Как задушить рак? Практическая польза от нобелевского открытия

В этом году Нобелевскую премию по медицине получили американцы Грегг Семенза и Уильям Келин, а также британец Питер Рэтклифф за открытие механизма реакции клеток на кислород. Комментируя свое решение, нобелевский комитет отметил, что ученые «открывают дорогу к новым многообещающим тактикам борьбы с анемией, раком и многими другими заболеваниями». Про анемию все плюс-минус понятно и человеку, неискушенному в медицине. А вот как это открытие поможет в борьбе с раком?

История вопроса

Кислород организму человека нужен как воздух. Каламбур, конечно, но факт. Если продолжить аналогию, без него кровеносная система «задыхается», даёт сбои, но всё же приспосабливается. Это воочию видно, например, высоко в горах. Воздух разрежен, человеку становится тяжелее, но… он не погибает, организм спасает себя сам. На клеточном уровне это происходит, например, за счёт резкого увеличения  количества эритроцитов в крови  — они и  доставляют кислород в ткани. Науке уже было известно: за это отвечает гормон эритропоэтин. А вот каким образом он регулируется, почему его количество меняется в условиях гипоксии —  это объяснили Семенза, Келин и Рэтклифф. Учёные поняли, что за такую  «экспрессию» гена, контролирующего гормон, отвечает определённый транскрипционный фактор. Его идентифицировали как hypoxia-inducible factor, HIF-1. Благодаря алгоритму его действий стал прозрачен и механизм адаптации организма к условиям гипоксии после ишемии.

Как это поможет в борьбе с онкологическими заболеваниями?

Казалось бы, отличный механизм. Но у онкологии свои законы.

«Если адаптация всего организма к условиям гипоксии — это, безусловно, благо, то в случае с опухолевым ростом, это, наоборот, вред. Когда подобный механизм используется для того, чтобы уже опухоль адаптировалась к низкому содержанию кислорода, гипоксии. И это вторая проблема, которая была разрешена этими исследователями», — говорит директор НИИ канцерогенеза онкоцентра НМИЦ онкологии им. Н.Н. Блохина Михаил Красильников.

То есть проблема в том, что раковые клетки в условиях дефицита кислорода не умирают. Более того, онкологические процессы начинают прогрессировать.

«Этот фактор приводит к активации ряда генов, способствующих усилению репарации повреждённой ДНК, уклонению от апоптоза (регулируемого процесса программируемой клеточной гибели — прим. ред.), — объясняет заведующая научным отделом онкоиммунологии НМИЦ онкологии им. Н.Н. Петрова Ирина Балдуева. — HIF-1 связан с кратковременной и долговременной адаптацией к гипоксии, путём изменения метаболического пула клетки (иначе – питания и энергозатрат) и развитием сосудистого окружения опухоли (ангиогенез). Опухоль становится агрессивнее и приобретает метастатический потенциал».

Всё это приводит к значительному снижению эффективности химиотерапии рака. Но после того, как механизм транскрипционного фактора стал понятнее, прорисовывается и следующий алгоритм лечения онкобольных.

«Таким образом, фактор HIF-1 может стать специфической мишенью, на которую можно воздействовать при помощи различных препаратов, например ингибиторов деградации и инактивации этого белка, а также активаторов транскрипции. И на сегодняшний день уже подобные препараты разработаны и проверяется их эффективность в клинике», — продолжает Ирина Балдуева.

От теории к практике 

Объективно открытию уже почти два десятка лет. Препараты, направленные, в частности, на фактор разрастания сосудов, уже прошли клинические испытания и активно используются в клинической практике, говорит Михаил Красильников.

«Но, надо сказать, это достаточно ограниченный набор препаратов… Разумно было бы заблокировать весь процесс, то есть не только ангиогенез, не только активность фактора роста эндотелия  сосудов, но и активность многих элементов, которые также поддерживают работу клетки в условиях гипоксии. И для этого конечно самое разумное было бы заблокировать активность вот этого транскрипционного фактора HIF-1. Вот это как раз сейчас в стадии разработки… Пока до последних лет усилия эти не привели к созданию специфического ингибитора HIF-1».

Найдено довольно много химических ингибиторов, которые подавляют его активность, особенно в комбинации с известными препаратами. Но абсолютно специфического ещё нет.  Пока нет.

«Нужно сказать, что не последнее слово может принадлежать и нашим отечественным учёным, поскольку одно дело — получение препарата абсолютно нового, то есть совершенно новой неизвестной структуры, который до тебя никто никогда не получал, — это серьёзная история, которая может тянуться на многие годы, — объясняет ученый. — Другое дело — и это сейчас один из распространённых подходов к созданию новых противоопухолевых препаратов — когда берут известные соединения, обладающие противоопухолевой активностью или другой активностью, которые уже используются в клинике, для которых не нужно разрешение, и исследуются их возможные мишени. Именно таким образом и были выявлены некоторые из химических соединений, мишенью которых вяжется этот фактор HIF-1».

Одно можно сказать наверняка. Если когда-нибудь открытие Семензы, Келина и Рэтклифа поможет придумать лекарство от рака, это будет очередная Нобелевская премия. Гарантировано.

 

Нет комментариев