В октябре средства массовой информации облетела новость на грани сенсации: на Среднем Урале случилось серьезное землетрясение. В социальных сетях появились свидетельства жителей Екатеринбурга, других мест, испытавших подземные толчки. И хотя, по данным МЧС, пострадавших и серьезных разрушений нет, многих это событие заставило поволноваться. Ведь в Новоуральске находится крупнейший комбинат по обогащению ядерного топлива. Немало в “опорном крае державы” и других предприятий и объектов, от защищенности которых перед стихией зависит безопасность не только страны, но и всей планеты.
Так что же на самом деле произошло в ночь на 19 октября? Насколько серьезна “подземная” угроза для уральских городов и весей? Каково здесь состояние сейсмологического контроля? С этими вопросами мы обратились к ведущему научному сотруднику лаборатории сейсмометрии Института геофизики УрО РАН, директору по науке ОАО “Уралсейсмоцентр” (Екатеринбург), кандидату геолого-минералогических наук Владимиру Дружинину.
— Владимир Степанович, бытует мнение, что Урал, если речь вести о землетрясениях, — место спокойное. Откуда же эти толчки?
— Урал относится к районам с умеренной сейсмичностью. Конечно, это не Байкал, тем более не Камчатка и так далее. Но иногда здесь потряхивает. Подобное случалось и прежде. За последние три столетия это происходило больше четырех десятков раз.
Крупнейшее природное землетрясение, так называемое Билимбаевское, силой в 6,0–6,5 балла по шкале MSK-64 в окрестностях Екатеринбурга случилось чуть больше 100 лет назад, в августе 1914 года. Тогда региональной сети сейсмостанций не было, а ближайшая из них — в Екатеринбурге — не была готова к регистрации такого серьезного тектонического события. Поэтому место его эпицентра определено приблизительно, и споры на эту тему идут по сей день.
Но с тех пор в этом районе произошел еще ряд событий, включая последнее — магнитудой от 2,2 до 4,8. Установлена их приуроченность к аномальной геологической структуре Среднего Урала — Уфимскому амфитеатру, образовавшемуся за счет послепалеозойских (примерно 250 млн лет) глубинных сдвигов блоков земной коры. Не исключено, что отдельные элементы этой системы проявляют активность на современном этапе развития. Таким образом, сейсмическая угроза от уральских недр реальна, вопрос в степени опасности.
— Насколько точно определены параметры события 19 октября?
— Пока ясно, что Шалинское (или Староуткинское, как поименовали его наши пермские коллеги по названиям близлежащего городка) тектоническое землетрясение — так называемое среднее событие. Подземный толчок зарегистрирован 24 сейсмостанциями федерального и регионального уровней. Имеются некоторые разногласия в определении его эпицентра: магнитуда от 4,1 до 4,8 и глубина очага от 6 до 12 км. Последующий анализ всех полученных данных даст возможность уточнить эти показатели и, не исключено, что впервые позволит определить механизм случившегося события. Следует добавить, что развернутая пермяками локальная сейсмологическая сеть не зарегистрировала афтершоков (последующих толчков).
— То, что нет жертв и разрушений, обнадеживает. Но возможны ли они из-за подземных толчков в буквально напичканном промышленностью крае — даже гипотетически? Чем вообще чревата умеренная сейсмичность?
— Билимбаевское землетрясение с магнитудой 5, также зарегистрированное в пределах Уфимского амфитеатра, северо-западнее Первоуральска с глубиной очага около 20 км в начале XX века при слаборазвитой промышленной инфраструктуре к сколько-нибудь значительным разрушениям не привело. Но сегодня землетрясения даже с такой магнитудой представляют серьезную опасность, особенно для атомных и экологически проблемных объектов.
К примеру, неизвестно, к каким экологическим последствиям привело бы событие типа Билимбаевского, случись оно в наши дни. Ведь наибольшую угрозу в этом районе, расположенном, по нашим данным, на тектонически нарушенном участке, представляют отстойники “хромового” шламохранилища близ города Первоуральска, построенные без учета сейсмичности и способные при неблагоприятной ситуации серьезно загрязнить реки Чусовую, Каму и другие водоемы.
Этот вопрос, кстати, неоднократно доносился до властей разных уровней, но реакция на предупреждения минимальная. Такое впечатление, что пока гром не грянет, наши ответственные чиновники предпочитают бездействовать. Хотя предупреждение уже было: в 2010 году в районе города Качканар, где есть не менее опасные отстойники, локальная уральская сейсмическая сеть зарегистрировала землетрясение магнитудой 3,5. К счастью, обошлось без последствий, но это можно считать везением.
Наконец, всем известно, что Урал насыщен предприятиями атомной промышленности и, к сожалению, подавляющее большинство из них построено без учета сейсмоопасности. Может быть, для кого-то это будет новостью, но, когда проектировали и возводили объекты Атомного проекта на Среднем Урале, исходили из того, что эта местность асейсмичная, хотя информация о здешних землетрясениях имелась уже тогда, — возможно, чтобы удешевить строительство.
Вплоть до 1997 года Урал относили к районам со слабой и редкой сейсмичностью, и учитывать ее при проектировании инженерных сооружений не требовалось вообще. Теперь, на основании научных данных, заниматься этим нужно обязательно, но отношение к этому, мягко говоря, не всегда добросовестное. К тому же на таких экспертизах заказчики всегда экономят.
— Что же нужно делать и что делается, чтобы предотвратить угрозы?
— Нужно научиться быть готовыми к тектоническим событиям, считаться с ними до, а не после того, как они происходят. А для этого требуется постоянный сейсмологический мониторинг — как общий, так и локальный. Необходимо постоянно следить за состоянием недр, профессионально сопоставлять и анализировать разнообразные данные, определять наиболее опасные участки и требовать их укрепления.
Такая работа велась и ведется, и, конечно, современная сеть сейсмостанций в России и в мире гораздо мощнее и разветвленнее, чем 30, 50 и тем более 100 лет назад. Но на локальном, региональном уровне, на Урале в частности, надо делать гораздо больше. Ведь существуют еще и опасности, связанные с горными работами, последствиями добычи полезных ископаемых.
Так, в 2002 году, после известных Соликамско-Березниковских событий — проседания грунта и техногенных землетрясений на Верхнекамском месторождении калийных и магниевых солей, нашим пермским коллегам удалось организовать локальную сеть, с помощью которой и при участии передвижных станций Института геофизики, “Уралсейсмоцентр” регистрируются землетрясения и горные удары в пределах территории Среднего, частично Южного и Северного Урала с магнитудой 2 и более. Теперь требуется создание единой уральской сети, в составе которой уже есть две сейсмостанции, с организацией единого центра оперативной обработки данных.
И, конечно, очень пристально надо следить за ситуацией вокруг атомных объектов. В 1970-е годы благодаря усилиям моего предшественника по лаборатории М.Халевина у Института геофизики было три сейсмостанции, одна из которых располагалась недалеко от производственного объединения “Маяк” в Ильменском заповеднике, печально знаменитом радиоактивной аварией 1957 года. В непосредственной близости от него, в Долгодеревенском поселковом пункте (река Теча), до 1995 года действовала станция Института физики Земли РАН. Но после финансового обвала она прекратила существование.
Попытки контроля сейсмогеодинамической ситуации в конце XX и в начале XXI века предпринимались не только Институтом геофизики УрО РАН, но и другими организациями, включая “Уралсейсмоцентр”, созданный правительством Свердловской области. По результатам этих исследований установлена сложная тектоническая обстановка в районе закрытого города Озёрск, гидротехнических сооружений на реке Тече.
В настоящее время в тесном контакте с объединением “Маяк” и АО “Атомпроект” выполнен первый этап работ по созданию охранной сейсмологической сети промышленных объектов этого объединения. В дальнейшем сейсмологическая сеть будет включена в общую систему мониторинга “Маяка”. Кроме того, сделано сейсмическое микрокартирование многих площадок опасных и технически сложных объектов в Екатеринбурге, городах Лесной, Трехгорный и на других территориях.
— Мониторинг, контроль — это замечательно, но насколько точно можно прогнозировать время следующего тектонического события? Могут ли геофизики назвать дату следующего землетрясения на Урале?
— Как известно, точные краткосрочные прогнозы землетрясений при всей вооруженности современной науки пока невозможны, и неизвестно, смогут ли их вообще делать. Подтверждение тому — авария 2011 года на японской АЭС “Фукусима”. Лучше системы сейсмоконтроля, чем японская, не существует. И все же они не смогли защитить свою атомную станцию.
Серьезные погрешности случаются и в прогнозах долгосрочных. Дело в том, что наша Земля — живой, сложнейший организм, на который влияет огромное количество взаимозависимых факторов. Очень трудно предсказать, когда именно он “заболеет” и когда наступит пик заболевания. Но чем и в какой форме — предугадывать можно и нужно. Причем диагностику надо вести как общую, фундаментальную (по аналогии с организмом человеческим — на предмет, допустим, сердечной недостаточности или онкологии), так и местную.
Динамически активные элементы в окружающей среде, по-видимому, были и будут всегда, пока существует наша планета, и их влияние очень важно. В науке это называется “самоорганизованная критичность”, ей подвержены и люди, и целые миры. В конце концов, можно ничем серьезным не болеть, но, если возникнет очаг воспаления вокруг занозы в каком-то месте, не исключен самый скверный исход. Поисками таких очагов и должны заниматься сейсмологи в регионах, что еще раз подтвердило событие 19 октября.
Вел беседу
Андрей ПОНИЗОВКИН
Нет комментариев