Российская система высшего образования находится в процессе серьезной трансформации. Многие страны, столкнувшиеся с необходимостью перестраивать структуру высшей школы в связи с изменившейся общественно-политической ситуацией, успешно это сделали, следуя специально разработанным мастер-планам. Знакомство с таким опытом очень полезно для России, подчеркивали и наши, и зарубежные эксперты, выступая на семинаре “Российский мастер-план для высшего образования”, состоявшемся в НИУ ВШЭ в рамках IV Международной конференции исследователей высшего образования.
А какой действительно мастер-план преобразования высшей школы у нашей страны?
Пример одних — другим наука
Доктор Джон Дугласс, старший научный сотрудник в области государственной политики и высшего образования в Центре по изучению высшего образования Университета Калифорнии в Беркли, рассказал о том, как делили университеты по уровням в его штате. Сославшись на свою книгу “Калифорнийская идея и американское высшее образование”, в которой, по его словам, можно найти всю информацию по составлению мастер-планов с учетом специ-фики Калифорнии, а также на работу американских экспертов в Китае и Бразилии, доктор Дугласс, однако, заметил, что не весь опыт можно перенять. У системы образования каждой страны (а в случае США — даже каждого штата) свои особенности.
В Калифорнии сегодня самая дифференцированная система университетов и колледжей в США. В ней три уровня. Самый высший — исследовательские университеты, средний — вузы для подготовки по массовым профессиям, начальный — колледжи для подготовки квалифицированных исполнителей. Причем, что важно, тупиковых вариантов для учащихся нет: курсы, пройденные в муниципальном колледже, могут быть зачтены, при определенных условиях, в исследовательском университете Беркли.
Такая дифференциация стала следствием планомерной работы. Доктор подчеркнул, что процесс изменений был органичным и медленным, по мере возникновения в обществе потребностей, которым система образования должна была отвечать, и сравнил этот процесс с переходом ручья — осторожно, с камушка на камушек: “Мы не совершали революций, не упраздняли сложившейся системы, хотя было много конфликтов и даже войн по этому поводу. Но дифференциация началась”.
Калифорнийский мастер-план, составленный в 60-е годы прошлого века, не только для США, но и для других стран стал образцом политики в сфере профессионального образования. Американский эксперт назвал условия его выполнения в Калифорнии: внедрение инноваций при сохранении того, что можно сохранить, поддержка штата (финансирование высшей школы шло в основном от него). Изменения потребовались, поскольку население Калифорнии быстро росло, увеличивались и расходы на высшее образование, при этом не хватало специалистов массовых профессий. Идеи преобразований исходили не от властей: эксперты разработали свои предложения, в процессе обсуждения которых удалось достигнуть консенсуса. И теперь учебные учреждения каждого уровня решают свои задачи, не тратя сил на конкуренцию.
Каким должен быть мастер-план России, зависит от особенностей страны, еще раз подчеркнул эксперт и дал совет: “Если вы достигнете согласованности в том, какую систему хотели бы иметь у себя, тогда поймете, как к ней идти”.
В Китае, столкнувшемся с последствиями “культурной революции”, в ходе которой университеты были вообще уничтожены, тоже был своего рода мастер-план восстановления высшей школы — серия постановлений ЦК КПК в области образования. О них рассказал доктор Минг Ченг Кай из Университета Гонконга. Среди мер по трансформации университетской системы были, в частности, такие: множество национальных университетов передали на региональный уровень, отраслевые вузы, подчинявшиеся разным министерствам, объединили в большие полидисциплинарные университеты и отдали под юрисдикцию Министерства образования. Выделили группу университетов, которым было предписано войти в верхние строки мировых рейтингов, и для них с участием международных экспертов были разработаны программы развития, на реализацию которых власти дали миллиарды долларов. Наконец, правительство КНР предложило программу поддержки сотрудничества с научной диаспорой, выделило исследовательские и профессорские должности для сооте-
чественников, получивших образование в лучших университетах мира.
Прыжок в холодную воду
Для России понятие “мастер-план” применительно к развитию высшего образования — не такое уж новшество. Научный руководитель Института развития образования НИУ ВШЭ Исаак Фрумин убедительно показал, что в годы СССР имело место нечто подобное: эксперты Вышки назвали его “университетским госпланом” создания системы образования. Начиная выступление, И.Фрумин отметил, что работа, некоторые выводы которой он собирается представить, инициирована ректором ВШЭ Ярославом Кузьминовым.
— У нас не было “культурной революции”, как в Китае, но последствия социально-экономических перемен во многом оказались схожи: многие индустрии “упали”, возникли новые секторы экономики. Та структура высшего образования, которая существует в России сейчас, не создавалась осознанно, — подчеркнул докладчик. — Никакого мастер-плана не было. И если где-то процесс трансформации высшей школы можно сравнить с переходом “с камушка на камушек” (в этом случае все-таки есть время подумать), то в России после распада СССР этот процесс напомнил, скорее, прыжок в воду.
Одновременно было запущено несколько институциональных механизмов: отмена распределения — ключевой формы связи университетов с рынком труда, существенное расширение автономии вузов, разрешение государственным высшим учебным заведениям принимать платных студентов. Плюс появился негосударственный сектор образования. Все это привело к колоссальному увеличению количества студентов, числа филиалов, объема заочного образования. И к падению качества образования.
Институциональные меры, предпринятые государством в последнее десятилетие, — переход на систему “бакалавр — магистр”, введение ЕГЭ, передача учреждений начального и среднего профобразования на региональный уровень — напоминали меры мастер-плана, но они не сопровождались финансовыми стимулами и потому не привели к значительным изменениям системы. Были и прямые шаги по изменению структуры высшей школы, направленные на выделение элитного сектора — создание ведущих, федеральных и национальных исследовательских университетов, а также недавняя инициатива — выбор 15 вузов, которые должны стать университетами мирового класса.
“Еще одно институциональное действие по типу мастер-плана — запущенный в прошлом году мониторинг эффективности вузов, направленный фактически на уничтожение, в хорошем смысле, низкокачественного университетского сектора”, — отметил И.Фрумин. Что дальше, если не будут приняты другие меры воздействия на структуру высшей школы? Продолжится сокращение сегмента низкого качества образования и усиление позиционирования группы исследовательских, глобально ориентированных университетов. С одной стороны, вузы, спонтанно адаптируясь к изменениям запросов рынка труда, начнут диверсифицироваться, открывать короткие программы. А правительство по-прежнему будет открывать специальности, увеличивать стипендии — для того, чтобы поддержать кадрами малоэффективные сектора экономики. При этом большинство университетов останется с неясной миссией. Структурная незавершенность нынешней системы профобразования все так же будет приводить к потерям для экономики и общества.
Что делать?
— Мы не предлагаем определенных вариантов политики, но хотим начать дискуссию, — заявил И.Фрумин. — Слишком долго обсуждается, как сделать 15 из наших государственных университетов видимыми в мире. А стоит подумать, и очень тщательно, что будет происходить с основной массой университетов.
Он сформулировал пять основных задач структурной политики в области образования. Первая — включение России в глобальную сеть технологий и знаний. Как и большинство стран, наша страна здесь пошла по пути выделения националррьных исследовательских университетов. Однако, заявил И.Фрумин, “в принципе, мы можем продолжать думать и о другом варианте, хотя он сейчас снят с обсуждения: это открытое соревнование между всеми сотнями вузов, включая негосударственные, за поддержку их исследовательских программ. В этом случае будут формироваться не исследовательские университеты, а центры превосходства в отдельных областях”.
Вторая задача — поддержка кадрами, разработками и исследованиями конкурентных областей российской экономики. Здесь возможны два пути — либо поддерживать исторически сложившиеся специализированные отраслевые университеты, либо двигаться к многопрофильным, с широкой подготовкой университетам, которые совместно с индустриями будут доводить своих выпускников до рабочих мест и сотрудничать (фактически интегрироваться) с корпоративными университетами.
Третья задача — поддержка базовой социальной и экономической структуры в регионах. “Это не про конкурентоспособность, это про жизнь”, — подчеркнул докладчик. И предложил несколько вариантов политики: “Мы можем строить межрегиональные институты, обслуживающие те или иные сектора. Возможно, стоит из педагогических вузов оставить восемь хороших, которые будут рассылать учителей по всей территории страны. Другая идея — сохранить и укрепить сегодняшние региональные вузы. Как вариант, их объединить — и тогда в каждом регионе возникнут комплексные инфраструктурные университеты. Или, сохраняя нынешнюю инфраструктуру, передать ее с федерального уровня на региональный”.
Четвертая задача — ответ на запрос общества на высшее образование: многие люди поступают сейчас в вузы не затем, чтобы овладеть конкретной профессией, а потому, что высшее образование стало сегодня социальной нормой. Здесь экспертами предложено три варианта: “Возложить эту миссию — общего высшего образования — на негосударственные вузы. В действующих вузах расширить короткие программы с широкой подготовкой. Создать, как это делается в Санкт-Петербурге, специальные институты свободных искусств, аналог американских liberal arts колледжей — без особой специализации”.
Наконец, пятая задача — ответ на запрос на переобучение. Здесь тоже возможны варианты: сохранять нынешнюю инфраструктуру и поддерживать программы заочного образования или создавать крупные национальные университеты, предлагающие онлайновые курсы высокого качества.
В заключение И.Фрумин еще раз подчеркнул: хотелось бы, чтобы все сказанное рассматривалось не как предложения для реализации, а как темы для обсуждения.
Полностью результаты этого исследования экспертов НИУ ВШЭ представлены в статье “Незавершенный переход: от госплана — к мастер-плану” (И.Фрумин, Я.Кузьминов, Д.Семенов), опубликованной в журнале “Отечественные записки”.
Предлагаем читателям высказать свое мнение о дальнейшем пути развития высшей школы в России.
Наталия БУЛГАКОВА
Фото с сайта НИУ ВШЭ
Нет комментариев