С чем чаще всего ассоциируются сегодняшняя Чехия и ее столица Прага? Карлов мост, пиво на любой вкус, красочные рождественские ярмарки… Возможно, кто-то назовет события “пражской весны” 1968 года или относительно недавней “бархатной революции”. Кто-то вспомнит современных музыкантов, писателей или артистов. Появление же в пестром ряду обывательских ассоциаций достижений чешской науки или имен знаменитых на весь мир ученых, прямо скажем, маловероятно.
Отчасти для того, чтобы восстановить обидный пробел, Клуб научных журналистов Чехии в сотрудничестве с национальной Академией наук решил пригласить в Прагу группу европейских репортеров. Сразу оговоримся: после поездки примитивный ассоциативный ряд претерпел существенные изменения. На первый план вышли открытия мирового уровня и неожиданные научные тенденции.
От ткацкого станка — к чудо-таблеткам
Этим летом мировые державы соперничали друг с другом во время проходившей в Китае выставки EXPO-2010. Кто-то поразил соседей размерами павильона, кто-то — рекордным числом посетителей. Чехи скромно привезли в Шанхай выставку “Плоды цивилизации” и представили главные достижения своей науки. Удивлять гостей решили качеством, а не количеством и основное внимание уделили изобретениям, которые остаются значимыми по сегодняшний день. Публике продемонстрировали: лекарства профессора Антонина Холы, гелевые контактные линзы Отто Вихтерле, прообраз СВЧ-приборов — магнетрон Августина Жачека, корабельный винт Йозефа Рессела и форсуночный ткацкий станок, изобретенный чешским инженером Владимиром Сваты. Говорят, столь разноплановая научная экспозиция имела большой успех, а повышенный интерес публики вызвали открытия в области фармацевтики.
Их автор, лауреат европейской Премии имени Рене Декарта профессор Антонин Холы, написал свыше 500 научных работ и является обладателем около 60 патентов. Им созданы три высокоэффективных лекарственных средства, которые зарегистрированы в странах Европейского союза и США.
Один из них, препарат Vistide, появился еще в 1996 году и используется по сей день для лечения глазной инфекции, поражающей людей с ослабленной под влиянием ВИЧ иммунной системой. Разработан он был Антонином Холы совместно с бельгийским профессором Эриком де Клерком из Лювенского католического университета. Спустя несколько лет, в 2001 году, благодаря усилиям коллектива ученых под руководством Холы и финансированию американской фармацевтической компании Gilead Sciences на рынок поступило лекарство Viread, предназначенное для борьбы с ВИЧ. А еще через два года в арсенале лекарственных средств для пациентов, страдающих хроническим гепатитом B, появился новый высокоэффективный препарат Hepsera — все с теми же чешскими корнями.
Сегодня профессор Холы — легенда Института органической химии и биохимии (IOCB) Академии наук Чешской Республики. Его имя произносят здесь с почтением и обожанием. Почему? Да все просто — лекарства Холы стали средством для возрождения фундаментальных иследований целого института.
Среди звезд
В первый же день пражской командировки мы познакомились с директором IOCB Зденеком Хавласом. Профессор Хавлас увлеченно рассказывал об успешном “сегодня” и прямо-таки головокружительных перспективах недалекого “завтра” своего научного учреждения. Скоро стало понятно, что возможности, которыми располагает его институт, во многом уникальны.
Итак, IOCB занимается исследованиями в области органической химии, биохимии и молекулярной биологии. Количество публикаций сотрудников в ведущих научных журналах неуклонно растет. Растет и очередь желающих поработать в одной из лабораторий IOCB.
Проводя экскурсию по институту, его сотрудники восторженно рассказывали нам, что здесь они располагают самым современным оборудованием и ведут иследования мирового уровня.
Как выяснилось, средний возраст заведующих лабораториями составляет около 35 лет. Многие имеют за плечами опыт работы в лучших научных центрах США, Германии, Великобритании, Швейцарии и других стран.
Иржи Штроль вернулся на родину после 15 лет работы в США. В IOCB у него долговременный контракт и группа молодых ученых, которые занимаются исследованиями в области органического синтеза. На вопрос о зарплате Иржи отвечает уклончиво, но при этом подчеркивает, что в IOCB она как минимум вдвое выше, чем в других академических институтах.
Кстати, подбор кадров в подведомственном Зденеку Хавласу институте заслуживает отдельного разговора. Несколько лет назад был предложен целый ряд вакансий руководителей лабораторий и в результате конкурсного отбора на работу были приняты перспективные молодые ученые. Практически все они работают по контрактам, средний срок которых — три — пять лет. По окончании этого срока контракт, как правило, продлевается. Правда, для этого исследователю необходимо хорошо потрудиться.
У Иржи Штроля на счету каждая минута — в беседе с журналистами он по-американски приветлив, но предельно краток.
— Что вы можете сказать об уровне исследований в вашей лаборатории?
— Это исследования мирового уровня.
— Вы занимаетесь фундаментальными разработками?
— Мы не ставим своей целью достижение прикладного результата, но, как известно, фундаментальные исследования нередко дают практический выход.
Об этом же говорит и профессор Хавлас, когда мы спрашиваем его, какова основная цель работы его института.
— Отличительная черта ученого — не поддаваться искушению работать в сугубо практической плоскости. Всем нам нужно время от времени давать волю фантазии, “блуждать среди звезд”, находить и создавать новые знания.
— Ну, а их применение?
— Применение — потом.
Откуда “дровишки”?
Как же получается, что институт, где ученые имеют возможность работать “в удовольствие”, не только процветает, но и выгодно отличается от других академических научных учреждений? При этом заметим, что доля господдержки составляет всего 10% его бюджета. Примерно такое же финансирование обеспечивают различные гранты. А остальное?
По словам директора, львиную долю средств — примерно 72% — приносят доходы от лекарственных патентов доктора Холы. Ежегодно компания Gilead Sciences предоставляет крупную дотацию на научные разработки IOCB. В 2009 году на базе института создано предприятие IOCB TTO (Institute of Organic Chemistry and Biochemistry Technology Transfer Office Limited Liability Company), которое успешно занимается лицензированием и патентованием сегодняшних институтских изобретений. В разговоре с сотрудниками выяснилось, что руководителям научных групп институт выделяет 300 000 долларов для запуска стартапов и дается срок на три — пять лет, в течение которых ученый должен достичь значимых результатов и получить гранты на продолжение работ, не только принося научную пользу, но и привлекая финансирование для своей лаборатории. По истечении указанного срока комиссия экспертов проводит оценку научной деятельности лаборатории и ее руководителя и дает рекомендации институту относительно продления контракта.
Одна из последних фармацевтических новинок коллектива под руководством Антонина Холы — лекарство для борьбы с раком лимфатических узлов и хронической лимфатической лейкемией. Особенность препарата заключается в том, что он воздействует только на пораженные злокачественной опухолью ткани, оставляя нетронутыми здоровые клетки.
Так уж получилось, что рак, СПИД, гепатит — страшные болезни нашего времени — “лечат” целый институт. Зденек Хавлас с гордостью демонстрирует проект нового современного здания IOCBВ, которое в недалеком будущем заменит старый, но вполне еще крепкий корпус, выдержанный в советском стиле.
К сожалению, говорить, что успех IOCB характерен для Чехии, нельзя. Скорее, это счастливое исключение. В стране не утихают споры по поводу урезания субсидирования фундаментальной науки и усиления государственного финансирования прикладных исследований. И без того скромный бюджет чешской Академии наук снизился в минувшем году на 12% и составил
5 миллиардов крон. В целом, ситуация в науке Чехии напоминает нашу, российскую. Государство хочет считать выручку от инноваций, а не читать научные статьи. Забывая, что вначале были они, а уж потом лекарства, которые спасают не только больных.
Светлана Беляева
Нет комментариев