бы на автомате (как отдергиваешь руку от горячего утюга), реагируя лишь на сиюминутные вызовы, не задаваясь вопросами, зачем это нужно и в чем смысл происходящего. Но обычно любое наше намерение и действие окрашены субъективным переживанием, оно и определяет наши поступки, а при необходимости даже корректирует их до полного совпадения с внутренним пониманием смысла происходящего. Скорее всего, именно эта возможность осознанного переосмысления себя и своего отношения к окружающему миру и другим людям привела человека, особенно в восточных культурах, к медитативным практикам.

Если совсем просто, то медитация — осознанное пребывание человека в собственном психическом мире. Тибетские монахи с каждым таким погружением стремятся как можно точнее выстроить свое видение реальности так, чтобы избавиться от страданий и научиться состраданию. Как процессы сознания при медитации меняют наш мозг, какие тонкие струны ума затрагивают, как эти миры открываются при путешествии в глубь себя, и есть область моих интересов как нейрофизиолога в исследованиях медитативных состояний. И здесь не обойтись без опыта монахов, практикующих подобные путешествия чуть ли не с пятилетнего возраста, когда попадают в буддийские монастыри. В западной культуре человек живет больше в потоке внешних впечатлений, не отдавая себе отчета в их двойственности, в том, что есть на самом деле, а что плод их мысленной трактовки. Буддийское мировоззрение анализирует устройство самого ума.
Во время медитаций монахи стараются проникнуть в самую суть субъективного опыта, дойти до абсолютной ясности в понимании природы. В последних экспедициях впервые в мире нам удалось получить доступ в святая святых буддийских монахов — в тантрические монастыри. Тантрические медитации интересны для исследователей тем, что имеют строгий регламент: семь этапов, подводящих к восьмому — «ясному свету». Первые четыре еще более-менее понятны, куда труднее оставшиеся (буддисты называют их работой с тонким сознанием), когда происходит растворение «всего сущего» до полной пустоты. Слой за слоем монахи удаляют из своего ума все мыслимые и немыслимые образы, идеи, объекты, пока не добираются до самого глубокого ментального состояния — «ясного света». Это своего рода «чистый лист» ума, на нем нет еще ни одного штриха, ни одной мысли. Так, отметая практически все «земное», монах погружается в свой личный опыт.

А нам интересно, какие в этот момент его кровоток и данные ЭЭГ, какие области мозга участвуют в процессе медитации, как реагируют на эксперимент. Поэтому так важно было привлечь монахов в качестве соавторов и испытуемых. Однако наивысшими достижениями в тантрической практике обладают все-таки не они, а отшельники, достигающие самых глубоких состояний. И в июле этого года нам, наконец, удалось попасть к ним в высокогорную область Ладак на севере Индии в предгорьях Гималаев на высоте около 3800 метров. Добрались мы и до жилища отшельника на откосе горы на высоте 4200 метров. Он живет там уже более 30 лет.
Наш метод — регистрация отголосков электрической активности мозга непосредственно с поверхности головы — классическая электроэнцефалография (ЭЭГ). Мы используем самую современную портативную аппаратуру с десятками высокочувствительных сенсоров электрического поля. В последних экспедициях впервые в подобных исследованиях применили еще и спектроскопию в нижней инфракрасной области. Она позволяет отследить кровоток в коре головного мозга. В энцефалографической шапочке между ЭЭГ-электродами закрепляли сенсоры спектров гемоглобина — они давали нам информацию о кровотоке в 54 локациях. Объединение методов позволяет отслеживать интенсивность не только электрической, но и метаболической активности мозга, оценить его ресурсы.

За несколько экспедиций у меня скопились уникальные записи ЭЭГ почти 50 монахов, выполнявших тантрическую медитацию продолжительностью от получаса до полутора часов. Это пришедшие из глубины столетий эталонные образы ментальных состояний человека — свидетельства потенциальных возможностей его мозга. Однако расшифровать их оказалось большой проблемой, ведь надо понять, какие структуры мозга и каким образом изменяют свою активность в процессе перехода от одного этапа тантрической медитации к другому, как выглядит состояние визуализации или самого «ясного света». Но как их изучить, если монахи во время медитации не могут отвлекаться и сообщать нам о пройденном этапе? Я работаю с записями ЭЭГ около 50 лет, но с такими трудными столкнулся впервые.

Вместе с математиками из Высшей школы экономики пришлось изобретать самые изощренные на нынешний день методы компьютерного анализа, которые позволили бы обнаружить этапы тантрической медитации. И в пробных обработках записей нескольких монахов удалось-таки выявить тени искомых этапов. (Уже запущена методическая публикация на эту тему.) Впереди тотальная обработка всех записей. Возможно, мы сможем узнать расстановку мозговых механизмов при разных этапах тантрической медитации и тем самым понять, как отражаются в физиологических показателях движения самого ума — от визуализации внешних объектов до созерцания глубинного опыта.

— Легко ли проходило ваше общение с монахами?

— Первый раз я посетил Индию в исследовательских целях почти 35 лет назад. Тогда же впервые получил опыт жизни в монастырях. С тех пор визитов было множество. Конечно, я привык к этой стране, погоде, пище, а главное — к людям. В течение нескольких последних лет, по замыслу Далай-ламы, вместе с коллегами работал почти в 10 буддийских монастырях. Чаще всего жил в них, питался вместе с монахами, сидя за одним столом. На дружелюбное к ним отношение они очень быстро отвечают искренним расположением. Со многими мы встречаемся уже как старые друзья. Сначала рассказываю им о своих научных интересах, целях моего исследования и только после этого приглашаю к участию в эксперименте. При подобных отношениях их не беспокоит ни увесистая шапочка с сотней сенсоров на голове, ни мигающая лампочками аппаратура, ни мои помощники — ученые Лев Яковлев и Николай Сыров, бывшие мои аспиранты.

— Заглядывая в недалекое будущее, можно ли использовать добываемые вами знания о работе мозга при лечении психических расстройств и нейродегенеративных заболеваний? Что скажете о тибетской медицине?

— В общении с монахами самого разного возраста, а в последний визит нашими испытуемыми были три монаха старше 90 лет, я не заметил, чтобы им были необходимы снадобья для мозга. Ежедневная гимнастика ума — главное их лекарство от проблем старости. И, конечно, медитации, позволяющие взглянуть на мирские проблемы с высоты буддийских истин. Ведь наше отношение к тем или иным неблагоприятным событиям может провоцировать или, наоборот, нивелировать их негативное действие на психику и сам мозг. Возможно, наши исследования откроют механизмы мысленных усилий, которые могут предохранять когнитивные функции мозга от угасания. Если же с гимнастикой ума мы сильно запоздали, то на помощь приходит западная медицина с новейшими подходами к лечению подобных заболеваний.

Что же касается тибетской медицины, то, как и все народные средства врачевания, она содержит накопленный веками опыт поиска и использования подручных средств лечения: отваров и порошков из растений, разного вида массажа, моксотерапии (прижигания) и т. д. Беседуя с тибетскими врачами, выяснил, что сегодня не менее 25% пациентов, особенно страдающих хроническими заболеваниями, лечатся средствами тибетской медицины. Остальные используют достижения европейских врачей. В наш век, считаю, это звучит как признание тибетских методов. (Однажды при простуде, уже в Москве, принял средство, выданное мне в монастыре, и наутро был здоров. Еще два пакетика хранятся в моей походной аптечке.) Что же касается тяжелых психических болезней типа шизофрении, то не думаю, что наше новое знание может здесь пригодиться. Но если болезнь в зачаточном состоянии, медитации могут помочь в качестве защиты от негативных воздействий, ведь миролюбивое отношение к окружающему лечит само по себе.

— Вы сотрудничаете с «Поиском» более 10 лет и практически каждый раз рассказываете о новых исследованиях. Чувствуется, что они вас вдохновляют, что вы постоянно двигаетесь вперед. Как вам это удается?

— Думаю, мне просто повезло. Я занимаюсь тем, о чем мечтал еще в школе: мне интересно, как работает мозг человека. Тема необъятная и только расширяется, включая, опыт медитаций тибетских монахов. Не открою большого секрета, если скажу, что все дело в присущем исследователю охотничьем азарте в поисках истины. В ребяческом удивлении всему новому, в сохранении способности генерировать вопросы, в чем смысл происходящего. Мне это в какой-то мере удается!

Подготовил Юрий Дризе