…А старый год все меньше, меньше…
И вот уж нет его совсем.
И мы волненье ощущаем,
У года стоя на краю,
Хотя который год встречаем
Мы Новый год за жизнь свою.
Константин Ваншенкин
В предновогодние дни принято подводить итоги сделанного. 2015 год был не самым простым для российского общества: кризис и санкции серьезно повлияли на нашу жизнь. Хотя, как свидетельствуют исследования Института социологии РАН, с конца 1990-х годов у граждан России накопился не только определенный опыт в преодолении кризисных ситуаций, но и некоторый запас прочности. Надолго ли хватит этих накоплений? Примерно на год-полтора, утверждают ученые.
Подробнее обо всем этом они рассказали в Информационно-аналитическом материале по итогам общероссийского социологического исследования “Российское общество: год в условиях кризиса и санкций”, проведенного при финансовой поддержке Российского научного фонда. Проект РНФ предусматривает проведение каждые шесть месяцев общероссийских социологических исследований, имеющих мониторинговый характер. Результаты нынешнего исследования были получены в ходе “третьей волны” мониторинга в октябре 2015 года.
Лишь бы не было войны…
Восприятие россиянами дня сегодняшнего как напряженного, кризисного для страны вполне адекватно текущей общественной ситуации, в которой переплелись события на Украине и вокруг нее, последствия введения западных санкций после воссоединения Крыма с РФ, экономический кризис и обострение отношений с Западом. Неблагоприятная для России внешнеполитическая ситуация и начавшаяся в прошлом году экономическая рецессия воспринимаются населением болезненно: 64-69% россиян заявляют, что в стране за последний год произошли перемены к худшему (в 2014 году таких оценок было 43%).
Однако у населения уже есть опыт преодоления экономических кризисов, и в целом общество накопило определенный запас прочности, который позволяет, несмотря на все проблемы, демонстрировать некоторую устойчивость общественных умонастроений. Сопротивление негативному сценарию очевидно: значительная доля наших сограждан готова считать текущее положение нормальным и спокойным (22-23%), а число тех, кто разделяет апокалиптические настроения, напротив, минимально — не превышает 8-9%. Сегодня мы впадаем в панику заметно реже, чем в период экономического кризиса 2008-2009 годов и особенно кризиса конца 1990-х годов.
На экономические и политические испытания общество реагирует ростом социальной напряженности: большинство россиян считают, что страну ждут тяжелые времена (51%). И все же определенный потенциал общественной стабильности существует. Немало тех, кто считает, что градус общественной напряженности стабилен или снижается и что ситуация в стране в ближайшее время не ухудшится (22-27%) либо станет даже более успешной (22%).
Среди основных потерь этого года россияне называют прежде всего снижение уровня жизни населения и общеэкономический спад, ухудшение положения дел с занятостью и возможностями зарабатывать (51-63% отмечают ухудшение ситуации в этих областях), а также в сфере здравоохранения, жилищной ситуации и ситуации с коррупцией (33-38%). Фиксируются также изменения в фундаментальных основах жизни общества, в общем социальном порядке, ухудшение ситуации в сфере морали и социальной справедливости (35-36%). Впрочем, подобная озабоченность не касается вопросов развития демократии и политических свобод: подавляющее большинство наших сограждан полагает, что в этой области “ситуация осталась прежней”.
Наиболее неоднозначно воспринимаются изменения во внешнеполитической жизни страны. В отношении того, как изменились за последний год международные позиции России, общество разделилось на три примерно равных сегмента, отмечающих улучшение, ухудшение либо неизменность ситуации.
Градус напряженности в массовом сознании и чувствительность граждан к возможным угрозам для России сегодня очень велики. 2014-2015 годы стали временем резкой смены приоритетов в оценке основных источников угроз для страны: еще два года назад главными были внутренние угрозы, а сегодня фокус сместился на угрозы из-за границы (75%). Лишь 24% населения считают, что главные источники возможных негативных сценариев для России следует искать внутри нее самой. Трехкратное преобладание значимости внешних угроз над внутренними является общим для самых разных социальных групп и слоев. Такие традиционные линии “размежевания”, как возраст, уровень материальной обеспеченности, национальность и т.д., не выявляют здесь никаких “особых мнений”.
Видение основного источника угрозы для страны за ее рубежами усугубляется представлением большинства россиян о ситуации в мире как неспокойной и нестабильной (55%). Около трети и вовсе полагает, что мир находится в состоянии глубокого кризиса либо даже стоит на пороге катастрофы. Кстати, степень катастрофичности массового восприятия ситуации за последний год заметно выросла: и это до самых последних событий, связанных с активизацией военных действий в Сирии, терактов в Париже и общего роста международной террористической угрозы.
Смещение “центра тяжести” в оценке актуальных рисков за границы страны отчасти снижает градус социального напряжения, которое вызывает экономический кризис. Внешний враг становится в массовом сознании главной негативной силой и аккумулирует на себе возможное недовольство. Общество адаптируется к экономическими трудностям, опираясь на известную формулу “лишь бы не было войны”. Судя по размаху международной нестабильности, ресурс этой формулы будет довольно велик, и россияне, во всяком случае в ближайшей перспективе, по-прежнему будут оказывать поддержку нынешнему политическому курсу руководства страны, даже несмотря на кризис.
Путь со дна
В условиях смещения фокуса внимания россиян на внешние угрозы неудивительно, что субъективное влияние кризиса оказывается не настолько сильным, как этого можно было бы ожидать. Повлияв на ухудшение социально-психологического состояния россиян, кризис не привел к безусловному доминированию у них негативных чувств тревоги, апатии, агрессии и пр.
Конечно, сравнительно с докризисными временами социально-психологическое состояние россиян ухудшилось, но не катастрофически, о чем свидетельствует и анализ его динамики. Сопоставление данных за разные годы показывает, что самым тяжелым периодом для россиян был конец 1990-х годов: в октябре 1998 года (через два месяца после дефолта) позитивные эмоции ощущал только каждый десятый россиянин, в то время как все остальные находились в состоянии фрустрации, а 21% испытывал даже экстремально-негативные чувства (раздраженность, озлобленность или агрессию). Следующие 10 лет характеризовались постепенным выходом населения из этого негативного состояния. Хотя данных о социально-психологическом самочувствии россиян за первое полугодие 2008 года в исследованиях ИС РАН нет, тем не менее, судя по косвенным данным, к этому времени ситуация выправилась окончательно. Даже в марте 2009 года, спустя полгода с начала очередного кризиса, позитивное социально-психологическое состояние преобладало над нашими негативными чувствами и эмоциями. А наиболее позитивным за последние 20 лет наше душевное равновесие было в 2013 году…
Начало кризиса в 2014 году несколько поубавило этот личный позитив, а к нынешнему марту негативное мироощущение незначительно возобладало над позитивным. Последующие полгода расставили все на свои места: в настоящее время очевидно, что кризис 2014-2015 годов, хотя и понизил планку социально-психологического состояния населения, катастрофой не стал. Первый стресс прошел, мы стали привыкать к новой ситуации, таких чувств, как раздраженность, озлобленность, агрессия, тревога и страх, стало меньше. Однако снижение озлобленности сопровождалось ростом апатии и безразличия.
В то же время и сейчас многие из нас продолжают сохранять оптимизм. Это еще одно свидетельство того, что они не воспринимают нынешний кризис как нечто катастрофическое, ожидая улучшения своей жизненной ситуации уже в ближайший год.
В целом подтверждается отмеченная ранее учеными тенденция к стабилизации жизни россиян, а также их в целом позитивный настрой на будущее. Это совпадает с прозвучавшими в СМИ осенью 2015 года оценками, что Россия достигла “дна” кризиса и ожидается улучшение ситуации. Судя по данным общероссийского опроса, россияне разделяют подобную позицию и готовы оттолкнуться от “дна”, чтобы начать “подниматься наверх”.
Ради чего жертвы?
Начавшаяся в 2014 году экономическая рецессия, воспринимаемая многими россиянами и даже экспертами как экономический кризис, заметно отразилась на повседневной жизни населения страны. Однако причины произошедшего для большинства связаны не столько с “большой политикой” (воссоединением Крыма с Россией, введением западными странами санкций против России или ответными антисанкциями с ее стороны), сколько с изменением цен на нефть и последовавшим за их падением ростом курсов валют.
С учетом как переживаемых населением экономических трудностей, так и постепенно спадающей эйфории от воссоединения России с Крымом неудивительно, что в массе своей россияне не готовы поддерживать меры по возрождению мощи страны, если они будут связаны с дальнейшим падением уровня жизни. И все же готовность почти 40% граждан, пусть и с оговорками, поддержать такие меры даже в условиях кризиса — очень высокий показатель.
Этой осенью заметно больше россиян, чем год назад, не были готовы поддержать меры, способные привести к падению уровня жизни населения (62 против 56%). Доля тех, кто готов безусловно поддержать эти меры, незначительна. Кстати, если в октябре 2014 года соотношение “готовых” и “неготовых” составляло 44:56, то в настоящий момент оно стало выглядеть уже как 38:62. Позиции россиян в данном вопросе стали гораздо более однозначными…
Готовность россиян к конкретным жертвам ради укрепления положения страны на международной арене за этот год, хотя и ненамного, но сократилась практически по всем позициям. Прежде всего это касается неготовности отказаться от свободного пользования Интернетом и некоторыми социальными сетями (на 7%), а также от зарубежных товаров длительного пользования (на 6%). Пожертвовать личным благополучием ради общезначимых целей готовы лишь 30% из нас.
Верю — не верю
Как показали результаты исследований ИС РАН, ситуация в России к концу 2015 года продолжает оставаться под сильным влиянием внешнеполитического фактора, в первую очередь вокруг событий на Украине, а с сентября — еще и в Сирии. Как результат этого, взаимоотношения общества и власти приобретают черты консолидации большей части населения вокруг власти. Различные и часто справедливые претензии, связанные с внутренними проблемами, пока отходят на второй план, а на первый выступают внешние угрозы и… достижения, вызывающие чувство тревоги и одновременно гордости за страну.
Впрочем, общественная консолидация носит персоналистский характер и не распространяется на другие политические и общественные институты. Более того, некоторые из них все активнее начинают играть роль “общественных аллергенов”. Результаты исследования говорят, что это недовольство, пусть медленно, но нарастает.
Показательно снижение уровня доверия к одному из самых популярных СМИ — телевидению (с 44 до 37%). Упал за время кризиса и рейтинг доверия к местной власти: от губернаторов до органов местного самоуправления.
Достаточно ли независимых, или Сами виноваты
Тяготеющих к условно активистской и пассивной моделям мировосприятия в России практически поровну, утверждают ученые. Около половины россиян видят в человеке “кузнеца собственного счастья” и полагают, что “за свои интересы и права необходимо бороться” (по 52%). Но почти столько же “полагаются в жизни на внешние обстоятельства, а не на собственные усилия”; “приспосабливаются к реальности, а не приспосабливают ее к себе” (по 48%).
Большая часть респондентов отметила, что нуждается в поддержке со стороны государства (55%), при этом стремится “жить как все и не выделяться” (58%). Немало сегодня и тех, кто готов опираться в жизни на собственные силы и обеспечивать себя без помощи государства (45%), жить не так, как другие, выделяясь из общей массы (41%).
Чаши “ценностных весов” сегодня находятся примерно на одном уровне. Однако в тренде рост активной жизненной позиции. За последние несколько лет в обществе произошла “тихая социальная революция”: если еще четыре года назад группа “самодостаточных россиян” была вдвое меньше группы россиян “зависимых” (34 против 66% в 2011 году), то сегодня размеры этих групп заметно сблизились (45 и 55%). Группа “самодостаточных” граждан стала весьма существенной по объемам и продолжает расти. По мнению исследователей, можно говорить о том, что российское общество в лице “самодостаточных” граждан обретает серьезную социальную опору для устойчивого развития.
Даже в условиях кризиса “самодостаточные” россияне стремятся строить свою жизнь согласно собственным планам: 58% из них имеют горизонт планирования от года и более, в том числе 4% практикуют долгосрочное планирование от 5-10 лет. А вот среди “зависимых” жизненные планы хотя бы на год имеют лишь около трети.
К чему же мы стремимся? Для большинства важно иметь надежных друзей и счастливую семью, честно прожить жизнь. И чаще всего эти цели оказываются достигнутыми либо значатся (в основном у молодежи) в числе выполнимых планов. Второй блок жизненных целей связан чаще с трудовой деятельностью: хорошее образование, профессионализм, наличие интересной и любимой работы, воспитание хороших детей. Эти устремления более 40% россиян считают уже реализованными, для других же они составляют пока перспективные планы.
В большинстве своем мы неамбициозны: стать знаменитым, богатым, статусным, обладать властью и возможностью влиять на окружающих, иметь собственный бизнес — не жаждем. Но среди тех, кому все-таки хотелось бы к этим целям приблизиться, доминирует мнение об их недостижимости. Впрочем, для 16-20% достижение высокого положения в обществе и богатства, а также наличие собственного бизнеса значатся в числе достижений, которых они расчитывают добиться.
Наиболее труднодостижимы для нас такие желания, как стать богатым, побывать в разных странах мира, получить престижную работу, иметь время и возможности для полноценного досуга. Успешность в достижении тех или иных целей в значительной степени зависит от того, на какой мировоззренческой позиции стоит человек. “Зависимым” респондентам заметно чаще, чем “самодостаточным”, представляется привлекательным, но нереальным получение хорошего образования, интересной, любимой, престижной работы.
Упование на “внешние обстоятельства” чаще приводит к разочарованию и несбыточности целей, связанных с личной жизнью, интересной и любимой работой, а также с достижением высоких социальных планок.
Экономика, будь экономной
А как сам кризис влияет на нашу повседневную жизнь и прежде всего на экономическое положение? Данные исследования свидетельствуют: нынешний кризис так или иначе уже затронул большинство россиян. Но если весной 2015 года главное беспокойство у 70% граждан вызывал рост цен, то через полгода их доля снизилась до 64%. Заметно сократилось и число тех, кто отмечает, что сам не пострадал от кризиса, но пострадали его близкие (с 17 до 9%). Распространенность различных форм влияния кризиса на положение россиян на рынке труда (потери работы, задержки выплаты заработной платы, неоплачиваемые отпуска) за последние полгода при этом практически не изменилась.
Работодатели продолжают перекладывать свои проблемы на плечи работников: это подтверждает заметный рост с марта по октябрь 2015 года показателя сокращения зарплат (с 20 до 27%). Тем не менее в целом последние полгода кризиса не привнесли качественных изменений в формы его воздействия на население. И ученые считают возможным, правда, с большой осторожностью, говорить о начале адаптации россиян к последствиям кризиса.
Говоря об ущербе, нанесенном им кризисом, как в 2009 году, так и сегодня, россияне чаще всего оценивали его как “существенный, но не катастрофический”. При этом доля максимально негативных оценок нанесенного кризисом ущерба в 2015 году оказалась ниже, а доля не почувствовавших ущерба — выше, чем в 2009-м.
Особую актуальность приобретает вопрос о том, остался ли у нас после года кризиса “запас прочности”, который мог бы позволить сохранять относительную стабильность экономического положения в условиях турбулентной внешней ситуации. Как показывает опрос, такой “запас прочности” у россиян еще есть. Пока кризис не принес качественных изменений в экономическое положение основной части населения.
Кстати, средние показатели индивидуального и семейного дохода за кризисный год не снизились и даже несколько возросли. Но этот рост не смог перекрыть влияния инфляции. Медианный показатель индивидуального дохода составил на момент опроса осенью 2015 года 18 тысяч рублей, а семейного подушевого дохода — 14 тысяч рублей. Однако за средними показателями скрыта высокая дифференциация среднедушевого дохода разных по обеспеченности и месту проживанию групп населения: от 7 до 27,5 тысячи рублей.
Наличие имущества и недвижимости — еще один важный элемент нашего “запаса прочности”. Кризис пока мало сказался на этих показателях: прошедший год не изменил уровень владения различным имуществом типа дач, участков без дома, гаражей, а по позиции наличия в собственности у россиян квартир этот показатель даже вырос. Наиболее уязвимая группа, с точки зрения владения недвижимостью и имуществом, осенью 2015 года включала 7% россиян, которые не имели в собственности ничего из перечисленного.
Важной характеристикой экономического положения населения и его динамики в результате кризиса является также наличие сбережений и задолженностей. Данные показывают, что наличием “кубышки” того или иного объема характеризуется сегодня треть населения (хотя только у 8% эти сбережения достаточны, чтобы жить на них относительно долгое время). Долги или кредиты разного рода имеют 38% населения.
Стратегии сберегательного и кредитного поведения практически не пересекаются в условиях кризиса между собой: только у 7% населения есть одновременно и сбережения, и долговые обязательства. При этом более трети населения не имеют ни сбережений, ни кредитов.
Сравнительная роль двух ключевых источников дохода — заработной платы и трансферов (пенсий, пособий, помощи от государства) — в целом за последний год также не изменилась. Первый из них продолжает оставаться основным для трех четвертей россиян, второй отмечают в числе основных источников 38%.
А вот в отношении других, менее распространенных источников дохода некоторые изменения все же имели место. Во-первых, это касается роста распространенности разовых приработков. Во-вторых, за последний год заметно возросла доля использующих в качестве основного источника дохода подсобные хозяйства и приусадебные участки: к осени 2015 года эта доля составляла 17% по сравнению с 10% за год до этого.
Мы не равны
Экономический кризис усугубил в массовом восприятии проблему неравенств: только 3% населения на момент опроса согласились с тем, что в российском обществе нет острых неравенств, а 9% отметили, что сами они не страдают ни от каких из них. Особенно обостренно воспринимается сегодня населением проблема неравенства доходов. Подавляющее большинство (82%) называют ее самой болезненной для общества в целом. Проблема неравенства доходов была ключевой в восприятии населения во все годы российских реформ, но нынешний экономический кризис усилил ее значимость.
Несмотря на падение реальных доходов россиян в силу роста цен за последний год, они чаще стали отмечать те или иные неравенства как болезненные для общества, нежели для себя. Это касается всех наиболее распространенных неравенств: в доступе к медицинской помощи, к хорошим рабочим местам, в жилищных условиях, возможностях для детей из разных слоев общества, доступе к образованию.
Доля тех, кто не имел никаких возможностей улучшить свою жизнь, практически не изменилась, и к этой категории относится сегодня более половины населения. С другой стороны, за последний год произошел некоторый рост тех, кто смог добиться улучшений в своей жизни, связанных с качеством своего человеческого капитала и социально-профессиональной позицией. Так, с 9 до 14% выросла доля граждан, которые смогли повысить свой уровень образования или квалификации, и с 6 до 10% возросла доля тех, кто добился улучшений на работе.
Один из аспектов немонетарных неравенств — это возможности использования образовательных, медицинских и оздоровительных социальных услуг, представляющих собой инвестиции в человеческий капитал. Здесь ученые фиксируют значительное неравенство, обусловленное, в том числе, уровнем дохода: среди имеющих доход менее половины медианного по региону более половины (54%) ни к каким платным услугам за последние три года не прибегали. А среди тех, чей доход превышал два медианных, эта доля составила 24%. Тревогу вызывает тот факт, что использование платных услуг почти в двух третях случаев (64%) было вынужденным: население прибегало к ним из-за отсутствия или недоступности их бесплатных аналогов. И только для трети населения такой выбор был обусловлен поиском лучшего качества требуемых услуг.
Есть проблемы?
Оценивая динамику в различных сферах жизни, наиболее негативно россияне отзываются о “ситуации в экономике” и “уровне жизни населения”: две трети населения (по 63%) говорят об ухудшении и только по 6% — об улучшении дел в данных областях.
Основная проблема, с которой сталкиваются в настоящее время россияне, — это материальные трудности (43%). Речь идет о плохом материальном положении (36%), скудном питании (4%), проблемах с одеждой или обувью (3%) и с жильем (12%). Эти проблемы в бόльшей степени характеризуют жизнь низкодоходных слоев населения и работающих россиян, не имеющих высшего образования, а также пенсионеров (44%) и жителей сел (45%).
Еще почти треть россиян (29%) за последний год сталкивалась с проблемами, связанными с их социально-экономической уязвимостью, причем как на работе (20%), так и вне ее: с отсутствием социальных гарантий на случай старости, безработицы, инвалидности (9%) и с изменением своего общественного положения (2%).
Материальные проблемы и социальная уязвимость вызывают наиболее негативные эмоционально-психологические состояния населения. Так, среди россиян, столкнувшихся с материальными проблемами и социально-экономической уязвимостью, 17% постоянно находятся в состоянии раздражения, озлобленности и/или агрессии.
Пытаясь улучшить свое положение, мы идем на разовые и временные приработки (23%), занимаем деньги в долг (9%), распродаем имущество (2%), принимаем помощь от родственников и друзей (10%). Вторая по распространенности (29% всех россиян) стратегия улучшения своего материального положения связана с использованием личного подсобного хозяйства — выращивание продуктов для себя (26%) и на продажу (6%).
Отъезд за рубеж как способ изменения материального положения рассматривают менее 1% россиян, 66% не желают этого категорически. При этом большинство из готовых туда поехать при наличии такой возможности сделали бы это на время, чтобы заработать денег, а не для смены ПМЖ. И хотя на практике отъезд за рубеж для улучшения положения встречается крайне редко, но это потенциально значимая стратегия, поскольку 18% всех россиян (а среди работающей их части почти каждый четвертый!) готовы рассмотреть для себя возможность стать гастарбайтером.
Еще одна из наших проблем — досуг: 20% населения испытывают проблемы, связанные с наличием и проведением свободного времени. Эта группа проблем включает нехватку времени на повседневные дела (16%), отсутствие возможностей общения с близкими (4%) и получения образования (1%). Проблемы со свободным временем, которого не хватает ни на повседневные дела, ни на близких, ни на образование, наиболее актуальны для жителей мегаполисов (26%).
Даже на фоне кризиса не исчезла проблема одиночества и заброшенности: 7% россиян, чаще старше 65 лет (29% при 9-15% в прочих возрастных группах), отмечают проблемы одиночества (4%) и недостаточности внимания со стороны других людей (4%).
И наконец, для каждого двадцатого россиянина актуальны проблемы алкоголизма и наркомании у кого-либо из членов семьи (4%) и незащищенности от насилия (2%).
Но, несмотря на все проблемы, есть в России 20% тех, кто считает, что в целом живет нормально и за последний год не сталкивался ни с какими серьезными неурядицами.
Познакомиться с исследованием ИС РАН можно на сайте http://www.isras.ru.
Подготовила Нина ШАТАЛОВА
Фото Николая Степаненкова
и Ольги Прудниковой
Нет комментариев