Мозг плетет сети. Ученые, бизнесмены и… подростки моделируют наше завтра.

Новой программой под названием “Нейронауки” пополнился список направлений магистерской подготовки в Балтийском федеральном университете им. Иммануила Канта. Причем войти в число счастливчиков, приступающих с сентября в Калининграде за бюджетные деньги к изучению дисциплин с общей приставкой “нейро”, было непросто: желающих оказалось больше пяти человек на место. Претенденты прибывали на испытания не только со всей страны, но и из-за рубежа.
Почему вуз открыл такую магистерскую программу и какие перспективы она сулит успешно освоившим ее? Сегодня на эти вопросы нашего корреспондента Елизаветы Понариной отвечает директор Химико-биологического института БФУ им. Иммануила Канта профессор Максим ПАТРУШЕВ.

— В нашем университете традиционно сильна нейробиология, — отмечает Максим Владимирович. — Видимо, поэтому несколько лет назад мы оказались вовлечены в формирование Технологической платформы “Медицина будущего” и совместно с представителями НИУ “Высшая школа экономики” приступили к формированию прогнозов научно-технологического развития России до 2030 года. И, анализируя тенденции, составили примерное представление, какие технологии в перспективе “выстрелят”, на исходе работы даже сделали некую матрицу, из которой стало видно, что системы, основанные на строении мозга и нервной системы, занимают очень большое место в работах ученых многих стран. Вообще динамика исследований, связанных с самим мозгом как с органической субстанцией, в научно развитых странах настолько сильна, что на нее нельзя было не обратить внимание. В Америке есть Президентская инициатива “Brain”, серьезные программы в ЕС, в Китае, в Японии. Да и у нас в стране. Причем мы все работаем по одной методологии и идем к одной цели. Правда, там, где денег и сил привлечено больше, результаты получают раньше. Мы доложили обо всей этой ситуации на заседании совета ТП “Медицина будущего” и получили поручение провести углубленный анализ нейротехнологий.
— Мы — это кто?
— На уровне данного задания уже не только Центр отраслевого прогнозирования Балтийского федерального университета, но и Республиканский исследовательский научно-консультационный центр экспертизы (РИНКЦЭ) и правительственный орган — Межведомственный аналитический центр (МАЦ). МАЦ сформировал структуру анализа, РИНКЦЭ добывал материалы, которых нет в открытом доступе, закупал некоторые издания по советам МАЦ и нашей просьбе, а в БФУ происходили концентрация и изучение всей информации.
Итогом стал публично-аналитический доклад “Нейротехнологии”. Суть его была изложена на первом листе двухсот с лишним страничного доклада и звучала примерно так: медицина добилась, что человек стал жить дольше, но нужно, чтобы жизнь его до последних дней была интеллектуальной, достойной и гармоничной. Для решения этой задачи нужно понять, как действуют нервная система и головной мозг, которые в человеческом организме являются примером механизмов, потребляющих минимум энергии, а работающих максимально эффективно. То есть мозг нужно изучать и как структуру, и как орган, и как функционал…
Доклад мы выложили в Интернет, разослали всем, кто, как нам казалось, может иметь хоть какой-то интерес к этой теме, с просьбой высказать свое мнение. И мнения стали поступать. Как от академиков, так и от молодых ученых, совершенно разных — успешных, признанных международным сообществом, и новичков, только вступивших на научный путь, но уже не желающих склоняться ниц перед авторитетами.
Тем временем Минобрнауки создало рабочую группу “Нейротехнологии”, которая начала выяснять, что за инфраструктура в стране есть под эти исследования, нужно ли ее дополнять и как. В результате в 2014 году были проведены конкурсы по развитию Центров коллективного пользования по нейротехнологиям и несколько организаций их выиграли.
Параллельно Агентство стратегических инициатив поручило группе “Конструкторы сообществ практики” подготовить доклад по будущим нейрорынкам. Его тоже научное сообщество активно обсуждало, и в итоге была сформулирована приоритетная научная задача “Мозг: когнитивные функции, механизмы нейродегенерации, молекулярные мишени для ранней диагностики и лечения”, координирует ее академик Михаил Угрюмов, специалист в области нейрофизиологии и нейроэндокринологии, заведующий лабораторией Института биологии развития им. Н.К.Кольцова РАН.
А тут в декабре прошлого года Президент России поставил задачу развития Национальной технологической инициативы. Он предложил для этого объединить усилия проектных, творческих команд, динамично развивающихся компаний, которые готовы впитывать передовые разработки, привлечь ведущие университеты, исследовательские центры, РАН, крупные деловые объединения страны и пригласить подключиться к этой работе наших соотечественников, которые трудятся за рубежом.
Агентство стратегических инициатив создало рабочие группы по нескольким рынкам будущего. И, понимая, что рынки будут строиться на новых технологиях, провело так называемый форсайт-флот — на несколько дней собрало на пароходе, что двигался по Волге из Москвы в Кострому и обратно, активных людей — ученых, предпринимателей, дабы обсудить, как они видят будущее по разным направлениям развития перспективных технологий. Сейчас Минобр­науки вместе с другими министерствами и ведомствами, разными университетами и научными центрами всех мастей пытается создать скоординированные исследовательские программы, которые отвечали бы задаче, поставленной форсайтом. Если мы будем двигаться согласованно и быстро, то в России могут появиться конкурентоспособные на мировом уровне технологии. Потому что сегодня весь мир стоит примерно на одинаковых стартовых позициях, еще не возникло международных корпораций, с которыми невозможно конкурировать…
 — Они же могут быстро сложиться.
— Это от нас не зависит, зато мы можем повлиять на развитие ситуации в России. Нам по сути нужно движение нейротехнологов. Американская президентская brain-инициатива была согласована за два года, да с конкретными деньгами. У нас пока стадия обсуждения, много людей, которые никогда не занимались технологическими, научными инициативами на уровне государства. В этом есть масса плюсов: мы слышим свежее мнение, но нет никакого опыта. Поэтому мы, имея опыт организации Технологической платформы “Медицина будущего”, и взялись за координацию усилий. Мы сейчас идем в рамках Национальной технологической инициативы к рассмотрению таблицы приоритетных технологий и направлений нейронета. И видим, что тут главное — не увлечься научным поиском, то есть видим, что какие-то вещи сделать можно, но они никому не интересны потому, что не создадут рынков. Иначе говоря, продуктов, технологий, на которых вырастут потребности людей, и эти продукты их удовлетворят. Сегодня нейронет для большинства окружающих нас людей нечто невнятное, как еще недавно “нано”. Но пришел момент — и нано привносит в нашу жизнь массу прекрасных неожиданностей. То же самое будет и с нейронетом, который, по прогнозам специалистов, максимум через 20 лет заменит Интернет. Предполагается, что нейронет сможет связать между собой людей на психическом уровне, в результате чего они научатся “передавать” друг другу свои мысли, чувства, знания, то есть нейротехнологии станут такими же многообразными, всепроникающими и необходимыми человечеству, как сегодня ИT-технологии. Но для этого надо наметить пути развития и ими следовать. Запрос на технологии должен исходить от людей, готовых сформировать новый продукт, который, в свою очередь, станет частью нейронета. Важно сейчас определить технологические барьеры, мешающие создать новый продукт. И Минобрнауки тогда постарается дать задание на преодоление этих барьеров — разработку каких-то важных технологий.
— Стоп, Максим Владимирович! Мы очень далеко ушли от новой магистерской программы вашего вуза.
— Наоборот, я вас к ней подвел. Как рождалась авиация? Конструкторы проектировали аэропланы, смельчаки на них летали. Ученые придумывали материалы, годные для изготовления этих аппаратов. Молодежь бредила небом и шла в аэроклубы… Так и здесь нам надо действовать на всех направлениях, чтобы двигаться хотя бы в ногу со всем миром. Пока команды АСИ и Минобрнауки будут искать взаимопонимание, приходить к единому мнению, к каким перспективным рынкам и через какие технологии мы будем идти, чтобы изменить качество жизни нашего населения к лучшему, мы, вузовский народ, должны выполнять свои прямые функции: заниматься наукой, образованием, включая кружковое движение юных и магистерское — уже получивших высшее образование. Велосипед изобретать не следует, а надо браться за то, для чего инструменты уже существуют. Вот мы — БФУ, его Химико-биологический институт — начинаем совместно с Тюменским госуниверситетом разрабатывать программу сетевого бакалавриата по нейротехнологиям.
— Сетевой — это когда на одну и ту же образовательную программу поступают ребята и в Калининграде, и в Тюмени?
— Да, учатся в одном вузе пару лет, а потом — в другом. Зачем? У нас сильные кадры по нейробиологии, но нет школы по нейроморфному программному обеспечению, по нейроморфным алгоритмам, которая есть в Тюмени. А мы понимаем, что линейное развитие классических дисциплин не даст перемен. Нужно пересечение, грубо говоря, чтобы ребята знали хорошо и математику, и ИT, и нейробиологию. Это смелый амбициозный эксперимент. Мы планируем его осуществить в 2016 году. Но если такие задачи не ставить, ничего не будет. В мире проблема, что математик с биологом общего языка найти не могут.
— А какие перспективы у ваших магистров-нейротехнологов?
— Широчайшие. Причем какие сами придумают. Уже к 2018 году, утверждают эксперты на самых разных уровнях, начнутся построение комплексной модели мозга, разработка нанотехнологий эффективной доставки лекарств в нейромедицине, создание опытного образа кортикоморфного нейропроцессора… Для меня, специалиста, это звучит как дивная музыка. И пристрастить к дивным звукам этой музыки мы надеемся молодежь. Не зря в нашем молодом вузе в сентябре прошлого года появился Научно-технологический парк “Фабрика”, где по нашему профилю можно исследовать микро- и наноструктуры, заниматься разработкой интеллектуальной робототехники, созданием биосовместимых покрытий для имплантов. Сейчас еще лето, студенты на каникулах, но зато вуз возится со своими будущими абитуриентами — нынешними школьниками. Нам, если честно, их хватает, но порой их просто надо защищать от лавины безграмотности, мракобесия, которые льются на людей. То идет волна запретов продуктов с ГМО, то призывают не делать детям прививки. Чтобы все это не корежило наш мир, чтобы не складывалось безграмотное общественное мнение, мы устраиваем для молодежи в области всякие школы, хакатоны. У нас открылся Центр одаренных детей в бывшем санатории “Лукойла” на берегу Голубых озер. Мы узнали, что санаторий стал не нужен нефтяникам, и тут же предложили использовать помещение для того, чтобы свозить туда со всей области талантливых детей и знакомить их с возможностями науки. Первый год область оплатила пребывание детей там, а сейчас родители в очередь стоят, чтобы их ребенка, начиная с 13 лет, забрали дней на десять в этот центр. Там ему и воздуха свежего вволю будет, и головой поучится работать. Только что прошла так называемая смена “Лаборатория Z+”, где 60 ребятишек, разбившись на группы по десять человек, занимались под руководством наших биологов исследовательскими проектами. Каждая группа — своим. Например, старшие делали свой генетический паспорт. Своими руками, начиная от забора биологического материала — эпителия — и заканчивая работой на секвенаторе. Ребенку интересно пощупать настоящий исследовательский микроскоп, покрутить приборы, название которых он еще плохо выговаривает, получить свои результаты, объяснить их происхождение и точность. Понимаете, что предложим — то и впитают, чему научим — то и станет важным. Человек — это самое интересное в мире, на мой взгляд, и поэтому, если мы подошли к его познанию на уровне микромира, надо изучать. И учить этому детей. Причем “на вырост”, пока им все интересно.

Нет комментариев