Что предлагает мировой опыт разрешения общественных конфликтов?
Недавний конфликт в Екатеринбурге, связанный с выбором места для возведения храма Святой Екатерины, когда сотни горожан несколько вечеров и ночей собирались, чтобы выразить несогласие с развертыванием стройплощадки в сквере напротив областного Театра драмы, получил самый широкий общественный резонанс. О нем сообщили все сколько-нибудь значимые СМИ, по его поводу не высказался, кажется, только ленивый. Решающим, похоже, стало веское слово Президента РФ В.Путина, который заявил, что храм «должен объединять, а не разъединять», поэтому с обеих сторон нужны шаги к тому, чтобы решить вопрос в интересах людей, которые «там реально проживают». В итоге «забор раздора» был убран, строительные работы остановлены, ситуация перешла в мирное русло поиска консенсуса. Но вопросы остались. Как случилось, что в полуторамиллионном городе, претендующем на звание одного из самых продвинутых областных центров страны, такой проект решили запустить без учета мнения населения? Можно ли разрешать подобные конфликты, не прибегая к «третейскому суду» президента? И что предлагает в этом смысле богатейший мировой опыт? С такими вопросами «Поиск» обратился к известному правоведу, специалисту по демократическим процессам, члену-корреспонденту РАН, главному научному сотруднику Института философии и права УрО РАН Виктору РУДЕНКО.
— Виктор Николаевич, в чем, по-вашему, причины конфликта?
— Думаю, в том, что застройщики, региональная власть, Церковь, руководствуясь благими намерениями, с самого начала недостаточно внимательно отнеслись к общественному мнению. Вопросы градостроительства, землеотвода, возведения крупных культовых сооружений всегда живо волновали население, и принимать здесь конкретные решения, глубоко не изучив отношение к ним граждан, по меньшей мере, неосмотрительно. Будущий храм Святой Екатерины уже имеет свою «гражданскую» историю. Дважды после дискуссий его строительство переносили на новое место, формально «посоветовались с народом», и в третий раз, в конце декабря 2018-го, перед самым Новым годом, проект межевания участка в «прославившемся» сквере был вынесен на обсуждение в Интернет. За месяц, значительная часть которого пришлась на праздники, в нем приняли участие 3309 человек, и лишь 192 высказались «против». А через четыре месяца голосовать «за сквер» пришли несколько тысяч. И, по опросу, проведенному социологами ВЦИОМ уже по следам протестных акций, такой же точки зрения придерживаются 74% горожан, противоположной — только 10%. Как видим, разница огромна, и если бы с самого начала городские, областные власти, организаторы и исполнители проекта, привлеченные специалисты по-настоящему всерьез взялись за оценку «социального фактора», ее можно было бы избежать, чтобы приблизиться к пониманию реальной картины общественных настроений.
— Но в Екатеринбургской епархии РПЦ уже оспорили результаты опроса ВЦИОМ, назвав его несвоевременным и некорректным.
— При всем уважении к представителям РПЦ, как и к специалистам ВЦИОМ, оспорить можно все что угодно, так же, как и организовать опрос самыми разными способами. Существуют тысячи вариантов составления анкет, выбора места и времени, чтобы задавать вопросы и получать на них ответы. Социологи знают это лучше меня, как и то, что даже самый высокий уровень их профессионализма не исключает погрешностей в результатах анкетирования. Со своей стороны могу сказать, что во всем мире традиционные институты гражданского участия в решении общественно значимых проблем — всенародные обсуждения, публичные слушания, общественные советы при управленческих структурах, те же социологические опросы «по поводу» — работают неважно: слишком мало механизмов, обеспечивающих их независимость и компетентность и слишком много факторов, превращающих их в орудие интересов элитарных групп. В этом смысле «обычная» демократия давно и сильно хромает, и на смену ее привычным и во многом исчерпавшим себя формам приходят новые, порой выглядящие экстравагантно, но иногда приносящие хороший эффект. Недавно я опубликовал статью на эту тему — о развитии и проявлениях так называемой алеаторной демократии в различных странах.
— Что означает этот термин?
— Аleatoric по-английски — «случайный». Получается, «демократия с элементами случайности». Ввел его в конце 70-х годов прошлого австралийский философ Джон Бернхейм, выдвинувший идею организации политической системы не на основе выборов, а с помощью жеребьевки. Поначалу он и сам, создавая гипотетическую умозрительную картину устройства общества, без государства и бюрократии, вряд ли верил, что его теория применима к реальной жизни. Но уже вскоре, когда стало очевидно, что реальное «либеральное» общество все больше сталкивается с двойственностью норм и правил (одни — для элиты, другие — для остальных), а элиты взяли за норму обходиться без гражданского участия в разрешении общих проблем, идеи «случайной демократии» очень пригодились и начали приносить конкретные плоды. Появились такие формы влияния населения на управленческие решения, как жюри граждан, ячейки планирования, гражданские ассамблеи. Американские ученые Питер Динель и Нед Кросби предложили модель «маленького парламента», создаваемого без института выборов, ученик Кросби профессор Джемс Фишкин разработал методологию выявления «обогащенного общественного мнения». Прообразом большинства этих форм стали суды присяжных, формируемые по жребию. Какие-то из них приживаются лучше, какие-то — хуже, но в целом можно утверждать, что в мире, в том числе не в самых богатых государствах, уже создан совершенно новый механизм принятия важнейших решений — с активным участием рядовых граждан, часто более эффективный, чем прежние, и значительно снижающий конфликтность в обществе. Это понимают многие властные структуры и сами стремятся такие механизмы использовать.
— Можно ли привести примеры принятия таких решений?
— В 2016 году в штате Южная Австралия были обнародованы планы строительства высокотехнологичного хранилища ядерных отходов. Понимая чрезвычайную ответственность такого решения и чувствительность к нему населения, премьер-министр штата распорядился создать специальное жюри граждан. По жребию из отобранных по случайной выборке людей были сформированы два жюри: одно — из 50 человек, второе — из 350 — с пропорциональным участием тех, кто «за» и кто «против», представителей коренных народов. Присяжные провели огромную работу, внимательно изучили документы, опросили свидетелей. В результате разбирательств граждане не поддержали план, стремясь защитить права коренных народов Австралии, и правительство штата вынуждено было отказаться от строительства хранилища — между прочим, проекта стоимостью порядка 600 миллионов долларов, выгодного и властям, и бизнесу.
Еще одно «ядерное» жюри граждан в расширенном составе было сформировано в 2017 году в Южной Корее по инициативе президента страны Мун Чжэ Ина. После нескольких месяцев изучения вопроса и дебатов гражданская ассамблея в составе 471 присяжного проголосовала за возобновление остановленного по экологическим причинам строительства блоков атомной электростанции Shin-Kori. За это решение высказались почти 60% присяжных. Одновременно больше половины из них поддержали политику по сокращению зависимости страны от производства ядерной энергии. И, наконец, еще один, самый свежий прецедент, по оценкам экспертов, ставший модельным для Европы, — отмена запрета на аборты в Ирландии в 2018 году по результатам референдума.
— Мне довелось побывать в Дублине в конце прошлого века, и я помню, какие жаркие споры, доходящие до скандалов, велись тогда вокруг этой темы.
— Референдуму и очень непростому для католической страны решению предшествовала огромная работа действующей там ассамблеи граждан. Такая ассамблея без участия политиков была создана по программе парламента в 2016-м, в нее вошли отобранные из числа избирателей по жребию представители всего ирландского общества, были привлечены эксперты по политическим и социальным наукам, конституционному, медицинскому праву и этике, а также по практической медицине и акушерству. Главным вопросом, который в течение восьми месяцев всесторонне рассмотрела ассамблея, был вопрос о целесообразности отмены 8-й поправки к Конституции Ирландии, внесенной в 1983 году и запрещающей аборты. Парламент внимательно отнесся к итоговым докладам ассамблеи и согласился выполнить предложение в том случае, если оно будет поддержано гражданами на референдуме. Так было принято историческое решение.
— Насколько элементы алеаторной демократии применимы у нас? Можно ли с их помощью разрешать наши общенациональные, региональные, городские проблемы?
— Разумеется, алеаторная демократия не панацея от проблем, больше того, как модель государственного устройства это утопия, пример «демократического экстремизма». И даже хорошо зарекомендовавшие ее формы прижились не везде. Такой опыт, как и любой другой, приобретался методом проб и ошибок. Например, жюри граждан, идея которых родилась в США, в Америке популярными не стали, зато прекрасно «легли» на австралийскую почву — с особенностями ее политической системы, менталитета населения. К тому же эти формы очень дорогостоящие, требуют серьезнейшей подготовки. Но экспериментировать на основе имеющегося опыта, полагаю, стоит — ради общественного спокойствия, нормальных отношений между гражданами и элитами. Кстати, несколько лет назад подобный эксперимент уже начинался в Новосибирске, но по разным причинам был остановлен. Вполне по плечу такие затраты и екатеринбургской мэрии. Что касается места для будущего храма Святой Екатерины, надеюсь, в конце концов здравый смысл, присущий нашим землякам, восторжествует, и будет найдено оптимальное решение, устраивающее все стороны. Ведь, по большому счету, люди протестуют не «против храма» и не «за сквер», а против того, что к их мнению не прислушиваются.
Беседовал Андрей ПОНИЗОВКИН
Нет комментариев