Особенности национального копинга. Как реагируют на трудности дети разных народов

21.06.2020
Помните песенку про зайцев из фильма «Бриллиантовая рука»? «Пусть боимся мы волка и сову! Дело есть у нас — в самый жуткий час мы волшебную косим трын-траву». Это типичная копинг-стратегия, то есть метод выхода из стрессовой ситуации. Стрессы стали неотъемлемой частью нашей жизни. Заговорили о них уже на рубеже XIX и XX веков. Писатели-фантасты, футурологи, психологи предсказывали наступление эпохи, переполненной стрессами, борьба с которыми станет одной из главных проблем общества. В XXI веке эти предсказания полностью сбылись.

Копинг — от английского слова coping  — «преодоление». Понятие копинг-стратегии объединяет когнитивные, эмоциональные и поведенческие стратегии, которые используют люди, чтобы совладать со стрессами, а в более широком понимании — с психологически трудными ситуациями обыденной жизни. Понятие появилось на Западе в 60-х годах прошлого столетия. Первоначально копинг-стратегии использовали для особых, экстремальных случаев (например, при лечении зависимостей от наркотиков или алкоголя). В нынешнем столетии они перешагнули пороги научных лабораторий и медицинских кабинетов. Копинг-стратегии реально способны помочь нам и в нынешней ситуации, спровоцированной коронавирусом.

— С копингом я познакомилась в аспирантуре. Стало понятно, какое это обширное поле деятельности как для исследователей, так и для практиков, — говорит старший преподаватель психолого-педагогического факультета Северо-Осетинского государственного университета (СОГУ) Юлия Афанась­ева. Последние несколько лет она изучает копинг-поведение совместно с профессором кафедры социальной психологии Санкт-Петербургского государственного университета (СПбГУ), доктором психологических наук Светланой Гуриевой. В прошлом году их совместный проект «Кросс-культурные особенности копинг-поведения у представителей разных поколений на примере Северной Осетии» был поддержан грантом РФФИ.
А еще Юлия, как и ее коллеги, психологи вуза, работает в клинике, ежедневно помогая пациентам и врачам выходить из стрессовых ситуаций.

Хотя основной фронт работы — гинекологическое и перинатальное отделения, сталкивается Юлия и с теми, кто находится сегодня на переднем крае борьбы с новой вирусной инфекцией. «Наиболее серьезно к самоизоляции с первых же дней отнеслись именно врачи, весь медицинский персонал. Это была максимальная мобилизация, — рассказывает Юлия. — По прошествии полутора месяцев я наблюдаю у этих людей явные признаки выгорания. Как мы помогаем преодолеть накапливающееся эмоциональное истощение? Проводим сеансы саморегуляции и релаксации. В отдельном помещении включаем музыку, кладем людей на кушетку, как принято у классиков психоанализа, предлагаем специальные упражнения. Многим они даются нелегко, ибо с телом они не в контакте. Такая аутогенная тренировка способствует снятию эмоционально-физического напряжения. Используем в работе даже ароматерапию, ведь еще Гиппократ обратил внимание на то, что аромат влияет на состояние человека. Даем различные рекомендации на дом».

Эмоциональное выгорание, кстати, характерно, не только для врачей, но и для представителей других профессий, особенно творческих, в том числе и для журналистов. «Необходимо уметь взаимодействовать с пациентом, чтобы вытащить на поверхность глубинные истоки стресса, — считает ученый. — А еще нужно учитывать возраст, гендерные, культурные, этнические различия».
В ходе реализации нынешнего проекта исследователи убедились, что представители старшего поколения (самому пожилому из респондентов идет девятый десяток) консервативны, практичны. Реагируют на стресс осознанно. Однако для выхода из него они частенько используют копинг-стратегии отрицания сложившейся ситуации, затягивания принятия решения (по принципу «само рассосется»). Молодежь реагирует на стресс гораздо эмоциональнее,  образно говоря, рвется в бой. У молодых еще нет прошлого негативного опыта. Они готовы наступить на те грабли, на которые когда-то наступали старшие. Пример — недавний митинг против самоизоляции во Владикавказе. Основной контингент его участников —  граждане до 30 лет.
Очень любопытные данные ученые получили, исследуя этнопсихологические и гендерные особенности копинг-поведения представителей русского и осетинского этносов в Северной Осетии и Санкт-Петербурге. Например, представители русского этноса Северной Осетии в проблемной ситуации чаще используют проблемно-ориентированный копинг. Он включает в себя высокую степень самообладания, наличие веры в собственные ресурсы для преодоления трудных жизненных ситуаций. Для русских характерны контроль эмоций и сдержанность, преобладают тщательное планирование действий, анализ возникшей проблемы. Тем самым  русские в стрессовой ситуации нацелены на изменение сложившихся обстоятельств путем поиска полезной информации и активных действий по их устранению. Русские чаще осетин используют стратегию активного совладания, предполагающую поэтапные действия. А также социальное отвлечение — стратегию, при которой индивид старается чаще быть в обществе, вступать в социальные контакты с другими людьми, чтобы справиться с проблемами.

У осетин чаще прослеживаются эмоционально-ориентированный копинг, то есть чрезмерное проявление собственных чувств и эмоций, вызванных неприятной ситуацией, активное возмущение и протест (вспомним опять митинг), возложение вины на себя и других. Исследование показало, что осетины часто используют отрицание как метод совладания со стрессом, то есть стараются всячески отрицать его реальность. Также представителям осетинского этноса в случае трудной жизненной ситуации нередко свойственна стратегия «поведенческого ухода от проблемы».
— Вот что интересно, — говорит Юлия, — осетины в Северной Осетии — титульная нация, русские — этническое меньшинство. В Санкт-Петербурге все наоборот. Мы обнаруживаем своеобразный дрейф копинг-стратегий. Некоторые особенности поведения, которые были характерны для русских, проживающих в РСО-Алании, начинают демонстрировать осетины, проживающие в Санкт-Петербурге, и наоборот. На наш взгляд, в значительной степени это связано с культурным окружением. Происходят взаимное культурное проникновение и взаимодействие. Это прослеживается как у осетин, так и у русских. С моей точки зрения, взаимопроникновению способствует и то, что оба наших народа — православные христиане. Впрочем, влияние религии на копинг-поведение — тема отдельного исследования.

Опираясь на обширный и разнообразный материал, ученые делают однозначный вывод: копинг-стратегиям в современном мире надо учить с раннего возраста. Сначала в форме игры, простых упражнений, сказок. В школе стоит ввести специальную дисциплину —  психогигиену. А в вузах — читать ее не только для будущих психологов. «Мы изучаем окружающий мир, его экологию, — говорит Юлия. — Боремся за ее сохранение, а чистотой экологии собственной души, сознания почему-то пренебрегаем. Обратите внимание, большинство разрабатываемых и предлагаемых обществу программ улучшения жизни базируется на чем угодно, только не на копинг-стратегиях».

Самосознание — далеко еще не познанный, а главное, не используемый арсенал человеческих возможностей. Если на начальном этапе психотерапию, психоанализ основатели направления — в частности, Фрейд и его последователи — видели в индивидуальном подходе, то в конце прошлого века и особенно нынешнего появились серьезные работы по использованию групповых, коллективных копинг-стратегий. Сочетание обоих методов позволяет добиваться очень качественных результатов.
Сегодня страна постепенно выходит из самоизоляции. Юлия как психолог дает совет и каждому из нас не бросаться в работу как в омут с головой, несмотря на то что все по ней изголодались. Как и страна, экология сознания требует постепенности. «Начните с наведения порядка на своем рабочем месте, в своем офисе, — говорит Юлия. — В своих делах, в своей голове, наконец. Шаг за шагом втягивайтесь в привычный ритм».

Станислав ФИОЛЕТОВ

Нет комментариев