Есть невеликий участок земли в центре Санкт-Петербурга, где буквально сошлись века: стоянки неолита, новгородское сторожевое городище XIII века на пути из варяг в греки, шведские крепости Ландскрона XIII века и Ниеншанц XVII века, а также сравнительно молодые (XIX век) сооружения Охтинской верфи. Имя ему — Охтинский мыс, где, начиная с 2006 года, проводились раскопки Северо-Западным НИИ наследия и Институтом истории материальной культуры РАН перед предполагавшимся строительством на этом месте газпромовского небоскреба. Три выявленные учеными крепости разных эпох, занимающие около 80% площади мыса, — уникальный комплекс археологических памятников мирового значения и часть российской истории. Так, Ландскрону разрушил сын Александра Невского князь Андрей. («Град взят бысть, овых избиша и исекоша, а иных извязавше поведоша с города, а град запалиша и розгребоша», — гласит новгородская летопись.) Ниеншанц в мае 1703 года взял Петр I в стремлении «ногою твердой стать при море». Здесь, в центре культурной столицы, можно создать суперсовременный многослойный археологический парк-музей, в котором наряду с фортификационными сооружениями показывать артефакты разных эпох. Эта идея вдохновляет и студентов-дипломников, и профессиональных архитекторов.
«Сохранившиеся почти на всем своем протяжении оборонительные рвы крепостей — ценнейший источник информации об их размерах и устройстве. На Охтинском мысе мы нашли остатки земляных бастионов Ниеншанца, обложенные дерном метровой толщины. Такие стенки хорошо выдерживают бомбардировку ядрами, которые просто вязнут в дерне и земле, — рассказывает руководитель экспедиций 2006-2009 годов, старший научный сотрудник отдела славяно-финской археологии ИИМК РАН Петр Сорокин. — Найдена каменная постройка раннего Ниеншанца. Из деревянных сооружений дошло до наших дней основание башни крепости Ландскрона — со сторонами по пять метров, с колодцем в нижней части. Обнаружили и колодец Ниеншанца размером три на три метра и глубиной до трех метров, обшитые досками потайные ходы с деревянными дверями. Сейчас эти объекты законсервированы «обратной засыпкой», как и рвы новгородского городища. Кроме того, в центре мыса сохранилось основание каменной постройки Ниеншанца площадью более 100 кв. м. В ее подвальном помещении уцелело даже булыжное мощение пола. Все это можно сохранить, что-то реконструировать, чтобы наглядно представить ретроспективу сражений «давно минувших дней», обустроить мемориальное захоронение в память о русских воинах и солдатах шведского гарнизона, погибших при штурме Ниеншанца».
Но возобладал другой подход. Уже после того, как небоскреб «Газпрома» был перенесен в другую часть города, собственник участка компания «Газпром нефть» провела закрытый конкурс на разработку общей архитектурной концепции развития мыса. Победителем стало японское бюро Nikken Sekkei, вписавшее в его очертания два элегантных офисных здания. «Важным фактором стало то, как проект учитывает богатый исторический контекст Петербурга и района Охты и имеющиеся ограничения на участке и не затрагивает охраняемую территорию», — отметила член совета директоров «Газпром нефти», генеральный директор «Газпром нефть — Восточно-Европейские проекты» Елена Илюхина. На свободной от застройки территории обещано разбить общедоступный ландшафтный парк. Проект-победитель, поэтически названный авторами Crystal Vessel («Хрустальный корабль»), выглядит эффектно, особенно на фоне брутальных рвов Ландскроны и Ниеншанца среди деревьев и кустарника. Только вот совместим ли он с памятниками военной и фортификационной истории и архитектуры, свидетелями борьбы России за выход к Балтийскому морю, ее разнообразных контактов со странами Северной Европы? Не растворится ли в бликах офисного стекла «праПетербург» — предтеча северной столицы в устье Невы?
Первично охранная зона мыса была очерчена в отчетах упомянутых экспедиций. А дальше началась пресловутая война экспертиз. Сорокин и его соратники не могли смириться с тем, что петербургский КГИОП, государственный орган по охране памятников, признавал выявленными лишь те объекты, которые находятся вне территории, предназначенной к хозяйственному освоению. В судах доказывали свою правоту. В квалифицированной экспертизе, подготовленной по инициативе Санкт-Петербургского отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры (ВООПИиК), предлагалось полное сохранение остатков крепостей на месте их обнаружения, как диктуют законодательство РФ и международные конвенции. В 2017 году Министерство культуры РФ по формальным причинам ее отклонило. А два года спустя Минкульт утвердил пространную (более 4700 страниц) экспертизу с приложением копий экспедиционных отчетов, которую выполнил казанский археолог, специалист по средневековой археологии Поволжья Айрат Ситдиков при участии подрядчика из Йошкар-Олы. Она-то и стала краеугольным камнем для инвестора.
Сторонники музеефикации заветной территории провели детальный анализ этого документа, сличая его выкладки с результатами экспедиций 2006-2010 годов, и пришли к выводу: в экспертизе признается наличие на Охтинском мысе остатков крепостей, но они почти полностью исключены из охраняемой территории, составляющей лишь 15% памятника. А главное — даже если их части обозначены, они трактуются не как исторические объекты, подлежащие бережному сохранению, а как элементы культурного слоя, которые можно раскопать «под снос», и строить в свое удовольствие. По мнению специалистов, собравшихся за круглым столом агентства «Интерфакс — Северо-Запад», следуя этим прописям, можно уничтожить до 85% зоны, насыщенной реальными памятниками.
«Охранная археология всегда была призвана спасать выявленные раскопками памятники. Теперь ее предназначение все чаще сводится к фиксации и зачистке территории под строительство», — в сердцах заявил раскопавший предысторию Петербурга Сорокин.
Неоднозначная экспертиза и основанные на ней решения также были оспорены в судебном порядке. В августе прошлого года Верховный суд РФ (не место для научных дискуссий) поддержал позицию Министерства культуры, согласно которой были сформированы охранные зоны на Охтинском мысе. По оценке многолетнего заведующего сектором архитектурной археологии Государственного Эрмитажа, соавтора экспертизы ВООПИиК Олега Иоаннисяна, «ущербные»: в их состав не вошла даже башня Ландскроны, «да и всю Ландскрону начисто выкинули из-под охраны». Характерно, что недавно Куйбышевский районный суд Санкт-Петербурга принял к рассмотрению иск, нацеленный на включение в единый госреестр объекта культурного наследия «Оборонительные рвы и основание башни крепости Ландскрона». Пошли по новому кругу…
«Если бы Ниеншанц, Ландскрона и древнерусское мысовое городище стояли где-нибудь в поле, в степи, в лесу — в ничейном месте — никаких вопросов с постановкой их на охрану не было бы, — утверждает Иоаннисян. И признается, что ценит Ситдикова как археолога, в послужном списке которого Великий Булгар и Свияжск, в свое время подписывал похвальный отзыв на его докторскую диссертацию, но полностью разочаровался в нем как в эксперте. Ничего личного: экспертиза в интересах культурного наследия должна закреплять, а не уменьшать границы выявленных объектов».
Казалось, точку в этом затяжном споре поставила в ноябре Апелляционная коллегия Верховного суда, узаконив утвержденные Министерством культуры границы археологических памятников на Охтинском мысе. После издания Минкультом надлежащего приказа (с грифом «ДСП») мыс, наконец, обрел охранный статус — всего-то через 14 лет после первого отчета о выявленных фортециях. В самом названии объекта культурного наследия упоминается лишь Ниеншанц, новгородского городища и Ландскроны нет и в помине. При этом А.Ситдиков, по пунктам отвечая на замечания оппонентов, настаивает, что выполнил все требования, предъявляемые к госэкспертизе.
На радостях председатель КГИОП Сергей Макаров заявил, что последнюю экспертизу поддержали профессионалы в Институте археологии РАН, мол, куда уж круче! Впрочем, заместитель директора ИА РАН Ася Энговатова заверила «Поиск», что это не так: «Институт не может по уставу это рассматривать — мы не Минкульт и не суд». Только почему-то вопреки обещаниям мнений работающих в ИА РАН «и правда очень хороших ведущих археологов» не прислала. А они действительно ведущие. Так, член-корреспондент РАН Леонид Беляев возглавляет НКУАН — Научный комитет по управлению археологическим наследием Национального комитета ИКОМОС (Международный совет по сохранению памятников и достопримечательных мест), он же — председатель археологической секции Научно-методического совета по культурному наследию при Минкульте. Обе эти структуры экспертизу одобрили. Для справки: Ситдиков — вице-президент НКУАН, Энговатова — его генеральный секретарь. Выходит, Макаров не сильно ошибся.
На заседании упомянутой секции зачитали (и, видимо, «приняли к сведению») письмо выдающегося археолога, заслуженного деятеля науки РФ Анатолия Кирпичникова, которое сегодня, после его ухода из жизни, звучит как завещание: «По моему мнению, раскопки на территории Охтинского мыса имеют выдающееся научное, культурное и международное значение. Территория мыса должна быть возвращена городу для устройства археологического музея. Застройка ее совершенно недопустима. В ходе раскопок, свидетелем которых я являлся, были найдены и законсервированы масштабные участки исторических деревоземляных фортификационных сооружений. На территории Охтинского мыса необходимо и возможно полностью сохранить и обозначить на поверхности найденные укрепления исторических крепостей. Проведение экспертной оценки состояния памятников Охтинского мыса ученым из Казани, без участия специалистов в области средневековой фортификации, представляется мне странным и сомнительным».
Что же в сухом остатке? Ключевые решения приняты, а тревога за судьбу памятников Охтинского мыса не стихает — в Петербурге идет сбор подписей за их спасение.
«Разбор аргументов петербургских археологов по существу так и не случился. То есть не было дискуссии о том, сохранились ли какие-то структуры на том или ином участке»,
— говорит депутат Законодательного собрания Санкт-Петербурга, археолог и член НКУАН Алексей Ковалев.
«Актуальной проблеме не хватило профессионального обсуждения, например, на федеральном Научно-методическом совете по культурному наследию при Министерстве культуры», — сказал искусствовед, знаток оборонного зодчества Михаил Мильчик, являющийся членом этого совета. Коллектив Ботанического института РАН направил письма Президенту России и губернатору Санкт-Петербурга в защиту мыса от «непрофильной скороспелой застройки».
Кандидат исторических наук Станислав Бельский, сотрудник отдела археологии МАЭ (Кунсткамера) РАН пишет, что «история с Охтинским мысом — чрезвычайно опасный прецедент. Используя такой опыт, можно юридически ликвидировать ЛЮБОЙ археологически и исторически ценный объект в ЛЮБОМ городе страны. И все по закону! И эксперты с большими степенями найдутся по щелчку и скажут, что эти объекты историко-культурной ценности не представляют».
Есть и еще одна сторона проблемы. С учетом плотной застройки прилегающих к мысу берегов Невы и Охты местным жителям необходима полноценная зеленая зона. Это учитывают альтернативные проекты, не участвовавшие в конкурсе «Газпром нефти».
В их числе — эскизный проект участницы экспедиций Сорокина, выпускницы Государственного архитектурно-строительного университета Елены Мельниковой, выполненный под руководством историка архитектуры Сергея Семенцова.
Очертаниями он повторяет пятиугольник Ниеншанца (запечатленный для потомков исторический образ), предусматривает воссоздание укреплений этой крепости, с показом внутри нее остатков Ландскроны и новгородского городища. Другой известный архитектор Юрий Митюрев разработал компромиссный вариант, сочетающий археологический парк и здание на сваях (тоже в форме звезды Ниеншанца) для размещения коммерческих и общественных учреждений. Сам же П.Сорокин принципиально против компромиссов: в мировой практике фортификационные памятники таких масштабов, как выявленные на Охтинском мысе, сохраняются на открытом пространстве, в окружении зоны охраняемого ландшафта, свободной от застройки, мешающей их восприятию.
Еще минувшей осенью пессимисты уверяли, что застройки Охтинского мыса не избежать. Но были и некоторые основания для оптимизма. Доктор архитектуры Маргарита Штиглиц, профессор Санкт-Петербургской художественно-промышленной академии имени своего предка барона А.Л.Штиглица, приводила в пример недавний диалог власти с общественностью, в результате которого на месте снесенных корпусов Государственного института прикладной химии на Петроградской стороне, куда предполагалось втиснуть федеральный Судебный квартал, решено было разбить парк «Тучков буян». Так почему бы вновь не свершиться чуду?
И вот в декабре на заседании Совета по развитию гражданского общества и правам человека при Президенте России координатор московского «Архнадзора» Константин Михайлов озвучил предложение о создании на Охтинском мысе по аналогии с Музеем археологии Московского Кремля «потрясающего археологического музея-заповедника мирового класса». На всей, а не на обрезках его площади! Комментарий Владимира Путина показал, как четко он улавливает исторические смыслы этой знаковой территории:
«Обсудим и с петербургскими руководителями, и собственниками земельного участка, о котором вы упомянули, я его хорошо знаю. Одним зданием административным больше, одним меньше, а археологический заповедник — это интересная идея. Я просто не готов сказать, достаточно ли там артефактов. Потому что это уникальное место, эта стрелка. И она подтверждает, что очень важно для меня как для главы российского государства, исторические связи всей этой территории с Россией, с русским народом. Ну, и, кстати говоря, показывает, что в этих местах мирно сосуществовали самые разные этносы на протяжении длительного периода времени истории человечества».
Что касается артефактов с Охтинского мыса, в Кунсткамеру и Эрмитаж переданы около 20 тысяч находок (предметы быта, орудия труда, оружие). По словам Сорокина, они плюс макеты исторических крепостей, карты и планы города Ниена и крепости Ниеншанц (см. 1-ю страницу) могут войти в состав столь необходимого Санкт-Петербургу археологического музея, призванного показать 7-тысячелетний исторический процесс на этом перекрестке европейской цивилизации. Но главные «артефакты» — это реальные сооружения исторических крепостей, занимающие всю территорию мыса.
Уже в нынешнем году губернатор северной столицы Александр Беглов, отвечая на депутатский запрос, поспешил исключить возможность выкупа данного участка городом у компании-собственника или обмена его на равноценную территорию для адаптации красивого проекта японских архитекторов. Но последовало поручение Президента РФ Минкульту вместе с «Газпромом» и Смольным рассмотреть вопрос о создании историко-археологического музея-заповедника на Охтинском мысе и до 1 мая 2021 года представить главе государства предложения. Надежда на то, что «Петербургскую Трою» не застроят, жива.
Аркадий СОСНОВ
Нет комментариев