Реформа РАН: между прошлым и будущим

1. Судить о результатах реформ пока рано, так как институциональные перемены явно еще не закончены. Что уже изменилось? Российская академия наук преобразована в высший экспертный орган, осуществляющий научно-методическое руководство всеми научными организациями страны, но при этом сам научной организацией формально не являющийся. РАН, академическая сеть научных организаций, академическое сообщество сохранились, и это важно, но в чем заключается “научно-методическое руководство”, нигде не прописано.

Члены РАН проводят экспертизу научных тематик, планов, отчетов, а также результативности работ научных организаций, но пока это слабо влияет на принимаемые государственными органами структурные и финансовые решения. 

Одной из главных проблем является вновь наметившаяся в условиях нестабильности “утечка мозгов” за рубеж, причем “мозгов” уже сформированных, не вчерашних студентов, а быстро созревших в информационную эпоху постдоков с солидным научным багажом. Для остановки и разворота этого потока необходимо продемонстрировать стабильность ориентации государства на приоритет научно-технологического развития страны. 

2. РАН призвана координировать развитие фундаментальной науки в стране, в первую очередь в академических организациях, входивших до недавнего времени в состав ФАНО, а теперь находящихся в подчинении нового Министерства науки и высшего образования РФ. Чтобы не быть “штабом без армии”, Академия наук должна получить законодательно установленные четкие полномочия и статус высшей государственной научной организации страны, возможно, с включением в ее состав ряда ведущих научных организаций в статусе “национальных исследовательских институтов”. Необходимо совершенствовать региональную сеть академии. В РАН должна вернуться исследовательская аспирантура.

Есть важнейшая цель — создать экономику знаний. Одной из задач на пути ее достижения является формирование эффективно работающей системы трансляции получаемых наукой новых знаний и прикладных результатов в практику, трансформации в новые технологии. Важными элементами этой системы должны стать прикладная наука и инновационная среда вокруг нее. Под эту задачу необходимо сконцентрировать ресурсы — финансовые, кадровые, структурные, управленческие — провести интеграцию (но необязательно объединение) вузовской и академической науки, ориентацию вновь создающихся исследовательских кластеров на приоритетные направления. 

При этом нельзя забывать, что источником инноваций ближайшего будущего — условного “послезавтра” — вполне могут быть области, совсем не имеющие инновационного потенциала на момент условного “сегодня” и “завтра”. Это означает, что фундаментальная наука со свойственной ей свободой творчества должна оберегаться и сохраняться во всех научных областях, а не только в приоритетных в настоящее время. Это определяет необходимость сохранения академической сети научных организаций. Кстати, зарубежные партнеры внимательно следят за ходом наших реформ, уверенно строя цепочки заключений о нашем будущем уровне технологического развития в тех или иных областях. 

Если говорить о перспективах, на сегодня главное, что мы имеем, — Стратегия научно-технологического развития, общественный запрос и государственный заказ на формирование инновационной экономики и получение скорейшего современного технологического ответа на глобальные вызовы социально-экономического характера. Думаю, что Стратегия — хорошая мотивация для научно-исследовательского комплекса страны. Этот вызов диктует необходимость позитивных финансовых решений и структурных новаций. Из последних было бы крайне желательно исключить непродуманные действия по ликвидации научных направлений, а также бюрократические подходы, уравнивающие научное творчество с фабричным производством или офисной работой.

1. Хотя реформа РАН проводилась под флагом улучшения условий труда научных работников за счет освобождения от несвойственных функций, результат получился противоположным. Отчетность увеличилась, формализм проник в планирование науки, причем отсылать отчеты и планы надо теперь и в ФАНО, и в РАН, и в МОН по разным показателям и формам. Реструктуризация институтов, укрупнение научных коллективов и научных тем производятся по формальным, а не по содержательным основаниям.

Реальные научные достижения никого не интересуют, что стимулирует их имитацию.

Других изменений рядовые научные работники не почувствовали. Был, правда, один положительный момент — перед выборами ученым подняли надбавки.

2. Хочется, чтобы объединение управления наукой и образованием в одном министерстве ослабило перечисленные негативные тенденции. Лучше всего это получится, если новое министерство не будет выстраивать новую вертикаль, а запустит механизмы учета мнения научной общественности при принятии решений.

1. Общее мнение научного сообщества состоит в том, что какой-либо положительный эффект реформы отсутствует, деградация уровня исследований в области фундаментальной науки в стране продолжается, молодежь в науку не идет, приборный парк устаревает, престижность занятий наукой в обществе падает. Единственный результат реформы — закрепление руководства наукой в руках пресловутых управленцев, которые наивно убеждены в том, что могут управлять любой отраслью, хоть наукой, хоть оборонной или авиационной промышленностью, хоть космонавтикой, ровным счетом ничего не понимая в любой из этих отраслей. К чему это ведет, очевидно! Вся конкретная деятельность этих управленцев каждодневно наносит оскорбление всем творчески работающим ученым, которые не хотят исполнять их нелепые распоряжения. Не бухгалтеры и счетоводы должны управлять фундаментальной наукой, а сами ученые, как это принято во всем мире.

2. РАН находится сейчас в тяжелом положении. Лишенная институтов, превратившаяся в “клуб ученых”, она в некотором смысле утратила смысл собственного существования. Новое руководство РАН пребывает в растерянности и не пользуется большим авторитетом у властей: насколько известно, последние реформации, связанные с передачей институтов в новое Министерство науки и высшего образования, с ним предварительно даже не обсуждались. В этих условиях руководство РАН мучительно пытается сформулировать какие-то новые решения, предложить новые направления работы типа концентрации на проектах “мегасайенс”, зачастую забывая при этом о науке в целом. Традиционная сервильность руководства РАН по отношению к властям ведет к дальнейшему падению авторитета этого руководства во всем научном сообществе со всеми вытекающими из этого последствиями.

Что касается институтов, то в данный момент их статус в рамках министерства остается неопределенным, но ясно, что все “достоинства” приснопамятного ФАНО будут сохранены, что приведет только к дальнейшим проблемам в повседневной работе ученых, новым попытка бессмысленных реструктуризаций для изображения “кипучей” административной деятельности и дальнейшей деградации.

Пока власти не научатся прислушиваться к мнению реально работающих ученых, ничего хорошего нас не ожидает. Однако опыт последних пяти лет показывает, что надежд на такое развитие событий практически не остается.

1. Несомненно, в современных условиях реформирование РАН было необходимо, и федеральный закон №253 в 2013 году определил основные параметры этого процесса. К настоящему времени можно заключить, что не оправдались ни оптимистичные надежды, связанные с началом реформирования (правда, тех кто высказывал такие надежды, были единицы), ни апокалиптические прогнозы, что 300-летняя история Академии наук с введением этого закона закончится, а РАН превратится в аморфный, недееспособный “клуб пожилых ученых”. 

Реформирование РАН имеет как положительные, так и отрицательные результаты. Изменение условий существования заставило Академию наук не почивать на лаврах, а более активно реагировать на внешние вызовы. Произошло объединение РАН, РАМН и РАСХН, что дает более широкие возможности для мультидисциплинарных проектов. Сформировался корпус экспертов РАН. Академия принимает активное участие в обсуждении основных документов, определяющих научно-технологическое развитие страны. Мне кажется, что появление профессоров РАН с их активной позицией добавило динамики этим действиям. 

При этом следует признать, что выполнение уставных задач (в частности, одной из основных — по проведению исследований) оказалось затруднено из-за отдаления научных институтов от РАН и отсутствия четкого разделения полномочий между академией и ФАНО. 

Радует, что новое руководство академии выбрало курс на активную совместную работу с создаваемым Министерством науки и высшего образования, и здесь опыт взаимодействия РАН и ФАНО будет поистине бесценным.

2. Что ждет РАН в будущем? Принятие поправок президента страны в ФЗ №253, значительно расширяющих возможности и полномочия академии, а затем разработка нового закона о Российской академии наук могут дать новый импульс ее развитию. При этом очень важно сохранить связь РАН с академическими институтами, что позволит быстро реагировать на внешние вызовы и решать задачи, поставленные руководством страны. 

Нельзя не упомянуть и о необходимости значительного увеличения бюджетного финансирования фундаментальной науки. Без этого невозможно активизировать исследования и быстро получать прикладные результаты (учитывая постоянное сжатие инновационного цикла). 

Если коротко сформулировать самую суть ожиданий, то это: повышение роли РАН в научно-технологическом развитии страны в условиях реализации Стратегии НТР, реструктуризация самого ФГБУ РАН, оптимизация деятельности академии по повышению научного потенциала за счет привлечения и закрепления в науке талантливой молодежи, создания максимально комфортных условий для проведения исследований, формирования эффективной системы научного управления и экспертизы, укрепления межрегионального и межведомственного взаимодействия, международного научно-технического сотрудничества. 

Чтобы выполнить эти задачи, академия должна создать эффективную инфраструктуру контактов, оживить работу научных советов и комиссий, укрепить связи между отделениями, что необходимо для планирования и реализации крупных междисциплинарных проектов. Ну, и по максимуму использовать потенциал корпуса профессоров РАН, который объединяет перспективных молодых ученых, ведущих активную научную и научно-организационную работу в своих учреждениях. Действуя в рамках созданных ими рабочих групп, профессора РАН различных специальностей отработали мультидисциплинарные подходы к решению различных задач и теперь готовы применять свой опыт в более широком масштабе.