В поселке Борок, расположенном вдали от больших городов, на берегу Рыбинского водохранилища, меньше двух тысяч жителей. Но этот невеликий населенный пункт — по сути, настоящий наукоград: здесь работают Институт биологии внутренних вод им. И.Д.Папанина РАН (ИБВВ РАН) и геофизическая обсерватория «Борок» (филиал Института физики Земли им. О.Ю.Шмидта РАН).
А началось все с одного удивительного человека с нетривиальной судьбой — ученого-энциклопедиста, почетного члена Академии наук СССР Николая Александровича Морозова. Он был последним владельцем старинной дворянской усадьбы, вокруг которой вырос современный Борок, революционером-народником, около 30 лет проведшим в застенках Петропавловской и Шлиссельбургской крепостей.
Но главное — он был человеком с широким кругом интересов, глубоко погруженным в изучение законов мироздания, и, как бы сейчас сказали, популяризатором науки.
После Октябрьской революции по постановлению Совнаркома усадьба Борок была предоставлена Н.А.Морозову в пожизненное пользование. В 1932 году он передал ее часть с главным домом в ведение Академии наук СССР. По инициативе ученого в 1938 году здесь учредили Верхне-Волжскую базу АН СССР, позднее преобразованную в биологическую станцию «Борок», на основе которой в 1950-е годы и был организован ИБВВ РАН.
В этом институте традиционно в конце июня, начиная с 1982 года, проходят Морозовские чтения, приуроченные ко дню рождения ученого. А в нынешнем году отмечают двойной юбилей: 170-летний — Н.А.Морозова, 130-летний — И.Д.Папанина, основателя и первого директора ИБВВ АН СССР.
Но выступления были в основном посвящены наследию первого ученого, а также краеведческим исследованиям.
— Для нас это большой праздник, — открыл встречу директор ИБВВ доктор биологических наук Александр Крылов. — Мы всегда помним, благодаря кому появились. Увы, представители новых поколений плохо знают выдающихся людей прошлого. У людей постарше на слуху Савва Морозов.
Того Морозова, которого мы чествуем сегодня, к сожалению, в стране знают мало. Очень обидно, что зачастую бытуют легенды, не имеющие отношения к жизни, а вещи, достойные внимания, остаются за бортом, потому что они не столь сенсационны. Чтения способствуют тому, чтобы об этом человеке знали больше, понимали его значение.
Первое выступление было незапланированным. Как рассказала председатель оргкомитета конференции, руководитель музейного отдела ИБВВ РАН Наталия Носова, буквально в последние дни перед Чтениями в Борке нашли человека, который лично общался с Н.А.Морозовым, был знаком и с И.Д.Папаниным — недолго даже работал его личным водителем. Сергей Иванович Пакунов, которому сейчас 96 лет, вспоминал о том, как школьники десяток километров прошли пешком, чтобы встретиться с Николаем Александровичем, и тот, несмотря на неважное самочувствие, их принял, поговорил с ними. Заметим, что Николай Морозов дважды встречался с Карлом Марксом (в Лондоне), переписывался, а потом и лично встретился с Львом Толстым, был знаком с Ильей Репиным (художник нарисовал четыре портрета Николая Морозова). Но и простые деревенские дети были ему интересны.
Темы выступлений были очень разнообразны, как разнообразны были и интересы этого ученого.
Старший научный сотрудник Архива РАН Ирина Пармузина рассказала о фотографиях и фотонегативах двух полетов Н.А.Морозова, хранящихся в его личном фонде в Архиве РАН. После открытия Императорского аэроклуба в 1919 году Морозов стал его членом. Он поднимался в воздух на аэроплане и несколько раз на аэростате, заинтересовался возможностями астроспектрографии.
Во время солнечного затмения 4 апреля 1912 года с аэростата сделал семь спектрограмм (спектроскоп с фотоаппаратом был предоставлен Пулковской обсерваторией). Удачными получились четыре.
Поражает в Николае Александровиче его неуемное стремление к знаниям, не утихающее даже в самых невыносимых условиях. В приветствии по случаю 85-летия ученого в 1939 году (хранится в Фонде Н.А.Морозова в Архиве РАН) академик Сергей Вавилов писал: «Вдохновение научного творчества не оставило Н.А.Морозова и в стенах заключения. В тюрьме он создал ряд интереснейших книг по теории атомов, математике и истории. Оторванный от мировой науки Н.А.Морозов сумел в ряде случаев увидеть то, к чему пришла наука много позднее в результате усилий громадного коллектива ученых. Необычайная широта круга интересов и талантов Н.А.Морозова, охватывающего поэзию, историю, физику, математику, астрономию, — явление поразительное и исключительное. Я помню его вдохновенные доклады в 1906 году (вскоре после освобождения из Шлиссельбурга), вызвавшие восторг тогдашней молодежи. Он и в преклонном возрасте сохранил этот энтузиазм, этот юношеский интерес к самым разнообразным вопросам науки, культуры и общественной жизни».
В Шлиссельбурге узнику сначала не давали абсолютно никаких книг, через полгода стали давать религиозные. «Я с жадностью набросился на них и через несколько месяцев прошел весь богословский факультет, — пишет ученый в книге “Повести моей жизни”.
— Я сразу увидел, какой богатый материал дает древняя церковная литература для рациональной разработки человеку, уже достаточно знакомому с астрономией, геофизикой, психологией и другими естественными науками».
Потом занимался по университетским учебникам, чтобы закончить высшее образование, «особенно по физико-математическому факультету». Четыре тома «Повести моей жизни» были написаны в последнем заточении в Двинской крепости (1911), куда Морозов был заключен за публикацию книги стихотворений «Звездные песни». И там же он «воспользовался случаем, чтобы подучиться древнееврейскому языку для разработки старозаветной Библии».
Рассмотрение библейских книг через призму естественных наук стало его страстью на многие годы. Этому, в частности, был посвящен доклад «Судьба открытий Н.А.Морозова в области истории», сделанный историком и психологом из Москвы Еленой Сенницкой по материалам ее дипломной работы в Новосибирском государственном университете.
Как показали Чтения, труды и жизнь Морозова изучают и сегодня люди самых разных профессий — гуманитарии и физики, краеведы и музейные работники. И даже пенсионеры…
«Не умер только тот, чей отклик есть в других, кто в этом мире жил не только жизнью личной», — писал ученый в одном из своих стихотворений. Истинность этих слов он подтвердил своим собственным примером.
Наталия БУЛГАКОВА
Нет комментариев