На современном этапе беспрецедентно низкого уровня связей России с Западом негосударственные субъекты приобретают все большее значение в восстановлении и поддержании этих связей, в том числе с помощью потенциала научной дипломатии. Именно в этот трудный для официальной российской дипломатии период имеет смысл, в частности, уделить больше внимания эффективному взаимодействию с пребывающей за рубежом обширной русской (по духу и языку) научной диаспорой.
Составляющие ее высококвалифицированные специалисты вызывают уважение независимо от того, как воспринимается страна их происхождения принимающей страной. Развернувшаяся в экспертном сообществе в 1960-е годы и имевшая негативный оттенок дискуссия об «утечке мозгов» обрела в дальнейшем более позитивную коннотацию с обсуждением долгосрочного эффекта «притока мозгов» и их циркуляции между странами, демонстрирующего роль и важность такого явления, как научная диаспора.
В силу многих факторов миграция ученых и разработчиков передовых технологий, формирующих ядро научной диаспоры, не снижается, а ширится, в первую очередь в направлении стран, притягивающих мозги из-за рубежа, давно и успешно развивающих собственный научно-исследовательский потенциал. А в относительно недавно ставших на этот путь странах, таких как Китай, Индия, Бразилия, речь идет о приоритетном и успешном использовании навыков и талантов эмигрировавших из них научных кадров, их сетей и связей в рамках реализуемых этими странами собственных стратегий выстраивания тесных и плодотворных отношений со «своей» научной диаспорой.
Росту и расширению международной циркуляции мозгов и перемещения людских талантов способствует объективный процесс глобализации экономики, науки и знаний. Стимулирует эту практику в условиях свободной миграции научных кадров стремление существенно улучшить свое материальное положение, добиться более благоприятных условий для ведения научных исследований на передовой научно-технической базе, повысить профессиональную и научную квалификацию, наконец, достичь всего этого, сменив гражданство. Поэтому требуется прагматичный подход к указанному явлению и порождаемым им практикам.
В случае с современной Россией, столкнувшейся с масштабной «утечкой мозгов», особенно в 1990-е годы, использование зарубежных и распространение отечественных научных знаний через миграцию научных кадров, также актуальны, хотя наряду с возможностями здесь действуют и определенные ограничения. Исходя из имеющихся к настоящему времени разноречивых, но в целом тревожных оценок продолжающегося роста общей численности российской научной диаспоры, можно испытывать некоторое удовлетворение их востребованностью если не на Родине, то за рубежом, и тем, что они не пропали для науки. Прагматичность такого подхода в том, чтобы не оплакивать утечку отечественных мозгов, а наилучшим образом использовать их высокие профессиональные знания и приобретенные в эмиграции опыт и связи. Отечественная научная диаспора, внося свой вклад в мировую науку и технологии, объективно, хотя и опосредованно, способствует росту и развитию научно-технического потенциала и на своей Родине.
Научная дипломатия с участием диаспоры выходит за рамки простого призыва к соотечественникам и создания с ними какой-либо общей платформы. Целесообразно изучить инициативы других стран, сталкивающихся с аналогичными российским проблемами и разрабатывающими различные собственные программы. В научном докладе ЮНЕСКО за 2021 год такая практика отмечалась как устоявшаяся, хотя масштабы упомянутых в нем стран сильно различаются (например, Китай и Индия — с одной стороны, Ирландия и Сингапур — с другой).
Целый ряд проведенных за рубежом исследований, посвященных роли научной миграции, устанавливает факты, по сути, беспроигрышной ситуации, которой она способствует как для стран происхождения научных кадров, так и для стран, где они в основном аккумулируются. К тому же в мире все шире распространяется практика open science — режима открытого доступа к результатам научных исследований, финансируемых государством.
Внимание зарубежных исследователей роли научной диаспоры привлекают прежде всего формирующиеся в ее среде «сети знаний», которые классифицируются в документах ЮНЕСКО по следующим категориям: «студенческие», «местные ассоциации квалифицированных экспатриантов», вполне сформировавшиеся сети интеллектуальных/научных знаний, «объединения экспертной помощи». Последняя категория, инициированная в свое время Программой развития ООН, сеть передачи знаний через граждан-экспатриантов TOKTEN, позволяет экспертам возвращаться в страну своего происхождения на срок от двух недель до трех месяцев, чтобы помочь в решении местных проблем развития.
Известные в практике научной дипломатии национальные и региональные «сети знаний» (более 40, согласно документам ЮНЕСКО) включают: Сеть арабских ученых и технологов за рубежом (ASTA), PROSTEXT для Аргентины, Колумбийскую сеть исследователей и инженеров, научно-информационную сеть иранских ученых, Ирландскую ассоциацию ученых-исследователей, Латиноамериканскую ассоциацию ученых (ALAS), Перуанскую научную сеть, Тунисский научный консорциум, Марокканскую ассоциацию исследователей и ученых за рубежом и прочие.
Что касается более близких России по своим масштабам и проблемам стран БРИКС, то можно отослать к опыту Бразилии, начавшей с составления карты своей диаспоры и посвященных ей публичных мероприятий, в дальнейшем переросших в решение с ее помощью конкретных научных и технологических проблем. Развернутую государственную программу взаимодействия со своей научной диаспорой давно и успешно реализует Индия. Один из наиболее ярких примеров — участие «зарубежных индийских граждан» в проектах, использующих искусственный интеллект для решения проблем сельского хозяйства, здравоохранения и в других сферах.
Богатым опытом привлечения представителей своей многочисленной научной диаспоры обладает Китай, в частности, по линии действующей с 2008 года государственной программы «Тысяча талантов» (для китайских ученых, возвращающихся в Китай и для остающихся за рубежом). Происходивший в последние два десятилетия стремительный выход КНР на передовые позиции в мировой науке оказался успешным во многом благодаря тесным связям с его научной диаспорой, преуспевающие в США и других западных странах члены которой щедро цитируются в публикациях, выходящих в Китае, и сами широко цитируют китайских авторов.
В России также предпринимались в этой области определенные меры, главным образом в целях преодоления дальнейшей утечки научных кадров: направленный на повышение конкурентоспособности ведущих университетов страны «Проект 5-100», федеральная программа мегагрантов, деятельность инновационного центра «Сколково» и созданной при нем Рабочей группы по научной и промышленной политике. Основанная в 2015 году при Минобрнауки России Рабочая группа по взаимодействию с российской научной диаспорой предложила ряд стимулирующих, но малозначимых мер, таких как привлечение представителей диаспоры к работе в редколлегиях российских научных изданий, запуск программ стажировок российских студентов и аспирантов в передовых зарубежных научных лабораториях.
Серьезной опорой для работы с российской научной диаспорой могла бы служить созданная в 2008-м по инициативе ее наиболее активных представителей Ассоциация русскоговорящих ученых (RASA), которая в настоящее время представляет собой объединение трех самостоятельных организаций (в США, Европе и Азии), куда входят несколько сот эмигрировавших в 1990-е и последующие годы из стран СНГ (в основном из России) ученые, в том числе занимающие высокое положение в науке и научных кругах стран, где они сейчас работают. Наивысшую активность участники этого своеобразного консорциума трех региональных клубов «соотечественников от науки» развивают при проведении ежегодных встреч-конференций. Эти встречи неоднократно служили площадкой для диалога с активом RASA официальных российских представителей из Минобрнауки, РАН.
Большой опыт поддержки научных исследований с участием представителей российской научной диаспоры имел недавно упраздненный Российский фонд фундаментальных исследований (РФФИ), финансировавший многие двусторонние проекты совместно с зарубежными фондами-партнерами из США, Великобритании, Германии, Франции, в которых с обеих сторон руководителями и участниками выступали российские «мозги».
Усилению роли и места научной диаспоры в качестве влиятельного субъекта научной дипломатии России могли бы способствовать многие меры, апробированные другими странами. Их необходимо предметно изучать и внедрять с учетом российских реалий. Перечень таких мер можно найти, в частности, в опубликованном в декабре 2020 года очередном выпуске документа «Научная, технологическая и инновационная политика» правительства Индии, ставящим перед страной цель в течение 10 лет войти в тройку мировых научных лидеров. Аналогичный по смыслу документ принят в ЮАР. Богатым опытом в этой области может поделиться Китай.
Сложившаяся к настоящему времени достаточно многочисленная российская научная диаспора представляет собой в основном разрозненный, слабо организованный контингент соотечественников, потенциал которых как субъектов научной дипломатии однозначно велик. Для его успешной реализации необходимы не только усилия государства и сотрудников российских дипучреждений в соответствующих странах, но и представителей отечественной науки, сохраняющих тесные неформальные рабочие и просто человеческие контакты с покинувшими Россию коллегами. Речь идет об общем деле.
Александр ШАРОВ,
советник администрации РЦНИ
Нет комментариев