Академическая платформа «Вектора»

Как проверялась экспериментальная модель «треугольника Лаврентьева»

 Государственный научный центр вирусологии и биотехнологий Роспотребнадзора «Вектор» разработал первые в России тест-системы для COVID-19, а в июне начинает клинические испытания одной из вакцин от коронавируса. О зарождении «Вектора» вспоминают председатель Сибирского отделения РАН академик Валентин ПАРМОН и выпускники Новосибирского государственного университета (НГУ) разных лет: академики Валентин ВЛАСОВ, Ольга ЛАВРИК, мэр наукограда Кольцово Николай КРАСНИКОВ.
Валентин Власов:
— На рубеже 1960-1970-х годов наш научный ландшафт был полем битвы генетиков с лысенковцами, причем обе стороны критически относились к молекулярной биологии. В Сибири она начиналась с организации академиками Дмитрием Кнорре и Рудольфом Салгаником кафедры, а затем и целого факультета в НГУ, а в Новосибирском институте органической химии — лаборатории химии природных полимеров — это название маскировало молекулярную биологию.
Д.Кнорре удалось собрать команду энтузиастов. Звездой первой величины в ней был, конечно, Лев Сандахчиев. Его идеи опережали время на несколько десятилетий. К примеру, он впервые предложил технологию синтеза биополимеров на нерастворимых носителях — то, за что потом Роберт Меррифилд получил Нобелевскую премию.
В высоких столичных кабинетах у Льва Степановича тогда нашлись союзники, понимавшие перспективы практических, в том числе оборонных, применений молекулярной биологии. Вице-президент АН СССР академик Юрий Овчинников сделал доклад на политбюро ЦК КПСС, что стало поворотной точкой в организации не только будущего «Вектора», но и московского академического Института молекулярной биологии им. В.А.Энгельгардта, нашего Института биоорганической химии (ныне — ИХБФМ СО РАН), других профильных организаций. В Новосибирский Академгородок в 1974 году приехали товарищи в штатском и неоднократно беседовали с Л.Сандахчиевым и почти всеми нами. Правда, Льву Степановичу было поставлено условие: подготовить и защитить докторскую диссертацию. И он сделал это за какие-то три недели, не выпуская из руки непременную кружку кофе, а изо рта — сигареты (окурки иногда по рассеянности бросал в горшок с фикусом).
Ольга Лаврик:
— Когда я пришла на студенческую практику в лабораторию Д.Кнорре, то руководителем, учившим меня ставить эксперименты, стал Л.Сандахчиев. Моей первой работой было выделение транспортной РНК: сначала суммарной, затем индивидуальной. Лев Степанович умел мотивировать людей, убеждать, что чем бы ты ни занимался, это является самым важным в жизни. Я считала, что получение тРНК — нечто сродни «Манхэттенскому проекту» (кодовое название программы США по разработке атомного оружия), не меньше. Л.Сандахчиев мыслил и действовал крупными проектами. Такая огромная структура, как «Вектор», соответствовала его масштабу. Не только я и Валентин Викторович Власов, но и многие наши коллеги уверены, что останься он в академической науке, то неизбежно был бы удостоен Нобелевской премии — подходы Льва Степановича к разборке и сборке живой клетки поражали зарубежных ученых.
Николай Красников:
— После окончания НГУ в 1977 году я поступил на работу во ВНИИМБ — Всесоюзный научно-исследовательский институт молекулярной биологии, как тогда назывался будущий «Вектор». Здесь понадобились и математики, и физики, не говоря уже о химиках и биологах, и даже гуманитарии. Среди институтской молодежи выпускники НГУ составляли около половины, а в группе научных сотрудников — подавляющее большинство. Выпускниками НГУ, кстати, являются отец и сын Максютовы, пришедший чуть раньше меня Амир Закиевич и сегодняшний руководитель «Вектора» Ринат Амирович, родившийся в Кольцово, закончивший здесь школу, а затем факультет естественных наук НГУ.
Сибирское отделение играло важнейшую роль в судьбе будущего наукограда Кольцово, начиная с первого, сандахчиевского, и последующих научных десантов во ВНИИМБ и «Вектор». Председатель СО РАН академик Валентин Коптюг был соинициатором и соавтором законопроекта о наукоградах, каковым, хотя и очень непросто, стал наш рабочий поселок.
Валентин Пармон:
— История создания ГНЦ ВБ «Вектор» непосредственно связана со становлением Главного управления микробиологической промышленности при Совете министров СССР — Микробиопрома, реорганизованного с целью обеспечить следующий после космоса научно-технологический рывок, теперь в области биотехнологий и вирусологии.
Эти события коснулись и меня. В 1975 году я получил приглашение работать в одном из новых институтов Микробиопрома в Подмосковье после защиты кандидатской диссертации. Но я остался верен своему шефу, будущему академику Кириллу Замараеву, с которым переехал из Москвы в Новосибирский Академгородок. Здесь продолжались контакты с Микробиопромом — уже в лице сибирского ВНИИМБ. Его сотрудники буквально дневали и ночевали в радиохимическом корпусе Института катализа СО АН СССР, где я отвечал за радиационную безопасность, — только там были возможны работы с радиоактивными изотопными метками.
В ту эпоху не существовало понятий «центр компетенций» и «человеческий капитал», однако Новосибирский Академгородок де-факто был первым и генерировал второе. Институты Сибирского отделения формировали команды ученых мирового уровня, предоставляя им возможности для исследований, которые в центральной части страны уже исчерпывались. У нас сложилась особая атмосфера междисциплинарного научного поиска. Молодой Новосибирский университет, плоть от плоти Академгородка и его институтов, целенаправленно готовил новые поколения исследователей силами состоявшихся ученых. Таким образом, ВНИИМБ/«Вектор» и наукоград Кольцово стали новым воплощением «треугольника Лаврентьева», его экспериментальной версией — образовательная компонента в лице НГУ находилась вовне конструкции, хотя и очень близко, научная и вовне, и внутри, в постоянном взаимодействии, а внедренческая стала специфической компетенцией «Вектора». И все это было погружено в компактную зеленую и привлекательную среду проживания и общения.
В настоящее время «треугольник Лаврентьева» «наука — образование — практика», дополненный сотрудничеством с органами государственной власти, получил логичное развитие в виде тройственного стратегического соглашения о сотрудничестве СО РАН, «Вектора» и МГУ — прежде всего в области создания новых высокоэффективных лекарственных препаратов. Если же заглядывать в завтра, то программа развития Новосибирского научного центра («Академгородок 2.0») рассматривает традиционный Академгородок и Кольцово как единое целое, консолидирует СО РАН, НГУ, «Вектор», академические институты, технопарк и инновационные компании. Такой образ будущего был заложен еще в далекие 1970-е годы, когда в команду первопроходцев академика Л.Сандахчиева пришли ученые из институтских лабораторий Академгородка и выпускники НГУ.

Андрей Соболевский

На снимке: академики Л.Сандахчиев, Д.Кнорре и В.Коптюг

Фото из архивов СО РАН

Нет комментариев