Соединяя века. Изучению древностей служат новейшие технологии

Сто лет назад, когда окончилась Гражданская война и на территории Сибири и Дальнего Востока установилась советская власть, одним из первых ее деяний стало создание в Улан-Удэ института, получившего название Бурят-Монгольский ученый комитет. Не технический или идеологический, скажем, по изучению марксизма-ленинизма или антирелигиозной пропаганде, как можно было ожидать, а востоковедческий. Со временем он стал Бурятским институтом общественных наук, а с 1997 года — Институтом монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН.

Удивительный, на наш взгляд, факт рождения век назад научной организации по просьбе «Поиска» объясняет директор ИМБТ академик РАН, профессор Борис БАЗАРОВ (на снимке справа). Сфера научных интересов ученого, автора свыше 300 научных статей и 17 монографий — история Монголии ХХ века и российского трансграничья в Восточной Азии.

— Действительно, открытие научного института на глухой окраине огромной страны, в мире дымных юрт и освещенных лучиной сибирских изб — своего рода феномен, — считает Борис Ванданович. — Но таково было встречное движение советской власти и национальной бурятской интеллигенции. Немногочисленной, отмечу. При чрезвычайно низком уровне образования основной массы местного населения, поклоняющегося, конечно, не науке, а шаманам, существовала, однако, горсточка молодых бурят, получивших знания в университете Санкт-Петербурга на лекциях выдающихся российских востоковедов: Вострикова, Ольденбурга и др. Молодые люди участвовали в экспедициях, изучали монгольский мир и даже в годы суровых испытаний верили: развитие науки — фактически единственный путь для бурятского народа. Только знания помогут ему победить суеверие и темноту. Так на свет родился наш будущий институт.

После его преобразования в 1997 году помимо региональной истории мы распространили свои интересы на Центральную Азию, включая Внутреннюю Монголию и Тибет, площадью около 4,5 миллиона кв. км, примерно, как нынешняя Европа, правда, не очень густонаселенная. Стремимся понять, например, как существует монгольский мир в трех различных общественно-политических государственных образованиях: Китае (около 6 миллионов монголов, плюс более 4 миллионов во Внутренней Монголии на севере КНР), около 3 миллионов сама Монголия и Россия (полмиллиона примерно). Нас интересует, как происходит трансформация современного монгольского мира после его распада в 1911 году. Изучаем историю Тибета (а это 1/6 часть современного Китая) и положение Центра буддийского изгнания (из Тибета).

За последние 10 лет при поддержке РАН провели около 60 экспедиций на всех территориях, связанных с монгольским миром, и более сотни различных конференций. Только за последние пять лет опубликованы 160 авторских и коллективных монографий, переводных изданий, сборников документов, учебных пособий… Главное, считаю, мы заметно продвинулись в изучении тибетских и монгольских рукописей и их позднейших интерпретаций, сделанных в XVII-XIX веках. Любознательные читатели познакомились с работами древних мыслителей по философии и логике, психологии, медицине, астрономии и астрофизике, почерпнули сведения о технологических достижениях древних буддистов.

Традиции монголо-сибирских народов прочно связаны с буддизмом. Тибетский буддизм, второе направление деятельности института, изучаем по обе стороны Гималаев, включая РФ. Развивая традиции, заложенные Львом Гумилевым, опубликовали работы, посвященные практически всему буддийскому пантеону. Описали религиозные центры, находящиеся в Китае, Японии, Монголии, Тибете и даже в Европе.

— Как широко распространен буддизм в мире?
— По сравнению с другими мировыми религиями у него не так много почитателей. Приблизительно 300 миллионов буддистов не сравнишь с более чем 2 миллиардами христиан и более миллиардом мусульман. Это все равно что мелкий ручеек, впадающий в многоводную религиозную реку. Начало он берет в Индии, Тибете, преодолевает индийские и китайские Гималаи, распространяется по монгольскому миру, захватывая российские Бурятию и Калмыкию. Проникает и в Юго-Восточную Азию.

Тибетология — область науки, прочно связанная с буддизмом и переживающая чрезвычайно острые страноведческие противоречия между Тибетом и Китаем. Не затрагивая острые вопросы их политического противостояния, институт занимается фундаментальными исследованиями, касающимися философии, истории, медицины. Замечу, что и в экспедициях, и на конференциях мы много общаемся с проживающими в разных странах тибетцами и всегда с радостью отмечаем их радушие и приветливость. Их мудрецы и философы демонстрируют доброжелательность и, я бы сказал, «спокойствие ума», считая его основой человеческого счастья. Отрадно, что их традиции во многом схожи с обычаями наших монгольских (бурятских) кочевников.

— Есть ли у вас сведения о достижениях тибетских врачей?
— Действительно, они обладали необыкновенно глубоким, исчисляемым тысячелетиями опытом врачевания. И мы горды, что опубликовали на русском языке сборники медицинских канонов древних тибетцев, содержащие сведения по диагностике и лечению самых разных заболеваний. Осуществил этот, бесспорно, уникальный проект коллектив сотрудников института, среди которых оказались 15 бывших буддийских лам, ради этой работы отказавшихся от сана. Помощь нам оказали и тибетские специалисты из буддийских центров Индии.

— Что для вас, востоковеда, представляет наибольший интерес из переведенных манускриптов?
— То, что нам пока недоступно, — основной канон учения Будды Кангьюр, относящийся к VIII веку, и свод комментариев к нему Тэнгьюр. А это более 300 томов. Так получилось, что именно в нашем институте хранятся эти бесценные рукописи, причем в самых разных вариантах, изданные когда-то китайцами, индийцами и монголами. Наша цель — сделать этот памятник восточной мудрости доступным российским специалистам и, возможно, зарубежным, чтобы со временем все интересующиеся буддизмом могли оценить глубину мысли древних мудрецов. Перевод этих выдающихся памятников буддийской мысли позволит лучше понять положение государств, где она процветала, пользуясь поддержкой мудрых властителей, а где была доступна только философам и как это отражалось на состоянии государств.

Честно говоря, я даже завидую своим сотрудникам: они увлечены своей работой и из каждого законченного труда извлекают массу полезного для себя. Меня как специалиста по политической истории интересует эпоха одной из первых династий Цин. Чтобы сделать доступными уникальные документы того времени, мы перевели их на русский язык. Их изучение и сопоставление с уже известными востоковедам работами — занятие увлекательнейшее, и я заранее предвкушаю огромное удовольствие от предстоящих исследований. Думается, эти знания помогут нам понять, как Россия должна строить отношения с ближайшими соседями.

— Известны ли работы сотрудников вашего института коллегам за рубежом?
— Думаю, о признании и востребованности наших исследований в Европе говорит количество публикаций в ведущих журналах первого и второго квартилей. А это приблизительно 50-55 статей за последние несколько лет. Безусловно, на Востоке — в Китае и Монголии — работы наших ученых также хорошо известны коллегам. Недавно завершилась крупная международная конференция, посвященная юбилею нашего института. Заявлены были участники из 19 стран, но не все, к сожалению, смогли приехать. И все же Улан-Удэ посетили более 300 ученых из 30 научных центров мира. За два дня мы заслушали 452 доклада. Есть мнение, что по значимости издаваемых нами работ институт негласно занимает третье место в мире среди научных центров востоковедения. А у нас еще столько планов!

— Молодежь интересуют эти направления востоковедения?
— Престиж науки в Бурятии очень высок — мы это ощущаем на себе. Молодежь — в основном выпускники не так давно открытого восточного факультета нашего госуниверситета — идет к нам охотно. Понятно, стать востоковедом — дело не быстрое, одного диплома явно мало. Нужно суметь погрузиться в древний монгольский мир, осознать особенности его устройства, научиться представлять наших далеких предков. Штат института невелик — всего 100 научных сотрудников (средний возраст — 54 года). Из них 34 — доктора наук, 58 — кандидаты. Среди «остепененных» 30% — молодежь.

— Планы института не на следующие 100 лет, а на ближайшее время?
— Не так давно к нам приезжал президент РАН Александр Михайлович Сергеев и высказал идею, в осуществление которой сначала я даже не поверил. Подключить искусственный интеллект к переводу древних рукописей. Ведь даже письмена можно закодировать и представить в виде символов, понятных машине. Крупная московская компания взялась профинансировать проект, в котором участвуют айтишники Новосибирского госуниверситета. Прошло меньше четырех месяцев — и результат просто феноменальный. Компьютер расшифровал первые 500 страниц тибетского манускрипта. Точность распознавания, по оценке наших специалистов, составила 94%. Итог, мы считаем, потрясающий! Древние тексты теперь доступны для понимания. Потребуется несколько лет, чтобы сделать машинный перевод огромного древнего труда на несколько языков, начиная, конечно, с русского.

Чтобы успешно двигаться вперед, необходимо изучать истоки — наши древние историю и культуру. Дел, уверен, хватит на всех. И если технари когда-то придумали колесо, то гуманитариям и сегодня надо позаботиться, чтобы оно не переехало человека. Мне думается так.

Беседовал Юрий ДРИЗЕ

На снимке: визит президента РАН Александра Сергеева в ЦВРК ИМБТ СО РАН, 2021 год.

Фото предоставлено ИМБТ СО РАН

Нет комментариев