Студенты Новосибирского государственного университета всегда получали новые знания не только в стенах вуза, но и непосредственно из рук практиков, работая с четвертого курса в лабораториях институтов Сибирского отделения РАН. С момента обретения НГУ статуса национального исследовательского университета и подключения к программе “5/100” повышения международной конкурентоспособности российских университетов увеличилась и степень интеграции вуза с различными НИИ. За последние годы НГУ получил 8 мегагрантов на привлечение ведущих зарубежных ученых, а совсем недавно завершился конкурс на создание совместных лабораторий Новосибирского госуниверситета и институтов Новосибирского научного центра.
“Мы не ожидали такого наплыва заявок, конкурс был необычайно напряженный, — рассказывает о совместной с ННЦ инициативе ректор университета Михаил Федорук. — Пока мы решили поддержать 20 лабораторий. Это уже зарекомендовавшие себя коллективы, имеющие хороший задел в публикационной активности и способные быстро увеличивать соответствующий показатель”.
На создание и функционирование одной лаборатории НГУ направляет от 2 до 3 миллионов рублей в год. Общая сумма, выделенная в этом году на поддержку совместных лабораторий, — порядка 50 миллионов рублей.
— Наш университет становится все более интегрированным в систему Новосибирского научного центра, возрастает интенсивность контактов, меняются формы взаимодействия, — говорит проректор НГУ по научной работе член-корреспондент РАН Сергей Нетесов. — Дипломные работы и сегодня на 90% делаются либо в академических институтах, либо в высокотехнологичных компаниях. Доля инновационных предприятий, сотрудничающих с университетом, растет — они, как и институты СО РАН, получают новые знания, но с весьма прагматичными целями: чтобы сразу вкладывать их в создание приборов и материалов.
С открытием совместных лабораторий мы начали очередной этап интеграции. Если создаем какие-то лаборатории в самом университете, то стараемся не дублировать имеющиеся в институтах. Областей знания сегодня так много, что мы не в состоянии охватить их даже всеми институтами бывших трех академий. Скажем, в моей области — биомедицине — остаются нетронутыми просто целые пласты. Так что университет может сделать еще много интересного, но для этого нужны площади, а их катастрофически не хватает.
— По итогам выполненных в вашем вузе в прошлом году НИР среди областей наук с отрывом лидирует физика. Но конкурс совместных лабораторий должен этот крен несколько подправить — планируются работы в области геологии, химии, биологии…
— Самая цитируемая область исследований в мире — науки о жизни. Все хотят жить долго и сохранять работоспособность. У нас недопустимо малый — в сравнении с крупными западными университетами — процент публикаций в этой области — 8,3%, тогда как в ведущем журнале Академии наук США (Proceedings of the National Academy of Sciences) — 60%.
При этом фармацевтика — та область, в которой у нас самый большой импорт — на уровне 80%. Дикая экономическая ситуация начала 1990-х сгубила в первую очередь предприятия с длинным циклом производства, в число которых входили фармацевтические. Сегодня их развитию мешают бюрократические препоны: в России самая длительная и дорогостоящая система регистрации медицинских изделий и препаратов. Но нам нужно уходить от зависимости в этой области, поддерживая российских производителей — качественных, естественно. Здесь, кстати, можно найти перспективу и для физиков: их знания пригодятся при разработке медицинской техники и медицинского оборудования.
— НГУ включился в процесс создания новых препаратов — в 2010 году получен мегагрант на исследования по теме “Новые подходы к разработке лекарств: скрининг и конструирование непатогенных для человека штаммов вирусов, перспективных для использования в качестве онколитических препаратов”, создана лаборатория микробиологии и вирусологии под руководством д.б.н. профессора Петра Чумакова (Институт молекулярной биологии РАН)…
— Еще в конце ХIХ века врачи заметили, что иногда у больных раком, перенесших тяжелое инфекционное заболевание, опухоль рассасывается. Это наблюдалось, например, при тифе — доктора даже специально заражали им пациентов с онкологическими заболеваниями, чтобы попытаться излечить. Порой это получалось, но гарантировать выздоровление было невозможно, и эксперименты прекратились.
В 1950-1960-х годах после открытия вирусов их тоже пытались использовать в онкотерапии. Одним из пионеров в разработке онколитических вирусов была, кстати, мать профессора Чумакова. И у нас, и за рубежом наблюдались отдельные случаи рассасывания опухоли, но повторяемости результатов достигнуть опять не удалось.
И только в 1990 году с помощью аденовируса посчастливилось узнать, как работает этот механизм. Аденовирус производит белок, который связывается с клеточным белком р53, чтобы вирус мог внедриться в клетку и размножиться. Но если делетировать (удалить) из аденовируса ген этого белка, то вирус не сможет размножиться в нормальной клетке. Зато в раковой клетке, у которой есть дефект белка р53, вирус размножается, вызывая ее гибель.
Исследования довели до клинических испытаний: выяснилось, что аденовирус работает только при некоторых типах опухолей, причем наилучший эффект достигается в сочетании с химиотерапией. Препараты нулевого поколения были разработаны в США, Китае и на новосибирском “Векторе”. Китайцы уже пошли дальше — разработали препарат следующего поколения.
За счет гранта профессора Чумакова мы тоже проработали первые препараты первого поколения — со встроенным геном: в вирус, у которого делетировано несколько генов, встраивается ген-аналог белка р53. Получили и запатентовали один препарат на основе осповакцины. Сейчас ожидаем финансирования для проведения доклинических испытаний, получения препаратов второго поколения и перехода к клиническим испытаниям.
Дело в том, что разные вирусы оказывают неодинаковое действие на различные типы опухолей. Фактически необходимо секвенировать геном больного и индивидуально подбирать препарат. В мире работают с 7-8 семействами вирусов, мы работаем всего с тремя. Два оказались очень перспективными, но, чтобы получить финансирование, приходится писать в три раза больше заявок для подстраховки, так как выигрыш гарантировать невозможно. А потенциальных инвесторов на такие исследования в России пока найти трудно: венчурные вложения обходятся им очень дорого.
— Как такая передовая лаборатория встраивается в образовательный процесс?
— Во всем мире прорывные исследования делаются с помощью студентов. Что такое магистерская работа в биологии? Студент должен проверить экспериментально несколько новых идей. Даже если идея не сработает — студент освоит передовые методики и получит новый опыт. В Академгородке очень богатая интеллектуальная среда, хорошая инфраструктура, творческая атмосфера, соседствуют ученые разных специальностей. Но надо вкладывать средства, создавать условия, чтобы молодежь не уезжала. При этом платить не впустую, а тем людям, кто способен вернуть эти деньги стране в виде новых знаний, публикаций, лекарств, новых материалов, технологий, приборов. Такие люди у нас есть.
Спецвыпуск подготовила
Ольга КОЛЕСОВА
Фото Василисы ПЕТРОВОЙ
ПОЛНОСТЬЮ МАТЕРИАЛ СПЕЦВЫПУСКА ДОСТУПЕН В ФОРМАТЕ PDF
Нет комментариев