Тайна Лиссабонского кошмара. Под Атлантикой происходит нечто странное.

Тайна Лиссабонского кошмара. Под Атлантикой происходит нечто странное.

Почему именно Португалия становится ареной одних из самых разрушительных землетрясений Европы? Ответ на этот вопрос десятилетиями оставался загадкой. Теперь международная команда ученых заявляет: разгадка скрывалась прямо под дном Атлантического океана.

История хранит жуткие свидетельства. В 1755 году Лиссабон был практически стерт с лица земли: толчки вызвали гигантское цунами и пожары, унесшие десятки тысяч жизней. Позднее, в 1969-м, Португалию вновь потрясло землетрясение магнитудой 7,9. Но почему эпицентры находились в районе Абиссальной равнины Подковы — вдали от привычных границ тектонических плит — оставалось непонятно.

Ответ оказался в глубине. Под океаническим дном ученые обнаружили участок литосферы, который начал расслаиваться и погружаться внутрь Земли. Этот редкий процесс — деламинация — ранее считался характерным только для континентальных плит. Но именно здесь, в Атлантике, он запустил цепь событий: вода проникла в породы, превратила их в серпентинит и ослабила границы слоев, позволив нижней части плиты «провалиться».

Дальнейшее моделирование показало: изолированный блок литосферы сместился на север и сформировал надвиговый разлом у Пиренеев. Именно он стал источником разрушительных сейсмических ударов — включая печально известное Лиссабонское землетрясение XVIII века.

Новое открытие меняет представления о процессах в Атлантике. Исследователи считают, что подобные явления могут предшествовать началу субдукции — одного из самых мощных и опасных геологических процессов на планете.

Если гипотеза верна, Португалия и Испания останутся в зоне повышенного риска. Но вместе с тем работа дает надежду: понимание механизмов глубинных изменений поможет создавать системы раннего прогноза и разрабатывать эффективные меры защиты населения.

Источник: Nature Geoscience.

На стыке цифры и металла: как российские инженеры оптимизируют сложные конструкции
Контакт культур. Язык и ДНК связаны сильнее, чем мы думали