Революционное исследование ставит под сомнение давние представления о первозданности доисторических европейских ландшафтов, показывая, что как неандертальцы, так и более поздние охотники-собиратели мезолита активно преобразовывали окружающую среду за тысячи лет до появления сельского хозяйства.
Используя передовое компьютерное моделирование в сочетании с обширным анализом пыльцы, международная группа исследователей количественно оценила экологическое воздействие этих древних популяций, продемонстрировав, что люди были не пассивными обитателями, а активными творцами европейских экосистем. Результаты исследования, опубликованные в журнале PLoS ONE , предлагают совершенно новый взгляд на взаимоотношения человечества с природой и предполагают, что концепция «нетронутой дикой природы» в доисторической Европе может быть в корне ошибочной.
Исследование было сосредоточено на двух критических теплых периодах: последнем межледниковье (125 000–116 000 лет назад), когда неандертальцы были единственными людьми, населявшими Европу, и раннем голоцене (12 000–8 000 лет назад), когда континент заселили мезолитические охотники-собиратели нашего собственного вида Homo sapiens. Исследование объединило междисциплинарные знания из области экологии, археологии и палинологии для создания первой континентальной модели древнего воздействия человека на растительный покров. Результаты рисуют картину, далекую от романтизированного представления о людях, живущих в гармонии с первозданной природой.
Исследовательская группа использовала передовые методы компьютерного моделирования в сочетании с алгоритмами оптимизации на основе искусственного интеллекта для прогона тысяч сценариев. Сравнивая результаты моделирования с реальными данными пыльцы из археологических памятников по всей Европе, исследователи рассчитали точную степень влияния человека на растительный покров в оба периода. Результаты оказались поразительными: охотники-собиратели мезолита могли повлиять на распространение до 47% видов растений на континенте, в то время как неандертальцы повлияли примерно на 6% видов растений и на 14% акватории.
«Исследование рисует новую картину прошлого... Нам стало ясно, что изменение климата, крупные травоядные и естественные пожары сами по себе не могут объяснить результаты анализа пыльцы. Включение в уравнение человека, а также последствий антропогенных пожаров и охоты, привело к гораздо лучшему совпадению», — отметил Йенс-Кристиан Свеннинг, профессор биологического факультета Орхусского университета, участник исследовательской группы.
Компьютерное моделирование показало, что доисторические люди оказывали влияние на европейские ландшафты посредством двух основных механизмов: преднамеренного выжигания деревьев и кустарников для создания более открытых мест обитания и охоты на крупных травоядных животных, которая кардинально изменила схемы выпаса скота и последовательность растительности.
В последний межледниковый период Европа поддерживала необычайно богатую мегафауну, включая прямобивневых слонов весом до 13 тонн, носорогов, бизонов, туров, диких лошадей и многочисленные виды оленей. Неандертальцы сосуществовали с этими массивными животными и, вопреки представлениям о примитивных способностях к охоте, успешно охотились даже на самые крупные виды. Профессор Свеннинг отмечает, что неандертальцы не гнушались охотиться и убивать даже гигантских слонов, а это были животные весом до 13 тонн.
Однако охота неандертальцев имела как прямые, так и косвенные экологические последствия. Хотя они и сократили популяции травоядных животных за счёт хищничества, относительно небольшая численность популяции не позволяла им полностью уничтожить крупных животных и не нарушить их экологическую роль. Сокращение численности травоядных животных привело к усилению разрастания растительности и более густому лесному покрову в одних районах, в то время как антропогенные пожары привели к появлению прогалин в других. Этот двойной эффект – прессинг охоты в сочетании с контролируемым выжиганием – создал мозаичный ландшафт, отличный от того, который сформировался бы под воздействием климата и естественных процессов.
Исследовательская группа подчеркнула, что неандертальцы представляли собой принципиально иной тип экологической силы по сравнению с более поздними популяциями Homo sapiens. Их ограниченная численность и менее развитые технологии охоты означали, что их влияние, хотя и поддающееся измерению, оставалось ограниченным.
«Влияние было ограниченным, поскольку неандертальцы были настолько малочисленны, что не уничтожили крупных животных или их экологическую роль – в отличие от Homo sapiens в более поздние времена», — пояснил Свеннинг, подчеркнув принципиальное различие во взаимодействии человека и окружающей среды у разных видов гомининов.
Ранний голоцен представлял собой совершенно иную экологическую ситуацию. Вымирание мегафауны, последовавшее за глобальной экспансией Homo sapiens, уже уничтожило или резко сократило популяции крупнейших видов травоядных. Слоны, носороги и другие крупные травоядные исчезли с большей части территории Европы, что коренным образом изменило экологическую динамику континента. В этот изменившийся ландшафт пришли охотники-собиратели мезолита — более многочисленные, лучше организованные и оснащенные более совершенными технологиями, чем их предшественники неандертальцы.
Эти мезолитические популяции оказали беспрецедентное влияние на структуру растительного покрова Европы. Их широкое использование огня для управления ландшафтами в сочетании с интенсивной охотой на сохранившихся крупных травоядных животных, таких как бизоны, туры и олени, изменило растительные сообщества почти на половине континента. Археологические находки из таких мест, как Стар-Карр в Англии, показывают, что эти охотники-собиратели поддерживали организованные поселения, стратегически управляли ресурсами и активно заботились об окружающей среде, чтобы обеспечить доступность пищи и облегчить охоту.
«Неандертальцы и охотники-собиратели эпохи мезолита были активными сотворцами европейских экосистем», — подчеркнул Свеннинг.
Результаты исследования согласуются с этнографическими наблюдениями за современными обществами охотников-собирателей, которые часто используют контролируемое выжигание и выборочную охоту для управления ландшафтами. Однако данное исследование идет дальше, количественно оценивая континентальное воздействие таких практик десятки тысяч лет назад, предоставляя конкретные доказательства того, что ранее было лишь теоретическими домыслами.
Методологические инновации исследования имеют решающее значение для успеха исследования, подчеркивают ученые.
«Это первое моделирование, позволяющее количественно оценить, как неандертальцы и охотники-собиратели эпохи мезолита могли сформировать европейские ландшафты. Наш подход обладает двумя ключевыми преимуществами: он объединяет необычайно большой набор новых пространственных данных, охватывающих весь континент за тысячи лет, и сочетает моделирование с алгоритмом оптимизации, разработанным на основе искусственного интеллекта. Это позволяет нам прогонять большое количество сценариев и определять наиболее вероятные результаты», — пояснила Анастасия Никулина, руководитель исследования, первый автор работы.
Исследовательская группа собрала данные по пыльце из 17 мест проведения исследований по всей Европе, включая Германию, Англию, Испанию, Польшу, Швецию, Норвегию и Эстонию. Эти места, охватывающие как период последнего межледниковья, так и период раннего голоцена, послужили эмпирической основой для проверки результатов моделирования. Междисциплинарное сотрудничество объединило специалистов по экологии, археологии, геологии и палинологии из Нидерландов, Дании, Франции и Великобритании, продемонстрировав комплексный опыт, необходимый для реконструкции древнего взаимодействия человека и окружающей среды.
Несмотря на новаторские результаты этого исследования, Никулина и Свеннинг признали, что в понимании влияния доисторического человека на ландшафт сохраняются значительные пробелы. «Даже без огня охотники-собиратели изменяли ландшафт просто потому, что охота на крупных животных способствовала более густой растительности», — отметил Свеннинг, указав на сложные циклы обратной связи между деятельностью человека и экологическими процессами. Исследователи предполагают, что аналогичные вычислительные подходы, применяемые к другим континентам, в частности, к Северной и Южной Америке и Австралии, где до появления Homo sapiens более ранние виды гомининов отсутствовали, могут предоставить ценные сравнительные данные о ландшафтах, подвергавшихся и не подвергавшихся долгосрочному влиянию человека.
Изображение: фрипик
