22.04.2022
Новое крупное биоархеологическое исследование доказало: до вторжения викингов очень немногие люди в Англии ели достаточно мяса, и нет никаких доказательств того, что диета элиты была более «мясной», чем у простых людей. В исследовании утверждается, что крестьяне время от времени устраивали щедрые мясные пиршества для своих правителей. Полученные данные опровергают основные предположения о раннесредневековой английской истории.
Но два исследований в соавторстве с Кембриджским университетом представили другую картину, которая может изменить наше понимание отношений между королевской властью и обществом в раннесредневековое время. Результаты работы опубликованы в журнале Anglo-Saxon England.
Биоархеолог Сэм Леггетт проанализировала кости 2023 человек, захороненных в Англии в период с V по XI века. Проведя изотопное исследование, можно выяснить, как питался человек. Это и сделала Леггетт, сопоставив позже эту информацию с признаками социального статуса — присутствующими в захоронении ценными предметами, положением тела, ориентацией могилы. Выяснилось, что между происхождением похороненных людей и высоким содержанием белка в их телах связи нет. Это значит, что даже высокопоставленные особы в раннесредневековой Англии не употребляли много мяса.
Результатами биоархеолога заинтересовался историк Том Ламберт — приведенные данные разрушали стереотипы о средневековом периоде, и ученые начали работать вместе. Они начали с расшифровки меню пиров, составленных во время правления короля Уэссекса Ине (ок. 688–726), чтобы оценить, сколько продуктов он потреблял и какова их калорийность. Калорийность составила 1,24 млн ккал, более половины из которых приходились на животный белок. Список включал 300 булочек, поэтому исследователи исходили из того, что каждому посетителю подавали по одной булочке для расчета общей порции. Из 500 г баранины каждый гость получил бы 4140 ккал; 500 г говядины; еще по 500 г лосося, угря и птицы; плюс сыр, мед и эль.
Исследователи изучили десять других сопоставимых списков продуктов из южной Англии и обнаружили поразительно похожую закономерность: скромное количество хлеба, огромное количество мяса, приличное, но не чрезмерное количество эля, и никаких упоминаний об овощах (хотя некоторые, вероятно, подавались).
Ламберт говорит: «Масштаб и пропорции этих меню убедительно свидетельствуют о том, что они были характерны для нечастых больших пиров, а не для каждодневного питания. Это не были схемы повседневного рациона элиты, как предполагали изначально историки».
Леггетт отмечает, что не нашла свидетельств того, что люди регулярно употребляли в пищу большое количество животного белка.
«Если бы это было так, мы бы нашли изотопные доказательства избытка белка и признаки таких заболеваний, как подагра. — продолжает Леггетт. — Изотопные данные свидетельствуют о том, что диеты в этот период были гораздо более похожими между разничными социальными группами, чем мы считали ранее».
Исследователи считают, что даже члены королевской семьи придерживались диеты, основанной на овсянке, и что эти редкие застолья были для них настоящим праздником.
Пиры представляли собой щедрые мероприятия на открытом воздухе, во время которых целых быков жарили в огромных ямах — их остатки были обнаружены при раскопках в Восточной Англии.
Ламберт говорит: «Историки обычно предполагают, что средневековые пиршества устраивались исключительно для элиты. Но эти списки блюд показывают: даже если учесть хорошие аппетиты, на «тусовке» должно было присутствовать 300 или более человек. Это означает, что там было много простых фермеров».
Считается, что короли того периода, в том числе Редвальд — восточно-английский король начала седьмого века, возможно, погребенный в Саттон-Ху, получали от свободных крестьян своих королевств feorm — продовольственную ренту. Считается, что эти продукты основным источником пищи для королевских дворов и что собственные земли королей играли в лучшем случае второстепенную вспомогательную роль. Также предполагалось, что по мере расширения королевств продовольственная рента перенаправлялась на поддержку более широкой элиты, что со временем делало ее еще более влиятельной.
Но Ламберт изучил использование слова feorm в разных контекстах, в том числе в аристократических завещаниях, и пришел к выводу: этот термин относится именно к пиршеству, а не к примитивной форме налога. Это важно, потому что продовольственная рента не требовала личного участия короля или лорда, а также никакого проявления уважения к крестьянам, которые поставляли продукты. Однако когда короли и лорды лично посещали общественные пиры, картина была совсем другой.
Ламберт говорит: «Мы видим, как короли отправляются на массовые барбекю, устроенные свободными крестьянами — людьми, владеющими собственными фермами, а иногда и рабами для работы на них. Это можно сравнить с современным предвыборным обедом в США — важнейшей формой политического участия».
Это переосмысление может иметь далеко идущие последствия для изучения средневековья и английской политической истории в целом. Продовольственные рендеры легли в основу теорий о зарождении английского королевского сана и политики земельного покровительства и занимают центральное место в продолжающихся дебатах о том, что привело к подчинению некогда свободного крестьянства Англии.
Елена Краснова
Фото: naukatv
Нет комментариев