Просто убавь воды. Сократим диссертационный балласт?

Доктор педагогических наук Г.Ибрагимов в статье от 30 октября в “Поиске” рассматривает неполадки в работе докторских педагогических советов и вносит предложения по улучшению существующего статус-кво. Он смотрит на проблему “изнутри педагогического сообщества”. Меры, предлагаемые им, сами по себе разумны, но совершенно недостаточны. Делать ежедневную гимнастику и мыть ноги теплой водой тоже ведь невредно и неплохо для туберкулезного больного.
…Ровно надвое делится моя жизнь: до докторской диссертации и после нее, 40 на 40 лет. Познал вблизи и даже изнутри, как функционируют докторские советы по физико-математическим, техническим, педагогическим наукам.  В свое время я тщательно проштудировал не менее сотни рефератов диссертаций и не менее 10 диссертаций по педагогическим наукам. Имею возможность сопоставить их с работами по технике и по математике.
Перечислю особенности защит диссертаций, которые в разной мере наблюдаются всюду, но в педагогике — “в особо крупных размерах”.
1. Свой 20-минутный доклад диссертант не в состоянии сделать, не заглядывая в бумажку. Причина: слабая логическая связность мысли, “попугайство”.
2. Повышенная вежливость, учтивость на грани заискивания.
3. Стандартные клише, переходящие от одной диссертации к другой.
4. Предвкушение непременного всеобщего банкета.
5. Слабые связи с последними работами зарубежных ученых, отсутствие ссылок на них.
6. Относительно низкий средний уровень тщательности проработки текстов.
7. Неполное соответствие реального действия и машинописной стенограммы-отчета.
8. Мелкотемье. Например, темой диссертации могут быть особенности преподавания геометрии в кожевенных техникумах на примере техникума Х. Особенности преподавания той же науки в техникумах другого профиля — это уже другая диссертация. Особенности преподавания тригонометрии — еще одна. И так далее.
9. До появления в день защиты в зале не только в диссертацию, но даже и в автореферат почти никто кроме официальных оппонентов не заглядывает. Был свидетелем защиты диссертации, в реферате которой никто не заметил перепутанности страниц.
10. Поощрение несамостоятельности, псевдоколлегиальности вытравлением личного местоимения “я”. Диссертант не пытается отстаивать свои личные научные позиции. Он в принципе не может быть инициатором-новатором, он всегда обязан говорить и писать от имени неких “МЫ”. В диссертациях по педагогике мне не довелось ни разу видеть автореферата, не “освященного” научным консультантом. Дело в том, что у нас подсчитывается, сколько каждый доктор наук “подготовил” других докторов наук. На мой взгляд, доктор, которого кто-то подготовил, уже по определению не слишком сильная личность.
11. Несостоятельность использования наукообразной лексики в попытках приложения методов математической статистики к педагогическому процессу.
12. “Подсадные” вопросы, на которые заранее заготовлены ответы.
13. Обращение к услугам “услужливых” оппонентов. Об этом, кстати, пишет и Г.Ибрагимов.
“Гамбургский счет” диссертациям выставляет свободный рынок. Что почем? На черном рынке самыми дешевыми диссертациями в РФ являются педагогические. За ними ноздря в ноздрю идут юридические. Не доводилось слышать, чтобы диссертацию по физико-математической тематике можно было купить за деньги.
Г.Ибрагимов предлагает, чтобы в докторском педагогическом совете заседали только те доктора наук, которые сами выпустили не менее трех кандидатов наук по педагогике. Наблюдая состояние дел в этой “епархии”, склоняюсь к мысли, что такое предложение еще более усугубит бедственное положение, в которое загнали себя наши российские дипломировавшие себя специалисты. Докторов (и кандидатов) педагогических наук стало непроходимо много, но почему-то великих педагогов уровня В.Шаталова — редчайшие единицы. И почему-то отличный наставник и дипломированный ВАКом педагог — понятия, существенно различающиеся.
Диссертационные “решета” в педагогике, и не только в ней, фильтруют и пропускают среднего достоинства научные работы, но они не нацелены на работы новаторские. Народный учитель СССР В.Шаталов не писал диссертаций. Но он известен на весь мир.
Мендель, Макаренко, Циолковский, Тимофеев-Ресовский, Зворыкин не имели никаких ученых степеней. Геометрию Н.Лобачевского “зарубил” высокий авторитет в математике, узкий и дельный специалист Остроградский. Где сейчас умница Остроградский и где сейчас гений Н.Лобачевский? О современном революционере в математике Б.Мандельброте крупные чины в математике всего 20 лет назад говорили, что он вообще НЕ МАТЕМАТИК. И где они сейчас, эти крупные чины, и где сейчас Бенуа Мандельброт?
В чем заинтересован руководитель института, при котором действует диссертационный совет, к чему стремятся председатели этих советов? Как и во времена стахановского движения, для них решающим является количество, в данном случае не угля, а защищенных диссертаций. Заинтересовать их в повышении качества — задача, несоизмеримо более сложная. Насытить каждую новую диссертацию свежими, нетривиальными идеями — на это способно в 10 раз меньшее число деятелей науки, чем существующих “диссермейкеров”.
Что же делать? Вопрос вечный и не имеющий единого решения раз и навсегда. Все же рискну высказать несколько предложений:
1. Не пороть горячку, чтобы не навредить.
2. Посмотреть, как обстоят дела в других, вроде бы не отсталых странах. В Израиле, например, да и в ряде европейских государств, вообще нет такого понятия: диссертация по педагогике.
3. Для начала ввести в штат ВАКа несколько разъездных сотрудников — ревизоров, специалистов по смежным наукам, приезжающих на защиты строго ИНКОГНИТО и время от времени незаметно для членов совета инспектирующих процедуру защиты и сравнивающих протоколы с тем, что было на самом деле.
4. Отменить любые автоматические пожизненные материальные льготы людям, защитившим когда-то какую-то диссертацию. Давать ли кому-то определенные материальные преференции, должны решать руководители конкретных учреждений на месте по фактической работе. Нужно развивать и совершенствовать систему грантов и заочных экспертиз.
5. Диссертация подобна живому существу, она на 80% состоит из воды. ВАКу следовало бы вменить в обязанности оппонентов давать свою субъективную оценку “водосодержания” каждой диссертации. Чтобы легче было ориентироваться, дать в бюллетене ВАКа несколько сравнительных образцов оценок “водосодержания”. Далее пусть ВАК публикует цифры: как оценили количество “воды” в одних и тех же диссертациях разные специалисты. Вскоре станет ясным уровень чувствительности каждого оппонента. И соответственно установится репутация каждого.
6. Начиная, скажем, с 2012 года во всех авторефератах печатать аннотацию на английском языке.
7. С 201* года все рефераты публиковать только на английском языке, а на русском давать лишь аннотацию.
8. С 201* года перевести все диссертации и рефераты только в электронную форму.
9. С 201* года ввести ограничение: каждый доктор наук имеет право в течение года выступать официальным оппонентом не более двух раз.
10. С 202* года все защиты диссертаций проводить на английском языке. Один из приглашенных оппонентов (не обязательно приезжающий) должен входить в ежегодный топ-список, утверждаемый и публикуемый ВАКом.
11. С 202* года все защиты диссертаций проводить в форме модерируемых ВАКом интернет-конференций.
12. В бюллетене ВАКа давать раз в год материалы из СМИ — результаты журналистских расследований о ценах на диссертации на черном рынке. Этот неофициальный “градусник” дает информацию о состоянии дел. Как только торговля диссертациями прекратится или цены на педагогические диссертации сравняются с ценами на все прочие диссертации, будем считать, что “особое место” этих наук кануло в прошлое.
13. Авторы диссертаций (а не организации, в которых они работают!) должны заранее оплачивать труд тех, кто рассматривает и оценивает их работы. Когда расходы на защиту диссертации перевесят возможные будущие доходы, перестанут у нас плодиться в непомерном количестве доктора и кандидаты педагогических наук. В наше время иного пути решения этой проблемы я не вижу.

Владимир СКВОРЦОВ, кандидат физико-математических наук, доктор технических наук

Нет комментариев