Открывая форточки. Историки учатся работать в условиях изоляции

В сталинские времена медиевисты считались элитой: знали несколько языков (один из них — древний),  монографии выпускали редкие, но высочайшего качества. Выехать в изучаемую страну не было никакой возможности, но «выглянуть» в большой мир давал возможность источник. Так писал в «Истории историка» известный специалист по средневековью Арон Гуревич, которому удалось «разговорить» норвежские саги и с их помощью восстановить реалии жизни викингов. Возродить культ источника предложил молодым участникам Международной школы-конференции «Актуальные проблемы исторических исследований. Взгляд молодых ученых» президент Ассоциации исследователей российского общества Геннадий Бордюгов. По мнению ученого, сегодня мир входит в состояние неопределенности, единые ценности исчезают, глобальное гуманитарное пространство вновь распадается на национальные «квартиры», и историкам остается изучать источники, работать в архивах, пока есть возможность, «накапливать собственный исследовательский капитал, который поможет открывать новые форточки в мировое сообщество». Геннадий Аркадьевич процитировал знаменитый совет философа Александра Кожева парижским студентам, пришедшим к нему в разгар волнений 1968 года с вопросом о том, что им делать. «Идите домой и читайте Платона!»
Вы уже поняли, читатель, что именно проблема изоляции науки стала центральной темой школы-конференции молодых историков, состоявшейся недавно в Новосибирске под эгидой Института истории СО РАН, Новосибирского государственного университета и Автономной некоммерческой организации поддержки и развития гуманитарных исследований «Свободные науки». В мероприятии приняли участие около ста студентов, аспирантов, преподавателей и научных сотрудников из 24 городов России и пяти стран ближнего и дальнего зарубежья. Председатель программного комитета школы-конференции доктор исторических наук Владимир Шишкин напомнил присутствовавшим, что первая конференция молодых ученых-гуманитариев состоялась в стенах Института истории, филологии и философии СО АН СССР в 1972 году. С тех пор условия, в которых она проходила, неоднократно и существенно менялись, что каждый раз делало возможным выбор принципиально новых тем. По словам директора Института археологии и этнографии СО РАН член-корреспондента РАН Андрея Кривошапкина, в течение только нынешнего года многим его коллегам пришлось перестроить формат работы. И если раньше ту же изоляцию считали проблемой политической, сегодня возникают другие аспекты.
Эту мысль развил в своем докладе «Научная периферия как прообраз изоляции: кейс советских историков древности» профессор Омского государственного университета Сергей Крих. Под научной периферией обычно понимаются географическая удаленность, слабость научной инфраструктуры (сконцентрированной в столичных городах), затрудненный доступ к публикациям в центральных журналах. Периферийный историк не лишен коммуникаций, но круг его общения иной, чем в центре, исследования, хотя и соответствуют всем параметрам науки, не воспринимаются научным сообществом как образцовые. Однако научные дискуссии 1930-х годов между историками древнего мира из центра (ленинградский академик Василий Струве) и с периферии (минский востоковед Николай Никольский) демонстрируют более прогрессивный подход белорусского ученого, отстаивавшего феодальный характер древневосточных обществ. Профессор С.Крих посетовал на отсутствие дискуссий между историками древнего мира в сегодняшней исторической науке. Это можно считать признаком изоляции, возникшей уже после распада советской экономики и вхождения российских исследований в общее научное русло. К счастью, в самое последнее время стали появляться публикации с попытками хотя бы обсудить терминологию. И, может, молодым участникам школы-конференции, представившим работы о взаимоотношениях римлян и североафриканских племен и о преторианской гвардии на полях сражений II века, предстоит сказать свое слово.
В интересном аспекте — как отношение колонии к метрополии — рассмотрела изоляцию доцент НГУ Наталья Палишева, представляя осмысление в историографии опыта Индии времен британского владычества. В XIX веке европейские историки (преимущественно английские) считали колонизацию безусловным благом для Индии, поскольку отсталому Востоку дали подняться к вершинам цивилизованного Запада. Такой точки зрения придерживался даже Карл Маркс, хотя и, безусловно, осуждал сам колониальный подход. Его двоякое мнение нашло заметное отражение в советской теории колониального синтеза. В 1980-1990-е годы историки независимой Индийской Республики вернулись к рассмотрению значения колониальной эпохи в истории Индии, но кинулись в другую крайность: утверждали, что британское владычество вообще не оказало влияния на развитие страны, поскольку Индия неоднократно находилась под чужой властью. И только в XXI веке сформировался современный взвешенный подход: колониальное общество нужно рассматривать не только как объект, но и как субъект. Власть Британской империи не просто сказалась на менталитете индийского общества, но и сформировала соответствующий интеллектуальный ответ с его стороны. Исторически же бывшая колония отстояла и доказала свой суверенитет и не нуждается в официальном покаянии со стороны Великобритании.
Деятельность историка в изоляции проанализировал на примерах профессор Тюменского государственного университета Сергей Кондратьев. Иногда вынужденная изоляция — скажем, тюремное заключение — дает возможность человеку попробовать себя в смежных сферах. Так, известный английский путешественник, фаворит Елизаветы I, поэт и пират сэр Уолтер Рейли, будучи заключенным в Тауэр после смерти своей покровительницы, написал там значительную часть фундаментального труда «История мира». Порой плен или карантин ведут к творческому взлету. Самый напрашивающийся пример — Болдинская осень Александра Сергеевича Пушкина. Французский историк Фернан Бродель, попав в плен к немцам во время Второй мировой войны, смог в лагере по памяти (!) написать монографию «Средиземное море и средиземноморский мир в эпоху Филиппа Второго». Советский журналист Роберт Штильмарк на лесоповале сочинил авантюрный роман «Наследник из Калькутты». «Важно, чтобы мы, имея волю и воображение, на этих примерах учились изоляцию преодолевать. А то скоро Zoom за разум зайдет», — пошутил докладчик.
Второй день историки, многие из которых благодаря поддержке РФФИ смогли приехать в Новосибирск, работали в рамках секционных заседаний. А на третий день молодые ученые, по замыслу организаторов, должны были проанализировать плюсы и минусы изоляции на собственном опыте. Заключительный круглый стол конференции прошел в два этапа: сначала очные и дистанционные участники обсуждали влияние пандемии на историческую науку отдельно друг от друга, затем обменивались сделанными выводами в рамках общей дискуссии. Интересно, что работавшие виртуально спикеры более оптимистично восприняли текущую трансформацию научной коммуникации, увидев в ней открывающиеся перспективы развития исторической науки. Их коллеги, заседавшие в очном формате, не сочли влияние изоляции столь заметным.

Ольга КОЛЕСОВА

Нет комментариев