«Первым нашим университетом» назвал Михаила Ломоносова Александр Пушкин. В День студента и день 270-летия Московского университета, в основание которого Ломоносов внес огромный вклад, мы напомним несколько ярких цитат от Михаила Васильевича о науке, учебе и… просто о жизни.
О науке
«Наука есть ясное познание истины, просвещение разума, непорочное увеселение жизни, похвала юности, старости подпора, строительница градов, полков, крепость успеха в несчастии, в счастии – украшение, везде верный и безотлучный спутник».
«Краткое руководство к красноречию», 1765
Об учении
«Ничто на земли смертному выше и благороднее дано быть не может, как упражнение, в котором красота и важность, отнимая чувствие тягостного труда, некоторою сладостию ободряет; которое никого не оскорбляя, увеселяет неповинное сердце и, умножая других удовольствие, благодарностию оных возбуждает совершенную радость. Такое приятное, беспорочное и полезное упражнение где способнее, как в учении, сыскать можно? В нем открывается красота многообразных вещей и удивительная различность действий и свойств, чудным искусством и порядком от Всевышнего устроенных и расположенных. (…) В нем труды свои полагающий не токмо себе, но и целому обществу, а иногда и всему роду человеческому пользою служит».
«Слово о пользе химии», 1751
О просвещении
«Я бы охотно молчал и жил в покое, да боюсь наказания от правосудия и всемогущего промысла, который не лишил меня дарования и прилежания в учении и ныне дозволил случай, дал терпение и благородную упрямку и смелость к преодолению всех препятствий к распространению наук в отечестве, что мне всего в жизни моей дороже. (…)
За общую пользу, а особливо за утверждение науки в Отечестве, и против отца своего родного восстать за грех не ставлю. (…)
Что ж до меня надлежит, то я к сему себя посвятил, чтобы до гроба моего с неприятельми наук российских бороться, как уже борюсь двадцать лет; стоял за них смолода, на старость не покину».
Из письма Г. Теплову от 30 января 1761
О химии
«Когда от любви беспокоящийся жених желает познать прямо склонность к себе своей невесты, тогда, разговаривая с нею, примечает в лице перемены цвету, очей обращение и речей порядок; наблюдает ее дружества, обходительства и увеселения, выспрашивает рабынь, которые ей при возбуждении, при нарядах, при выездах и при домашних упражнениях служат, и так по всему тому точно уверяется о подлинном сердца ее состоянии. Равным образом прекрасные натуры рачительный любитель, желая испытать только глубоко сокровенное состояние первоначальных частиц, тела составляющих, должен высматривать все оных свойства и перемены, а особливо те, которые показывает ближайшая ее служительница и наперсница и в самые внутренние чертоги вход имеющая химия…».
«Слово о пользе химии», 1751
О физике
«…блаженства человеческие увеличены и в высшее достоинство приведены быть могут яснейшим и подробнейшим познанием натуры, которого источник есть натуральная философия, общеназываемая физика. Она разделяет смешение, различает сложение частей, составляющих натуральные вещи, усматривает в них взаимные действия и союз, показывает оных причины, описывает непоколебимо утвержденные от Создателя естественные уставы и в уме воображает, что́ от чувств наших долготою времени, дальностию расстояния или дебелостию великих тел закрыто, или для безмерной тонкости оным не подвержено».
«Программа при начале публичного чтения на российском языке изъяснения физики», 1746
О вере и научном знании
«У многих глубоко укоренилось убеждение, что метод философствования, опирающийся на атомы, либо не может объяснить происхождения вещей, либо, поскольку может, отвергает Бога как Творца. И в том, и в другом они, конечно, глубоко ошибаются, ибо нет никаких природных начал, которые могли бы яснее и полнее объяснить сущность материи и всеобщего движения, и никаких, которые с большей настоятельностью требовали бы существования всемогущего двигателя. (…)
Создатель дал роду человеческому две книги. В одной показал свое величество, в другой - свою волю. Первая – видимый сей мир, им созданный, чтобы человек, смотря на огромность, красоту и стройность его зданий, признал божественное всемогущество, по мере себе дарованного понятия. Вторая книга – Священное писание. В ней показано Создателево благоволение к нашему спасению. В сих пророческих и апостольских богодохновенных книгах истолкователи и изъяснители суть великие церковные учители. А в оной книге сложения видимого мира сего суть физики, математики, астрономы и прочие изъяснители божественных, в натуру влиянных действий суть таковы, каковы в оной книге пророки, апостолы и церковные учители. Нездраворассудителен математик, ежели он хочет божескую волю измерять циркулом. Таков же и богословия учитель, если он думает, что по псалтире научиться можно астрономии или химии».
«Явление Венеры на Солнце…», 1761
О Петре I
«К великим своим намерениям премудрый монарх предусмотрел за необходимо нужное дело, чтобы всякаго рода знания распространить в отечестве и людей, искусных в высоких науках, также художников и ремесленников размножить…
Я в поле меж огнем, я в судных заседаниях меж трудными рассуждениями, я в разных художествах между многоразличными махинами, я при строении городов, пристаней, каналов, между бесчисленным народа множеством, я меж стенаниями валов Белаго, Чернаго, Балтийского, Каспийского моря и самаго Океана духом обращаюсь. Везде Петра Великаго вижу в поте, в пыли, в дыму, в пламени – и не могу сам себя уверить, что один везде Петр, но многие и некраткая жизнь, но лет тысяча».
«Слово похвальное блаженные памяти государю императору Петру Великому…», 1755
О слове
«Собраться рассеянным народам в общежития, созидать грады, строить храмы и корабли, ополчаться против неприятеля и другие нужные, союзных сил требующие дела производить как бы возможно было, если бы они способа не имели сообщать свои мысли друг другу? Того ради всевышняя премудрость к дарованию разума присовокупила человеку и слова дарование, в котором остроумные люди уже в древние времена приметили, что оно искусством увеличено и тем с вящею пользою употреблено быть может, и для того многое старание и неусыпные труды полагали, чтобы слово свое учением возвысить и украсить…»
«Краткое руководство к красноречию», 1748
О русском языке
«Язык, которым Российская держава великой части света повелевает, по ея могуществу имеет природное изобилие, красоту и силу, чем ни единому европейскому языку не уступает».
«Краткое руководство к красноречию», 1748
«Карл Пятый, римский император, говаривал, что ишпанским языком с богом, французским с друзьями, немецким – с неприятельми, италиянским - с женским полом говорить прилично. Но если бы он российскому языку был искусен, то, конечно, к тому присовокупил бы, что им со всеми оными говорить пристойно, ибо нашел бы в нем великолепие ишпанского, живость французского, крепость немецкого, нежность италиянского, сверх того богатство и сильную в изображениях краткость греческого и латинского языка. (…) Тончайшие философские воображения и рассуждения, многоразличные естественные свойства и перемены, бывающие в сем видимом строении мира и в человеческих обращениях, имеют у нас пристойные и вещь выражающие речи. И ежели чего точно изобразить не можем, не языку нашему, но недовольному своему в нем искусству приписывать долженствуем».
«Российская грамматика», 1755
О любви
«Любовь есть склонность духа к другому кому, чтобы из его благополучия иметь услаждение. Сия страсть по справедливости назваться может мать других страстей, ибо часто для любви веселимся, плачем, уповаем, боимся, негодуем, жалеем, стыдимся, раскаиваемся и прочая. Любовь сильна, как молния, но без грому проницает, и самые сильные ея удары приятны».
«Краткое руководство к красноречию», 1765
О разуме
«Велико есть дело достигать во глубину земную разумом, куда рукам и оку досягнуть возбраняет натура; странствовать размышлениями в преисподней, проникать рассуждением сквозь тесные расселины, и вечною ночью помраченные вещи и деяния выводить на солнечную ясность».
«О слоях земных», 1763
О себе
«Не токмо у стола знатных господ или у каких земных владетелей дураком быть не хочу, но ниже́ («даже». – Прим. ред.).у самого Господа Бога, который мне дал смысл, пока разве отнимет».
Из письма И. Шувалову от 19 января 1761
«…За то терплю, что стараюсь защитить труды Петра Великого, чтобы выучились россияне, чтобы показали свое достоинство pro aris etc. («pro aris et focis» - латинское выражение, означающее «за алтари и очаги», то есть ради самого дорогого. – Прим. ред.).
…Я не тужу о смерти: пожил, потерпел и знаю, что обо мне дети отечества пожалеют».
Из плана разговора с Екатериной II, 1765
О человеческом духе
«…простираясь к единому славному и полезному делу, не долженствует дать ниже́ (даже. – Прим. ред.) малейшего места раздружию, но паче взаимно спомоществовать и защищать друг друга каждый, равно как сам себя… и помнить, что всеми прежде бывшими… трудами мужеству и бодрости человеческого духа и проницательству смысла последний предел еще не поставлен и что много может еще преодолеть и открыть осторожная… смелость и благородная непоколебимость сердца».
«Примерная инструкция морским командующим офицерам…», 1764-1765
Составила Ирина Кравченко
Изображение на обложке: Кузьмичёнок Василий/Агентство «Москва»
