Жаркое дыхание Севера

Чем грозит потепление в Арктике

Медик по образованию профессор Борис РЕВИЧ занимается наукой со сложным названием: экологическая эпидемиология. Фактически это одно из направлений профилактической медицины, объединяющей различные сферы, в том числе прогнозирование. К нему у Бориса Александровича интерес особый — он руководит соответствующей лабораторией в Институте народнохозяйственного прогнозирования РАН.
— Два десятка лет изучаю проб­лемы изменения климата, в частности, в Арктике, его воздействие на здоровье человека и являюсь членом рабочей группы Европейского бюро ВОЗ в этой области. Отмечу, что наши исследования поддерживает Российский фонд фундаментальных исследований. Цель выделенного нам гранта — изучение эколого-медицинских проблем в Арктике в связи с потеплением климата. Почему ей такое внимание? Потому что климат меняется там интенсивно и оказывает мощное влияние на многие страны. Для справки: в Арктический макрорегион помимо России входят США, Канада, Норвегия, Дания, Швеция.
Известно, что мировое научное сообщество ближайшую задачу в отношении защиты окружающей среды сформулировало так: не допустить потепления в атмосфере планеты больше, чем на 2 градуса Цельсия (Парижское соглашение 2016 года). Это порог, за которым землян могут ждать большие неприятности. С 1980-х годов каждое новое десятилетие теплее предыдущего. Возможно и повышение уровня Мирового океана — тогда прибрежные территории некоторых стран, скажем, Австралии и Голландии, окажутся подтоплены. В российской Арктике потепление идет быстрее, чем в других ее частях, поскольку атмосферные течения движутся на север, и сегодня температура достигает 1,45 градуса. 25 февраля этого года на Таймыре, в Хатанге, среднесуточная температура превысила норму на 25 градусов.
— И чем это нам грозит?
— Если одной фразой, то положение не критическое, но тревожное. Российские ученые вынуждены отказаться от привычного термина «вечная мерзлота» (увы, ничто не вечно под луной), и сегодня мы говорим об обширном таянии многолетней мерзлоты (или многолетних мерзлых грунтов). Вся территория Арктической зоны РФ расположена на многолетних мерзлых грунтах: это отдельные районы Якутии, Красноярского края, Республики Коми, Ненецкого округа и др. Арктику, как говорится, повело, свидетельствуют жители Норильска (и недавняя авария — подтверждение тому), Воркуты, Инты и многих городов и поселков. В тяжелой ситуации оказался Якутск. Есть дома, в которых становится опасно жить, — фундамент не держит.
(В Канаде поселок на берегу океана пришлось эвакуировать — дома рушатся.) Происходит деформация инженерных сооружений и коммуникаций (отопления, водопровода, канализации). А пока во многих домах устанавливают маячки: подвешивают груз в качестве отвеса, чтобы следить за колебаниями стен. Есть данные, что в Арктической зоне до миллиона человек будут жить в аварийных домах, почти половина жителей всей этой территории.
Поэтому пересмотреть предстоит едва ли не весь накопленный многими десятилетиями опыт строительства, в первую очередь фундаментов. Всегда считалось: нужно дойти до вечной мерзлоты — она — все равно что гранит или скальные породы, гарантия безопасности и надежности. А теперь приходится менять методики, заново рассчитывать нормы проектирования и строительства при возведении зданий, прокладке железных дорог, нефти- и газопроводов.
Проблемы — гигантские. Одна из важнейших — положение коренных народов Севера. Нарушаются их традиционные методы ведения хозяйства: разведение оленей, добыча морского зверя (а это основная пища северян), возникают проблемы хранения мяса в подтаивающих ледниках и др.
— И как, по вашему мнению, нужно выходить из положения?
— Боюсь, что сегодня никто толком этого не знает, поскольку задача глобальная — и политическая, и экономическая. Есть мнение, что население надо постепенно сокращать и переходить на работу вахтовым методом. Однако потепление климата вызвало повышенный интерес к Арктике: появилась надежда, например, сделать Севморпуть альтернативой Суэцкому каналу, а также увеличить добычу углеводородов. Тогда в Арктике развернется строительство, значит, и населения прибавится.
— Как на здоровье северян сказывается потепление климата?
— Опасность представляет разрушение скотомогильников ­
(с останками оленей), а их в Арктике несколько тысяч. Больше всего — в Якутии. Когда-то я опубликовал статью на эту тему, и она вызвала немалый интерес. Возвращаться к ней стали после того, как четыре года назад на Ямале произошла вспышка особо опасной инфекции — сибирской язвы. Заразившихся было почти 200 человек, один ребенок умер. Сражался с язвой направленный на Ямал большой отряд эпидемиологов и врачей-инфекционистов.
— Мы и сегодня не застрахованы от подобных бедствий?
— Нет, к сожалению. Ведь невозможно предугадать, где «рванет» в следующий раз. Правда, этой проблемой теперь занимаются, и более обстоятельно, ветеринарная и эпидемиологическая службы. Вроде бы выделены средства на разведку и предупреждение ЧП. Еще одна опасность — продвижение на север клещей, вызывающих тяжелое заболевание, вирусный клещевой энцефалит. Эта нечисть любит тепло, и раньше на Севере ее не было. А сегодня объявилась в Архангельской области и Республике Коми. (Исследования проводит НИИ эпидемиологии и микробиологии им. Пастера в Петербурге.) Важно также выяснить, какие опасности грозят северной биоте.
— В чем особенности метода прогнозирования?
— Сначала выясняем суть явления, решаем, как правильно его оценить в цифровом значении, затем составляем прогноз, например, как жара влияет на смертность населения. По нашим данным, в Москве в злополучном 2010 году от высоких температур, а они держались 44 дня, погибли 11 000 человек, на территории Европейской части России — 54 000. Для сравнения: обычно значения дополнительной смертности за короткий (5 дней и менее) период жары в столице составляли 50-100 человек. В Архангельске вместе с коллегами из Северного государственного университета определили так называемую волновую добавку смертности. Звучит, согласитесь, непривычно и странно: в Архангельске люди гибнут от перегрева — они не привыкли к жаре! На основании полученных данных и моделей, построенных климатологами из Петербурга, составили прогноз на 2050 год, когда ожидается дальнейшее увеличение летних температур. Данные вывели по четырем арктическим городам: Мурманску, Архангельску, Якутску и Магадану. Выяснилось, что смертность от холода (она также учитывается при расчетах) среди городского населения Арктики уменьшается. Однако из-за жары увеличивается примерно на 5-6% в год.
— Население можно хотя бы предупреждать?
— Для этого нужна система раннего метеорологического предуп­реждения. В городах, социальных центрах защиты населения, крупных торговых комплексах  необходимо создавать зоны прохлады, в первую очередь для людей пожилых, больных и детей. (В Москве впервые они появились в 2010 году.) Нужно рекомендовать населению, что есть надо, а от чего лучше отказаться. Исключить, например, алкоголь и жирную пищу, не курить, не пить газированную воду. Посоветоваться с кардиологом о приеме панангина, чтобы вернуть в организм калий, потерянный во время жары.
— Зарубежный опыт использовать можно?
— Не скажу, что заграница обладает особым ноу-хау. В Европе чудовищная жара была в 2003 году. Во Франции замминистра здравоохранения тогда потерял должность — не сумел быстро организовать защиту людей от жары. В Москве после жары 2010 года городские власти потратили большие деньги на увеличение производства и установку кондиционеров — из-за их отсутствия тяжелобольные умирали от жары прямо в палатах.
— Все в итоге сводится к деньгам?
— Не совсем. Сначала проблему надо осознать и признать. Есть ли такое понимание у нас в стране, сказать не берусь. Замечу лишь, что Россия подписывает важные международные соглашения и рекомендации в отношении изменения климата. Но когда дело доходит до их осуществления и выделения средств, энтузиазм пропадает. Жаль, что иссяк интерес к так хорошо начавшемуся архангельскому проекту (о предупреждении жары), ведь мы рассчитывали распространить его по всему Арктическому региону.
Насколько результативны принимаемые сегодня меры по уменьшению потепления, сказать трудно: глобальная температура неуклонно повышается, ведутся исследования по мерам адаптации, начиная с внедрения систем раннего предупреждения о наступлении жары, информировании жителей больших городов о комфортности климата ­(htpp://heat2020/ru) и заканчивая поиском наиболее эффективных лекарственных препаратов (НИИ клинической кардиологии им. А.Л.Мясникова).
— Как я понимаю, именно поддержка РФФИ получилась для вашей работы системной?
— Да, в будущем году заканчивается второй трехгодичный грант РФФИ. Здорово, что эксперты еще раз высоко оценили наши предложения! На его средства приобретаем у Росстата информацию, например, о ежесуточной смертности в северных городах (в открытом доступе этих данных нет, что считаю правильным),  а стоит она немало. Благодаря еще одному гранту РФФИ в этом году продолжаем исследования в Арктике, для чего привлекли аспирантов и студентов МГУ и ВШЭ. Полезным оказалось наше сотрудничество с географами МГУ: на основании современных методов картографирования мы оценили влияние неблагоприятных метеоусловий на доступность медицинской помощи жителям Архангельской области и Ненецкого округа. Жаль, что из-за пандемии не состоялся чрезвычайно важный симпозиум в Нарьян-Маре с участием представителей коренных народов и ученых разного профиля о мерах по снижению климатических рисков здоровью населения. Он прекрасно дополнил бы список проведенных нами за два года с помощью РФФИ конференций в Архангельске и Апатитах, Санкт-Петербурге и Москве.

Юрий ДРИЗЕ

Нет комментариев