Чисто чистка. Рособрнадзору развязывают руки.

Одним из документов, которые Госдума примет в начавшуюся осеннюю сессию, может стать законопроект “О внесении изменений в статью 93 Федерального закона “Об образовании в Российской Федерации” (в части повышения эффективности мер воздействия, применяемых органами исполнительной власти, осуществляющими функции по контролю и надзору в сфере образования). В апреле он был внесен в ГД членами Комитета по образованию, а в июне принят в первом чтении. Реагируя на новость, некоторые СМИ опубликовали тогда материалы под заголовками, общий смысл которых можно свести к фразе “Рособрнадзор будет закрывать вузы без решения суда”. На самом деле законопроект не отменяет обязательность судебных процедур в таких случаях, однако при внимательной оценке предлагаемого расширения полномочий федерального агентства становится понятно: вероятность того, что “невиновный” до спасительного постановления суда может и не дожить, существенно повышается.
Готовящиеся поправки к ФЗ “Об образовании”, в частности, предусматривают приостановку Рособрнадзором действия лицензии университета до вынесения судебного заключения о наличии нарушений, указанных в предписании, выданном после проверки вуза. По действующему законодательству, это можно сделать лишь после решения суда. По мнению экспертов общественного движения “Обрнадзор”, “санкционное приостановление действия лицензии может противоречить принципу презумпции невиновности в административном процессе — факт правонарушения и вина еще не установлены судом, а действие лицензии уже приостановлено”. После юридического анализа предложенных депутатами поправок (ознакомиться с ними можно на сайте обрнадзор.рф/контроль/поправки2014/) общественные эксперты резюмировали: “…Полномочие по внесудебной приостановке действия лицензий и аккредитации неминуемо может стать сильнейшим коррупциогенным рычагом давления, вымогательства и шантажа. Решение о приостановлении работы вузов с миллиардными оборотами будет приниматься закрыто в кабинетах Рособр­надзора. Установленных нормативно методик принятия таких решений в настоящее время не существует”.
Нетрудно себе представить, что означает для вуза, пусть и временный, запрет на ведение образовательной деятельности. Напомним, что минувшим летом по этой причине приемная кампания не состоялась в 17 негосударственных университетах. Затем для тысяч студентов не стартовал очередной семестр, и они оказались в состоянии неопределенности. С одной стороны, альма-матер вроде бы еще жива, с другой — не всегда есть возможность перевестись куда-либо из коммерческого вуза по своей специальности, а главное — с сохранением той же платы за обучение.
Очевидно, что не все оставшиеся без приема в этом году учебные заведения — “пустышки” и “прокладки”, с которыми ведут объявленную войну Минобрнауки и Рособрнадзор. Основные признаки вузов, подлежащих ликвидации, в очередной раз обозначил на июльском совещании по вопросам развития системы высшего образования председатель Правительства РФ Дмитрий Медведев: “Бесполезные учебные заведения, которые штампуют невостребованных специалистов”, потому что зачастую “не способны обеспечить необходимый уровень образовательных программ”. Глава Минобрнауки РФ Дмитрий Ливанов сообщил, что по некачественным программам сейчас обучаются около трети всех российских студентов (1,3 млн человек).
Справедливо ли в таком случае ставить под угрозу само существование университета, если на одной чаше весов — упущения в организации работы, которые вуз способен устранить за пару месяцев, а на другой — качественное обучение, не один десяток лет подтверждаемое исправно получаемой аккредитацией и востребованностью подготовленных в вузе специалистов? Прошлой зимой, к примеру, Рособрнадзор приостанавливал деятельность НОУ “Московская международная высшая школа бизнеса “Мирбис”. Недавно этот институт вошел в топ-50 лучших вузов России в рейтинге репутации по версии РА “Эксперт”, опередив по показателям один НИУ и три федеральных университета.
Не остались без внимания СМИ и истории некоторых НОУ, попавших под аналогичную раздачу летом, включая московский Институт практического востоковедения (ИПВ). Рособрнадзор обосновал принятие мер в отношении этого вуза следующим образом: “В результате проверок… были выявлены грубые нарушения лицензионных требований и законодательства РФ в сфере образования. В том числе: ведение образовательной деятельности при отсутствии лицензии по реализуемым программам, отсутствие обязательной учебно-методической документации, доступа к электронно-библиотечной системе, несоответствие кадрового обеспечения, а также выдача недействительных документов об образовании. …Ведомством был составлен и направлен на рассмотрение в суд акт проверки. Решениями суда все выявленные нарушения были подтверждены”.
Руководство ИПВ нарушения устранило, однако отчиталось об этом перед федеральной службой с опозданием… на два дня. Именно то, что “документы об устранении нарушений в Рособнадзор представлены 17 января 2014 г., а не в срок, установленный в предписании… до 15 января 2014 года”, суд и счел основным доказательством неисполнения предписания и наказал ректора Андрея Федорина административным штрафом в тысячу рублей. В постановлении суда отражено заявление ректора о том, что “нарушения, указанные в протоколе об административном правонарушении… устранены в настоящее время”. Записано также, что это “подтверждается представленными в дело приказами и документами” (с текстом можно ознакомиться по адресу http://www.ipos-msk.ru/doc/tribunal.pdf). Однако при вынесении решения судья не учел данное обстоятельство, и делу дали формальный ход.
Итак, 17 июля ИПВ был запрещен прием абитуриентов (мера досудебная, достаточно возбудить дело), а 29 июля был оглашен судебный приговор. Вместе с тем 4 августа вуз получил свидетельство об очередной аккредитации сроком на 6 лет. Далее, 13 августа пришло повторное предписание и распоряжение о приостановлении действия лицензии. Отчет об исполнении предписания был направлен в агентство уже 21 августа. В сопроводительном письме содержится просьба “рассмотреть его в сроки, предусмотренные пунктом 65 Приказа Минобрнауки РФ от 02.95.2012 №367 “Об утверждении административного регламента исполнения Федеральной службой по надзору в сфере образования и науки государственной функции по осуществлению федерального надзора в сфере образования” (5 рабочих дней)”. Основания для такой просьбы были: ведь, по словам ректора, ответ на предыдущий отчет проштрафившийся в январе вуз получил только в июле, если, конечно, можно считать адекватным ответом повестку в суд и запрет на прием абитуриентов.
Не помогло. На днях Андрей Федорин сообщил корреспонденту “Поиска”, что отчаялся ждать и обратился в Генеральную прокуратуру РФ с заявлением о неисполнении чиновниками своих обязанностей в установленный законом срок. Студенты, по словам представителя инициативной группы Ивана Андрианова, все еще надеются на продолжение учебы в своем вузе и, как могут, отстаивают это право. Ими подготовлены и разосланы открытые обращения по защите ИПВ “Аксакалу востоковедения Евгению Примакову”, в Госдуму, Президенту РФ и в СМИ.
Институт готовит востоковедов со знанием китайского, японского, турецкого, арабского, фарси, вьетнамского, хинди, малазийского, корейского и индонезийского языков, ежегодно выпуская от 30 до 40 специалистов. Большинство преподавателей ИПВ — выпускники Института стран Азии и Африки МГУ. Кадры, обученные в институте, работают в МИД и администрации президента, Рособоронэкспорте, Таможенном комитете и Госдуме, ИТАР-ТАСС и в других информационных агентствах. Запросы на выпускников поступают из ведомств, занимающихся проблемами миграции и борьбы с наркотиками. Особенно востребованы специалисты со знанием вьетнамского, таджикского, узбекского, туркменского языков. По словам А.Федорина, изу­чающим их студентам продолжить образование по направлению “Востоковедение, африканистика” в Москве практически негде. Как правило, в профильных вузах либо нет таких программ, либо стоимость обу­чения (в ИПВ она составляет 170 тысяч рублей в год) существенно выше. Надеемся, что ИПВ останется на образовательном поле России, но, независимо от исхода дела, страна уже лишилась нескольких десятков очень нужных специалистов, которых могла бы получить через четыре года.
Нет сомнений — механизм чистки вузовских рядов от недостойных членов должен быть эффективным. Но очевидно также, что еще большая кулуарность обстановки, в которой чиновники то принимают меры, парализующие работу образовательного учреждения на месяцы, то отменяют их по собственному усмотрению, может привести к обратным результатам. Где выход? Аналитики “Обрнадзора”, к примеру, предлагают вообще исключить возможность каких-либо приостановок деятельности вуза до вынесения соответствующего судебного вердикта. Внесудебное аннулирование лицензий и аккредитации по решению Рособрнадзора возможно, считают они, но приниматься такие решения должны “открыто, коллегиально, с использованием публичной интернет-трансляции процесса, на основе официально установленных методик”. При этом перевод студентов в сопоставимые по уровню и стоимости обучения образовательные организации необходимо обеспечить четким нормативным сопровождением.
Учитывая нарастающий накал оптимизации вузовского сектора, можно предположить, что законотворцы не будут тянуть с принятием законопроекта. Предложения общественных и аккредитованных экспертов в сфере контроля и надзора в образовании уже поступили в ГД. Хотелось бы, чтобы поправка к ФЗ добавила взвешенности и прозрачности этим процедурам, а не головной боли студентам и пыла протестным настроениям вокруг реформы образования.

Татьяна ВОЗОВИКОВА

Нет комментариев