Cеверным путем. Освоение Арктики начинается с науки.

Арктика сегодня находится под пристальным вниманием специалистов разных стран — в этом регионе сошлись узловые точки многих проблем, связанных с экологией, ресурсами, безопасностью, транспортными путями. На заседаниях Президиума Российской академии наук в последнее время прозвучало уже несколько докладов, посвященных этому региону. Сегодня мы представляем отчет о выступлениях двух академиков: директора Мурманского морского биологического института Кольского научного центра РАН, председателя Южного научного центра (ММБИ КНЦ) РАН Геннадия Матишова и работающего в Институте проблем безопасного развития атомной энергетики (ИБРАЭ) РАН советника РАН Ашота Саркисова.
Живая Арктика
“Большие морские экосистемы и климат Арктики” — так назывался доклад Геннадия Матишова. 
— Сегодня Арктикой занимаются все, даже те, кто ее никогда не видел, — начал свое выступление руководитель ММБИ. — На волне “глобального потепления климата” возникают разного рода спекуляции. Причина: в XXI веке проблема климата приобрела геополитический и коммерческий крен. 
Поскольку сеть метеостанций в Арктике за Полярным кругом крайне невелика, предсказать изменения в окружающей среде почти нереально, отметил Геннадий Григорьевич. Но экономике нужно опираться на адекватные климатические шаблоны, в основе которых должны быть солидные базы данных. ММБИ КНЦ РАН такую информацию собирает: начиная с 1935 года ведет мониторинговые исследования в акватории от Исландии до моря Лаптевых, а зимой — по трассе Северного морского пути. С 1990 года институт активно сотрудничает с Национальным управлением океанических и атмосферных исследований США. Результатом совместной с партнерами работы стал колоссальный по объему труд “Атлас климатических изменений Больших морских экосистем Российской Арктики”. В него попали все доступные наблюдения за полтора столетия: с 1870 по 2011 год. Общее количество сделанных измерений превышает 600 тысяч. Сегодня требуется более качественное осмысление, экспертная оценка всего накопленного материала.
— В морских экосистемах все взаимосвязано, — отметил Г.Матишов. — Они сложны, в них много компонентов. Только в биотических звеньях (биота — исторически сложившаяся совокупность организмов, объединенных общей областью распространения) их около 20 — от ихтиопланктона до китов и белых медведей. Примерно такое же количество — абиотических (совокупность прямых или косвенных воздействий неорганической среды на живые организмы): от морских льдов, термохалинных параметров (температура и соленость) до донных отложений и геоморфологии дна. Менее всего изучена в Арктике криофлора, жизнь во льдах и под дрейфующими льдами Заполярья.
Сегодня биологическая и промысловая океанография все чаще обращаются к теории больших морских экосистем. Мировой океан разделен учеными на 64 больших экосистемы. В основу такой классификации положено пять обязательных модулей: продуктивность (деятельность фотосинтетиков, биоразнообразие зоопланктона, океанографическая изменчивость и т.п.); ихтиофауна и рыболовство (биоразнообразие, рыбы, моллюски, объемы и видовой состав промыслов); загрязнение и здоровье экосистемы (индикаторы: биотоксины, болезни, нарушения равновесия экосистемы и т.д.); социоэкономические условия; управленческие механизмы.
На Крайнем Севере рыба всегда была ключевым элементом пищевой цепи. СССР был крупнейшим в мире производителем морепродуктов. После распада страны отечественная рыбная отрасль потеряла позиции: в Советском Союзе рыбы добывалось до 11 миллионов тонн, в современной России — только 3-4 миллиона. Утрачены научные рыбохозяйственные позиции, как в сфере товарного рыбоводства, так и заводского воспроизводства, отметил Г.Матишов. При этом нужно учитывать и тот факт, что рыболовство остается главным фактором, который привносит дисбаланс в жизнь больших морских экосистем.
Серьезного учета, по мнению академика, требует вселение в северные моря чужеродных видов. Перевоз тихоокеанских лососей и камчатского краба на Север — одна из наиболее масштабных инвазий советской эпохи. Горбуша не только расселилась на севере страны, но и проникла в моря Европы. Камчатский краб, так же как и горбуша, с позиций социально-экономических — это позитивные факторы, а с точки зрения здоровья экосистемы — явный вред.
Жизнь и экономика Крайнего Севера прямым образом зависят от масштабов грузоперевозок по Северному морскому пути, от развития атомного флота. В постсоветский период грузопоток сократился в три раза. И если до начала экономических санкций наблюдались тенденции к росту (до 4 миллионов тонн), то уже в 2014 и 2015 годах транзитный грузопоток между Европой и Азией по Северному морскому пути резко сократился. Сейчас международные перевозки по СМП переживают явный кризис. В ближайшие годы достичь советских объемов грузоперевозок нереально — не восстановлена навигационная инфраструктура, сказал Геннадий Григорьевич.
Много Г.Матишов говорил и об арктическом климате.
— Мой опыт в экосистемной климатологии подсказывает, что теплый период в Арктике завершился. За последние годы вектор климата повернулся в сторону холодного цикла. Если в 2012 году февральская площадь ледового покрова в Баренцевом море показала абсолютный минимум за историю наблюдений, составив 400 тысяч квадратных километров против обычных 860 тысяч, то холодная весна и лето 2014 года привели к росту покрова льда в Арктике. Его площадь стала примерно в 1,5 раза больше, чем в 2012 году. С этого момента Арктика вступила в эпоху похолодания с 17- или 30-летним циклом. 
Будут расширяться площади льда, добавятся техногенные и климатические риски. Без ледоколов наш ледяной “Шелковый путь” не пройти. Участились случаи столкновения с айсбергами и крупными торосами. В 2013 году в результате пробоины ниже ватерлинии серьезные повреждения получили ледокол “50 лет Победы”, танкер “Нордвик” и другие суда. Дрейфующие айсберги требуют учета при моделировании. В сентябре 2013-го из-за сплоченных льдов эскадра кораблей Северного флота проходила пролив Вилькицкого в сопровождении четырех атомных ледоколов. Ледяной барьер шириной почти в 100 километров, как тромб, стал преградой для судоходства.
Моделей оледенения много, но суть их одна — климат цикличен, глобальные потепления и похолодания повторяются. Теплый цикл в Арктике в начале XXI века очевиден. При этом происходит резкое нарастание льда в Антарктиде. С периодичностью в 30 лет откалываются айсберги от шельфового ледника Нансена. По мнению докладчика, прогнозы климата Северного Ледовитого океана без увязки с явлениями на южном континенте будут выглядеть упрощенной теоретической моделью. Антарктиду нужно учитывать, анализируя глобальные изменения, ведь там сконцентрировано 92% льда на Земле. Процессы в Антарктике на много порядков масштабнее флуктуации тонкого (2-5 метров) льда в Арктике, именно у шестого континента формируется глобальная термохалинная циркуляция холодных вод на дне Мирового океана.
— Арктика — гидрокосмос. Моря и океаны требуют не деклараций, а реального внимания, — подчеркнул Г.Матишов. — Надо строить новые научные суда и для океана, и для внутренних водоемов. 
По мнению академика, до сих пор не ясны перспективы нефтегазодобычи на шельфе Арктики. “Добыча нефти объемом 1 миллион тонн на Приразломной — это капля в море”, — утверждает он. 
Однако уже 30 лет жители Мурманска связывают свое будущее с разработкой гигантского Штокмановского месторождения. Под проект века выстраивалась вся социально-экономическая инфраструктура Крайнего Севера. Если во времена СССР Крайний Север бурно заселялся, то в постсоветский период население Заполярья стремительно сокращается. Мурманская область вернулась к уровню 60-летней давности: численность населения снизилась почти на 300 тысяч человек.
Послевоенная Арктика
Здесь кстати будет вспомнить другой академический доклад. Не так давно о проблемах ликвидации радиоэкологических последствий “холодной войны” в Арктическом регионе на заседании Президиума РАН рассказывал академик Ашот Саркисов. 
Он напомнил, что обеспечение экологической безопасности региона является одним из приоритетных направлений Стратегии развития Арктической зоны Российской Федерации, однако на протяжении десятилетий Арктика подвергалась крупномасштабному радиоактивному загрязнению. Виной тому и глобальные выпадения радионуклидов в результате прошлых ядерных испытаний, и сливы жидких радиоактивных отходов (ЖРО) с радиохимических заводов в Селлафилде (Великобритания), и эксплуатация атомного флота СССР и России, которая сопровождалась сливами ЖРО судами атомного технического обслуживания. 
Загрязнены и места базирования, отстоя, ремонта и обслуживания (береговые технические базы), а также утилизации (судоремонтные предприятия) кораблей с ядерными энергетическими установками. Появились даже участки акваторий и побережья, где концентрация кобальта превышала уровень фона в 30-70 раз, а цезия — в сотни и тысячи раз. Местами почва фонит гамма-излучением, превышающим на 3-4 порядка предельно допустимые показатели.
Решить накопившиеся проблемы исключительно за счет бюджета России в приемлемые сроки было невозможно, и международное сообщество начало оказывать финансовую и техническую помощь. Так, на встрече лидеров “большой восьмерки” в Кананаскисе (Канада, 2002 год) было учреждено Глобальное партнерство по предотвращению распространения оружия массового поражения, материалов и технологий для его изготовления, одной из приоритетных задач которого была провозглашена утилизация выведенных из состава ВМФ России атомных подводных лодок (АПЛ). Необходима была и Программа комплексной утилизации, обеспечивающая достижение научно обоснованных целей. Разработка такой программы, получившей название Стратегического мастер-плана (СМП), осуществлялась по заданию “Росатома” специально созданным творческим коллективом ведущих российских ученых и специалистов под руководством ИБРАЭ в качестве головной организации. Под термином “комплексная утилизация АПЛ” в соответствующей концепции “Росатома” подразумевалась не только утилизация самих подводных лодок, но и весь комплекс работ, связанных с завершающим этапом жизненного цикла ядерно и радиационно опасных объектов (ЯРОО) флота. Этот термин распространяется и на работы по экологической реабилитации береговых технических баз, на обращение с отработанным ядерным топливом и радиоактивными ядерными отходами, на подготовку обеспечивающей инфраструктуры.
Результатом разработки СМП явился перечень всех логически взаимосвязанных мероприятий Программы комплексной утилизации с оценкой возможных сроков (приблизительно до 2025 года) и стоимости (около 
2 миллиардов евро). 
Ашот Саркисов отметил, что часть запланированных задач выполнена, другие, хоть и не получали своевременного финансирования, выполняются. Академик назвал наиболее значимые результаты реализации СМП, которые были получены в области утилизации АПЛ.
На сегодня в Арктике утилизировано 119 из 121 АПЛ, в построенном в Сайда-губе пункте долговременного хранения на твердом основании установлено на безопасное долговременное хранение 73 реакторных отсека. Там же построен и передан в эксплуатацию Региональный центр кондиционирования и долговременного хранения твердых радиоактивных отходов, образующихся в процессах утилизации. Вывезено на переработку несколько эшелонов отработавшего ядерного топлива.
Вдоль всего побережья СССР, а также в Антарктиде было в разное время установлено 1007 РИТЭГ — радиоизотопных термоэлектрических генераторов, которые с 1970-х годов применялись в СССР для энерго-обеспечения различных автономных систем. Суммарный радиационный потенциал этих опасных объектов был сопоставим с оценкой выброса радионуклидов в атмосферу в результате Чернобыльской аварии. В настоящее время из 1007 РИТЭГ 992 демонтированы и более 85% их утилизированы. 
Захоронение радиоактивных отходов в Мировом океане в 1960-1970-х годах было общепринятой практикой и считалось совершенно безопасным. По словам докладчика, нерешенной, но крайне важной проблемой обеспечения радиоэкологической безопасности является реабилитация арктических морей от затопленных ядерно и радиационно опасных объектов.
В водах Арктики СССР/Россией было затоплено около 18 тысяч радиационно опасных объектов. Основная часть затопленных объектов — это около 17 тысяч контейнеров с твердыми радиоактивными отходами — они, к счастью, не являются значимым источником радиационной опасности. Основной радиационный потенциал сосредоточен в 7 объектах, содержащих отработанное ядерное топливо и представляющих наибольшую опасность в качестве потенциальных источников радиоактивного загрязнения окружающей среды. Среди них — две аварийно затонувшие АПЛ, которые, в отличие от планово затопленных объектов, не были подготовлены к захоронению и не имеют дополнительных защитных барьеров, препятствующих выходу активности в окружающую среду.
Несмотря на опасность и на многолетние усилия РАН, Правительство РФ не спешит принять все необходимые организационные меры для координации усилий по решению этой проблемы. До сих пор не определен правовой статус затопленных объектов, не обозначен федеральный орган власти, ответственный за координацию работ по реабилитации арктических морей от ЯРОО. Не принята и комплексная программа, обеспечивающая полное решение проблемы. Не говоря уже о том, что не разработана нормативно-правовая база в области загрязнения морской среды радиоактивными материалами и не определены источники финансирования научных, проектно-конструкторских и практических работ по реабилитации арктических морей от ЯРОО.
Академик Саркисов призвал провести дополнительные специальные исследования для разработки научно обоснованной программы дальнейшего обращения с затопленными ЯРОО подобно тому, как это было сделано в ходе разработки СМП. Эти исследования должны включать в себя как натурные наблюдения с целью получения и уточнения важных исходных данных, как то: состояние корпусных конструкций, уровень коррозии защитных барьеров, положение объектов на грунте и т.п., — так и теоретические изыскания: моделирование процессов подъема, транспортировки, утилизации и/или изоляции; анализ рисков, возникающих в этих процессах; оценка стоимости и необходимых ресурсов для осуществления различных вариантов стратегий обращения с каждым из опасных объектов.
Вот такая Арктика, вот такие у нее проблемы с точки зрения профессиональных исследователей. 
Подготовил Андрей СУББОТИН
Фото Николая ГЕРНЕТА
Фотоснимки сделаны в Национальном парке “Русская Арктика”

Нет комментариев