Генераторы решений. Почему России нужны управленцы-технари?

18 августа 2024 8 мин.

Управление инновациями — многогранный процесс, который становится особенно актуальным в нынешних экономических реалиях. Современным компаниям, чтобы расти и развиваться, приходится не только быстрее генерировать идеи, но и умело управлять ими на этапах продвижения от концепции до внедрения товара на рынок.
Принимать верные решения в условиях неопределенности, безусловно, непросто, однако этому можно научиться. Корреспондент «Поиска» встретился с лауреатом конкурса молодых ученых, приуроченного к 300-летию Российской академии наук, доцентом Государственного университета управления Денисом СЕРДЕЧНЫМ и задал ему ряд вопросов.
— Денис, вы трудитесь на кафедре управления инновациями. Почему выбрали такое направление?
— Уже в старшей школе я понимал, что хочу учиться в техническом вузе. Поэтому поступил на факультет нано- и биомедицинских технологий в Саратовский государственный университет им. Н.Г.Чернышевского. Во время учебы я осознал, что меня все-таки не тянет быть чистым технарем, мне хотелось делать что-то на стыке науки и бизнеса.
На старших курсах я начал работать в компании, производящей литиевые накопители энергии, много проводил времени в лабораториях. По окончании вуза пошел в аспирантуру, где продолжил заниматься системами накопления энергии, стал совмещать учебу и работу в коммерческой фирме. И везде меня окружали инновации. Я видел, как технологии превращаются в прототип, который затем идет в серийное производство, и работал с тем, чего рынок еще не знает.
Спустя какое-то время переехал в Москву. Мне хотелось развивать карьеру в вузе, и мой выбор пал на Государственный университет управления. Там мне рассказали, какими направлениями исследований я могу заняться, какие дисциплины преподавать. Я без сомнений выбрал управление инновациями. Пока еще ни разу не пожалел.
— «Управление инновациями»… Что это вообще такое? Чему вы учите студентов?
— Наша задача, с одной стороны, — воспитать эффективного менеджера, а с другой — специалиста, умеющего вести предметный диалог с представителями индустрии. Такому эксперту нужна хорошая техническая база, он должен уметь ориентироваться в существующих технологиях, чтобы принимать толковые решения по внедрению новых разработок.
То есть мы стараемся научить своих студентов управлять инновациями и правильно внедрить их в жизнь. Иногда получается.
— Дайте подсказку, что нужно знать, на что смотреть, чтобы принять эффективное решение?
— Меня учили, что инженеру необязательно все знать. Важно уметь искать информацию, понимать, в какой справочник заглянуть. Все помнить невозможно. Если работнику ставится задача оценить экономическую эффективность той или иной разработки, то начинать надо с патентного поиска, посмотреть аналоги.
Существуют ли подобные решения? Если они есть, почему их нет на рынке? Может быть, эта технология не востребована? Или раньше она была не нужна, а сейчас настал ее звездный час? Инноватору необходимо начинать действовать в условиях неопределенности, генерировать решения, смотреть на разработки в новом ракурсе, искать неочевидные возможности их применения. Одна из дисциплин, которую я преподаю, называется «Алгоритм решения нестандартных задач». Она как раз про изобретательство.
— То есть вы, по сути, развиваете критическое мышление?
— Скорее, не критическое, а креативное. Это, кстати, во многом зависит от характера. На некоторых дисциплинах и в рамках проектной работы, когда студенты начинают разделяться на группы, сразу становится видно, как по-разному люди подходят к решению задач. Кто-то сходу начинает критиковать, искать уязвимые места, говорить, что технология нежизнеспособна.
В то же время генераторы идей и креативщики что-то придумывают, сочиняют. А некоторые предпочитают въедаться в законы и нормативы — налицо тяга к административной работе. И я убежден, что только вот такая разносторонняя команда способна выдать жизнеспособный продукт.
— Насколько, в принципе, востребованы на рынке труда такие специалисты?
— Мое скромное мнение, что на данном историческом этапе такие специалисты незаменимы. У страны зияет технологическая брешь — некоторые технологии стали санкционными. Приходится в сжатые сроки придумывать что-то новое или адаптировать уже существующие решения.
Мне кажется, что настоящее и будущее за инженерами-экономистами. Специалисты с теми навыками, которым мы учим, могут работать везде, где есть производство, технологии, инновации и где требуется результат от интеллектуальной деятельности.
— Что насчет интереса молодежи к управлению инновациями? Есть какая-то динамика?
— К нам идут те, кто знает, чего хочет. Понимаете, технологическое брокерство, управление устойчивым развитием — непривычные для большинства родителей абитуриентов названия. Когда они получали образование, такого не было. Однако, на мой взгляд, именно эти программы сейчас в тренде. Вот, к примеру, технологический брокер — это специалист, который дает заключение о перспективности технологии.
— Продолжая разговор об инновациях… Что сегодня с ними происходит в стране? С какими проблемами помимо санкционных сталкиваются специалисты?
— Проблем, конечно, много. Санкции, правовые вопросы… В своей практике я сталкивался с разбирательствами относительно исключительных прав на некоторые результаты интеллектуальные деятельности — на изобретения и полезные модели. Зарубежные компании уходят, все забирают и оставляют вакуум, который нужно чем-то заполнять. Причем быстро.
Такие ускоренные темпы чреваты тем, что качество может снижаться, могут затрагиваться и правовые вопросы. Если раньше цикл «от идеи до вывода технологии на рынок» составлял, к примеру, пять лет, то теперь нам надо предлагать готовые решения за считаные месяцы. Но иначе не выживем, этот тернистый путь нам придется преодолеть. Особенно там, где мы отставали…
— Какие области самые проблемные?
— Сейчас, на мой взгляд, одно из наших слабых мест — это радиоэлектроника, производство микропроцессоров, полупроводниковых приборов. На данном этапе Россия готова, например, производить полупроводниковые чипы и контроллеры, чтобы закрыть самые важные гражданские и государственные нужды.
Однако, думаю, обеспечить население и рынок отечественной вычислительной техникой, ноутбуками, смартфонами, комплектующими для автотранспорта чипами всего за несколько лет нам будет крайне трудно.
Придется все же работать с импортом. Россия, как и многие страны, в рамках Всемирной торговой организации поддерживала концепцию мирового разделения труда. Однако в последние годы мы оказались в частичной изоляции по некоторым направлениям международного сотрудничества. Эта непростая ситуация должна стать точкой роста для нас.
— Недавно вы получили специальный приз на конкурсе, приуроченном к 300-летию РАН. За что? Расскажите о своем труде.
— Система, которую я разрабатываю вместе с командой, как раз должна помогать оценивать зрелость технологии, по сути, отвечать на вопрос: пора выводить разработку на рынок или еще подождать?
Здесь все очень зыбко… Мы можем что-то сочинять, налаживать производство, а рынок возьмет и шагнет вперед или откажется от определенного типа технологий, а мы на нее десять лет потратили.
Наша университетская команда поставила задачу разработать гибкую методику, которая, используя в том числе возможности искусственного интеллекта, позволит оценить и идею, и производителя, и рынок.
Специально для этого проекта мы составили опросный лист, какую-то информацию получаем от компаний напрямую, какую-то собираем самостоятельно. На основе этих данных система оценивает показатели, взвешивает их, определяет более существенные. Например, уровень цифровизации производства имеет больший вес, чем прибыль компании за прошедший год.
— Я правильно понимаю, что в перспективе должен получиться универсальный инструмент, которым смогут воспользоваться все технологические производства?
— Да, задача — сделать единый сервис, с помощью которого, например, изобретатель-инноватор мог бы в интерактивном режиме проверить свою идею, своего исполнителя, поставщика в России или за рубежом. Пока наш продукт еще на стадии разработки.
Сейчас мы проводим отработку методики с индустриальными партнерами, с которыми вуз заключил соглашения. Назвать компании не могу, но одна из них производит стрелковое оружие, а вторая — из числа крупнейших в России поставщиков комплексных решений для складской логистики.
— И все-таки как понять, что технология созрела?
— Есть несколько уже устоявшихся методик. Я же считаю, что технология созрела, когда ее принимает рынок, клиент доволен и готов за этим решением вернуться, — он больше не видит смысла искать альтернативу. В этот момент разработчику, инноватору, собственнику этой технологии можно ненадолго выдохнуть.
Тут, конечно, много кто бросит в меня камень за такой ответ. К тому же часто не-удачный спрос на продукт связывают с плохим маркетингом. Но, как говорится, хорошему товару реклама не нужна.
— Вы упомянули, что в своем конкурсном проекте использовали искусственный интеллект. Как вы относитесь к ИИ, какие возможности и, главное, какие риски видите в его применении?
— Есть хорошая мысль: яд и лекарство определяется дозой. Безгранично применять и повсюду внедрять искусственный интеллект я бы не осмеливался. На данном этапе развития он иногда эффективно помогает собирать данные, классифицировать их и принимать решения на этой основе.
Если же уровень развитости искусственного интеллекта будет сравним с мозгом человека, если он сможет с нуля генерировать идеи, принимать самостоятельные решения, он станет опасным, на мой взгляд.
Этот инструмент надо держать под контролем. Да, он может закрыть много задач и делает это. Без него уже невозможно представить повседневную жизнь, но надо все держать в рамках: правовых, морально-этических и т. д.
— Поделитесь своими исследовательскими планами…
— Планирую решать задачи в рамках уже намеченных проектов, совершенствовать нашу методику оценки зрелости технологий, например. Кроме того, в университете на данный момент формируется много междисциплинарных команд, которым под силу задачи широкого профиля. Сейчас наш вуз задействован в большом проекте в рамках Доктрины продовольственной безопасности — мы работаем над цифровизацией и оптимизацией сельскохозяйственного производства на микро- и макроуровнях. Есть интересные задачи по проектированию и реверс-инжинирингу.
— А что такое «реверс-инжиниринг»?
— Как я уже говорил, некоторая продукция перестала поставляться в Россию, без нее часть производственных процессов пострадала. Наша команда анализирует существующие решения, разбирает их на элементы, изменяет под существующие реалии и помогает создать новый продукт. Вот некоторые из планов. Работать и еще раз работать.