Зачем она ездила к Ванге? В Петербурге представили книгу об академике Наталье Бехтеревой

1 июня 2024 5 мин.

Как же символично совпали памятные даты нынешнего года и вехи биографии выдающегося нейрофизиолога Натальи Петровны Бехтеревой!
Минуло 80 лет со дня снятия блокады Ленинграда, а она пережила первую, самую лютую, блокадную зиму, пешком через полгорода ходила на занятия в Медицинский институт.
Отмечаем 300-летие Академии наук — Бехтерева была единственной женщиной, членом сразу двух академий — большой, АН СССР, и Академии медицинских наук СССР. Родилась она ровно сто лет назад и ребенком успела повидать своего деда, великого психиатра Владимира Бехтерева.
Дочь талантливого инженера (расстрелян как враг народа), сирота, детдомовка, блокадница сумела прорваться сквозь тернии к мозгу, самому сложному объекту во Вселенной, в 35 лет защитила докторскую диссертацию.
Престижные должности и звания — лауреат Государственной премии СССР, депутат Верховного Совета и народный депутат СССР, директор Института экспериментальной медицины, основатель и научный руководитель уникального Института мозга человека РАН — не уберегли ее от новых невзгод: гибель близких, предательство приближенных. От безысходности ее спасли работа и — вера.
Автору этих строк повезло: сама «королева мозга» одарила меня своим благосклонным вниманием. О превратностях судьбы женщины-ученого шла речь на презентации моей книги «Сбывшиеся сны Натальи Петровны. Из разговоров с академиком Бехтеревой», состоявшейся в рамках XIX Санкт-Петербургского международного книжного салона.
В ее основе — доверительные беседы, которые на протяжении нашего знакомства и соседства Бехтерева вела с журналистом «Поиска». Не перестаю поражаться редкой, исповедальной откровенности героини, наполнившей книгу подробностями, которые не прочтешь в «Википедии».
Об отношениях родителей, о подростковой влюбленности, о том, как навещала в мордовском лагере репрессированную мать, о первых, не согласованных с начальством стереотаксических операциях (с прицельным, математически точным проникновением в мозг).
Отдельная глава — о стажировке в Англии, где она, несмотря на молодость, шаг за шагом «уважать заставила» и себя, и выбранное ею направление исследований. Эта обретенная в общении с зарубежными коллегами уверенность очень пригодилась ей в дальнейшем.
Сегодня открытия Бехтеревой относятся к разряду «кто же этого не знает». Это и феномен детекции ошибок, хорошо знакомый каждому: уходя на работу, ты забыл выключить свет или, сидя за рулем, чувствуешь, что изменился звук мотора, — выявленная Бехтеревой и сотрудниками группа клеток мозга формирует сигнал: внимание, нужно скорректировать поведение. В то же время причиной ряда навязчивых состояний служит гиперактивность этих нейронов, и Бехтерева научилась их купировать.
Это и концепция устойчивого патологического состояния, объясняющая, почему в ряде случаев мозг тормозит выздоровление пациента и как с этим бороться.
Столь модную в наши дни тему, как нейрофизиология сознания и мышления, она начала разрабатывать еще в далекие 1960-е годы на уровне доступного тогда инструментария, существенно опередив развитие науки, и продолжила эти исследования уже в ХХI веке на первом в стране позитронно-эмиссионном томографе. Показательно, что 20 и более лет спустя открытия Бехтеревой были «переоткрыты» западными учеными, которые по неведению либо сознательно не ссылались на приоритетность ее работ.
Название книги не случайно. В ней описаны четыре странных сна, о которых Бехтерева впервые поведала автору. Они были одинаково устроены: героиня засыпала, во сне просыпалась, становилась очевидцем или участником событий, которые до деталей сбывались в реальности, затем (во сне) засыпала и просыпалась уже по-настоящему, с сильной головной болью.
Загадка этих снов, ставших проекцией будущего, занимала ее всю жизнь. Ведь она рискнула изучать не только живой мозг, но и неведомое Зазеркалье, что лежит за пределами материального мира, в частности, измененные состояния сознания. Пыталась с научной точки зрения объяснить видения и ощущения людей, переживших клиническую смерть, «выход души из тела» у некоторых женщин-рожениц. Всякий раз подчеркивала, что это, конечно, ЕЩЕ не наука.
Заметим, что эти явления никуда не делись. Так, в майском (2024) номере авторитетного журнала Scientific American сообщается, что 5-10% людей имеют так называемый «околосмертельный опыт» (Near Death Experience), включая 10-23% переживших остановку сердца.
Ученые уже не сомневаются в наличии NDE, но никто пока не дал ему нейробиологического обоснования.
Тем не менее тяга Бехтеревой к аномальному стала поводом для подозрений, а то и огульных обвинений ее в лженаучном мистицизме.
Увы, их шлейф тянется и в наши дни. Как сказал Борис Пастернак, генеральный директор издательства «Время», выпустившего книгу, он не раз слышал: «Зачем вы поднимаете на щит столь неоднозначную фигуру?»
Да и на презентации буквально из-за дверей (зал не вместил всех желающих) прозвучал вопрос: «Наталья Петровна совершила большие научные открытия. Но зачем она ездила к Ванге?»
На него доходчиво ответил сын Бехтеревой, ее ученик, сотрудник и соратник, академик РАН Святослав Медведев: ей было интересно как ученому. Точка!
О том же писала и Наталья Петровна: «Мне важно было повидаться с человеком, чьи особые свойства действительно прошли проверку и числом, и временем… Ученый не имеет права отвергать факты (если он ученый!) только потому, что они не вписываются в догму, в мировоззрение».
Занятно, что в книге «Сбывшиеся сны…» Наталья Петровна рассказывает о неожиданном последствии визита к Ванге. Слепая пророчица посоветовала ей иметь дело напрямую с министром здравоохранения («Твой человек — Чазов»), что вызвало ревность бдительного мужа Н.П.
«А смысл-то был в деловых отношениях. Мы в это время начинали строить клинику, многое приходилось решать в министерстве».
Тему независимости ученого продолжил старейший нейрофизиолог страны академик Юрий Наточин, хорошо знавший Наталью Петровну. Он отметил, что сохранять память о таких людях абсолютно необходимо и достоинство книги именно в том, что Бехтерева в ней живая. Вопреки всем испытаниям доброжелательная и открытая миру, кладезь идей для учеников, в конфликтных ситуациях всегда на стороне науки.
Книга носит строго документальный характер. Зафиксированы даже рабочие моменты: любимый кот Бехтеревой Тим (она с детства была кошатницей и сильно переживала, что в начале своей научной деятельности поневоле ставила эксперименты на животных) зашел в кухню, где мы беседуем, и хрустит сухим кормом — этот звук слышен на диктофонной записи — или собеседница просит паузу, чтобы принять лекарство.
«Все, что написано, — правда, причем есть нюансы, новые даже для меня. Читая, я слышал голос матери», — признался С.Медведев, написавший послесловие к книге. Что может быть большей наградой автору?