В борьбе с раком ставку сделали на ингибиторы
Многолетнюю борьбу с опухолевыми клетками с помощью химических веществ заведующий лабораторией НМИЦ онкологии им. Н.Н.Блохина, доктор медицинских наук Александр ШТИЛЬ сравнил ни больше ни меньше с исполнением симфонии, разделив ее, как принято в музыкальной классике, на три части. Александр Альбертович представил свое «произведение»:
— Первую часть условно назову экспозицией. Основываясь на собственном опыте и знаниях научной литературы, как и многие ученых в мире, мы собирали данные о воздействии различных химических веществ на опухолевую клетку, чтобы нанести ей удар, от которого она не могла бы оправиться. В теории это звучит достаточно просто, а вот на практике… Вторая часть — разработка самого метода. Суть его в том, чтобы задействовать некий механизм, приводящий в действие химическое соединение, способное остановить — ингибировать — рост опухоли. Чтобы ее убить, нужен подходящий инструмент. И третья — финал, оформление окончательного результата, чем наша группа сейчас и занимается.
— Почему вы обратились именно к ингибиторам, а не, скажем, к их противоположности — катализаторам?
— Допускаю, что можно было использовать и катализаторы, — они, в принципе, способны вызвать гибель клетки. Однако в результате многолетних экспериментов нашей группе ближе оказался другой метод — подавления стремления раковой клетки к неконтролируемому делению. Мы обратились к ингибиторам — такова общепринятая научная стратегия. На рисунке показано, что действие химиопрепаратов (черные овалы) на клетку может быть недостаточно сильным, ведь в ней активируются механизмы выживания (красная стрелка в левой части схемы). Если научиться учитывать работу этих механизмов, а знания об этом быстро накапливаются, то можно пытаться их подавить химическим соединением, действующим в комбинации с химиотерапией, ингибитором (синие кружки и тупоконечные стрелки в правой части). Защиты от них, подчеркну, нет. Годятся, естественно, далеко не все замедлители, а их десятки и даже сотни. У нас поиски наиболее эффективного вещества заняли несколько лет, а могли затянуться еще дольше. Помогло то обстоятельство, что их ищет чуть ли не весь научный мир, и мы воспользовались опытом коллег. Задача осложнялась еще и жестким условием: искомое соединение не должно представлять опасность для неопухолевых клеток, то есть для всего организма. Такие ингибиторы мы исследуем вместе с большой группой ученых США под руководством профессора И.Ронинсона. Ведь опухолевая клетка организму не чужая, просто в ней что-то сломалось. В этом смысле антибиотики, безусловно, более удобная форма лечения: можно подобрать вещество, губительное для бактерий и нейтральное к клеткам «хозяина». С опухолями такое случается крайне редко.
— Важный вопрос: как вы доставляете ингибитор в опухолевую клетку?
— Действительно, вопрос едва ли не главный. Предложений высказывается много, попытки предпринимаются самые разные, но точный ответ так до конца и не найден. Есть лекарства в виде сложных молекул, они как бы прилипают к раковой клетке, и такие методы уже существуют. Наша группа пошла самым простым путем: мы вводим ингибиторы внутривенно или в составе пищи (прототип будущих таблеток). Распространяясь по кровотоку, соединение попадает в опухоль. Существенное достоинство соединения в том, что оно практически безвредно для организма. Правда, клинические испытания, пока еще ограниченные, показывают, что побочные эффекты все же есть, но очень незначительные и быстро устраняемые, например, кратковременная преходящая тошнота. Что делать… Трудно представить себе лекарства вовсе без побочных эффектов.
— Ингибитор и опухоль нашли друг друга. Что дальше?
— Конечно, очень хотелось бы сказать, что опухоль в результате «встречи» гибнет. Но это, к сожалению, происходит лишь в редких случаях и не наносит, отметим, вред другим клеткам. В основном же опухоль делается чувствительной к различным лекарствам, а ингибитор становится эффективным средством в комбинации с химиопрепаратами, усиливая их действие. Так наши ингибиторы останавливают рост клеток, и опухоль уменьшается. Но есть проблема. Небольшое число клеток все же остается, и спустя какое-то время они «оживают». На место убитых «бойцов» становятся новые. Опухоль снова пускается в рост, и препараты, прежде эффективные, с ней уже не справляются. И это объяснимо: клетки прошли селекцию и научились выживать, поскольку в них активируются определенные защитные механизмы. В этом и сложность лечения онкологических заболеваний. Наш ингибитор призван подавлять возникновение лекарственной устойчивости. Благодаря ему опухолевой клетке все же приходится реагировать на действие лекарств. Таким образом, у нашего метода есть сильные и слабые стороны, поэтому нельзя сказать, что ингибиторы — панацея от рака.
— В какой момент лучше их применять: в самом начале болезни, пока опухоль еще мала, или когда «цветет пышным цветом»?
— Это нам и предстоит выяснить. Понятно, что начинать лечение надо как можно раньше. Но пока мы не можем подтвердить это данными клинических испытаний.
— В каком состоянии находится ваш метод сегодня?
— Один ингибитор запатентован компанией «Биокад». Нужны эксперименты, чтобы усовершенствовать метод. Рассчитываем сделать это во время клинических испытаний, которые займут 3-3,5 года. Но чтобы вывести лекарство на рынок, необходимы усилия немалого коллектива ученых, без преувеличения миллиардные затраты и, конечно, время — в общей сложности 10-15 лет.
— Как оценивают ваш метод коллеги?
— Сегодня, как уже говорилось, применение ингибиторов — один из самых перспективных методов борьбы с опухолями. Исследователи возлагают на них большие надежды. Возможно, поэтому отклики на нашу работу, как правило, положительные. Коллеги ждут дальнейших результатов, полученных при клинических испытаниях, чтобы точно знать, в каких случаях лучше всего применять это средство.
— Объясните, пожалуйста. СМИ, в том числе и «Поиск», годами пишут о новых методах борьбы с раком. В частности, таком изощренном, как доставка препаратов в больную клетку, однако эффективных лекарств в аптеках по-прежнему нет. Почему?
— Почему же нет? Есть! «Гливек», например, произвел революцию. Он появился на рынке еще в конце ХХ века и значительно улучшил лечение больных хроническим миелоидным лейкозом, другими онкозаболеваниями. Это открытие положило начало поиску эффективных подходов в борьбе с раком. Сегодня на разных стадиях исследований и в клинической практике находятся десятки новых препаратов.
— В начале интервью вы сравнили свой метод борьбы с раком с исполнением симфонии. Так в какой тональности прозвучит финальная часть?
— Надеюсь, в мажорной. Наша группа разрабатывает химический инструмент для подавления опухолевых клеток, и в ряде случаев, уверен, он окажется достаточно эффективным. Но мы отдаем себе отчет, что это не панацея от рака.
Юрий Дризе
Нет комментариев